Страница 64 из 76
Глава 22
И я нажал, да так, что едва сдержал маты, когда рука вместе с кирпичом провалилась внутрь стены.
— С-с-с-с-у… ух… — вырвалось у меня. Предплечье ушло по самое плечо, а я едва не сломал пальцы, со всего размаху врезавшись ладонью в стену тайника.
— Леш, что? — испугалась Лена.
— Ничего, — процедил я сквозь зубы. — Все в порядке.
— Точно?
— Точно. Не меша, пожалуйста, — маты крутились на кончике языка, но я стоически держался.
Интересно, куда делся кирпич? В какой-то момент он словно выбил кладку и обрушился куда-то вниз. Как теперь закрывать дыру? Ладно, разберемся по ходу пьесы. Если что, так и оставлю. По любому все, что было тайнике, из него уже вынесли. Но я ошибался.
— Черт! — вырвалось у меня, когда что-то кольнуло в запястье. Точнее, оцарапало как будто.
— Что, Леш? — напряженно молчавшая до этого Лена снова завела старую песню о главном. — Больно? Где?
— Все, конец мне пришел, Леночка, — замогильным голосом завыл я. — Укололся обо что-то, в глазах темнеет, не иначе как ядом траванули изуверы, — вздохнул и задергался.
— Леша, мамочки! Лешенька, держись! Вытаскивай руку, я сейчас! Если яд, я отсосу, я умею!
Тут я реально не выдержал и заржал в голос. Знала бы Лена, как звучали её слова со стороны, она бы меня убила на месте. Хотелось орать в голос, но тогда пришлось бы объяснять, с чего я заливаюсь дурниной.
— Лешка! Ты…ты… Ты гад какой! Ты меня до смерти напугал! Ты! Ты просто! — Лена изо всех сил колотила меня по спине, а я продолжал хохотать. В ушах по-прежнему звучал перепуганный девичий голосок: «Я отсосу, я умею». Су-у-у-у-ка! Ну, за что вы со мной так, боги? Или кто там наверху такой шутник?
— Прости, не удержался, — придя в себя, покаялся я, при этом не испытывая ни малейшего чувства вины. Эх, жаль, не оценит Лена, если ей объяснить, с чего я ржал. — Зато смотри, я что-то нашел.
С этими словами я разжал кулак, чтобы, наконец, увидеть то, что меня кололо, и что вытащил из тайника.
— Ох, ничего себе, — выдохнули мы одновременно с девушкой, ошалело разглядывая мою добычу.
На моей ладони лежал старинная брошка. Точнее, камея. С трудом, но мне удалось вспомнить, как называлось такое ювелирное украшение. Затаив дыхание. Мы разглядывали изящный женский профиль, вырезанный из какого-то желтовато-белого камня.
— Леш, что это? — шепотом спросила Лена.
— Брошка, — так же шепотом ответил я, заворожено разглядывая розоватый овал внутри которого застыла женская головка, вырезанная рукой старинного мастера из слоновой кости. «Или из морской раковины», — всплыло откуда-то в моей голове.
— Как красиво, — продолжала восхищенно шептать девушка. — Можно?
— Держи, — кивнул я, и мы оба вскрикнули, когда нечаянно стукнулись головами.
Очарование старины вмиг исчезло, но только у меня одного. Лена бережно, двумя пальчиками, взяла с моей ладони старинную вещицу и ойкнула второй раз.
— Осторожней, — с опозданием предупредил я.
— Ой, смотри, испорчена, — огорчилась Лена, перевернув брошь и обнаружив изогнутую иглу застежки.
— Ну, видимо, неосторожно сжали, когда утаскивали из сокровищницы, или раскрылась и погнулась, когда в тайник закидывали. Давай попробую починить.
— Только осторожно! — возвращая мне сокровище, забеспокоилась девушка.
— Не переживайте, миледи, все будет в лучшем виде! — пообещал я, отбирая брошку и прикидывая, как бы распрямить и при этом не сломать тонкий металл. — Посвети, — попросил Лену. Ага, вот так.
Через минуту распрямленная игла легла в пазуху застежки, и я в очередной раз вернул девчонке вещицу. Сам же решил проверить, может внутри тайника еще что-то лежит. Но попытки отыскать новое не увенчались успехом
В тайнике больше ничего не оказалось. Я оглянулся на Лену, девушка по-прежнему разглядывала камею, вертела её в руках, щупала, едва ли не пробовала на зуб. Я хмыкнул и продолжил исследование захоронки. Интересно, как он закрывается?
Попытка подсветить глубокую выемку ничего не показала. Мой голова внутрь не пролазила, а светить, засунув фонарь, одновременно пытаясь разглядеть, что и как, оказалось довольно-таки сложновато.
— Леш, а что мы будем с ней делать? — раздалось за моей спиной и я едва не прошиб кладку головой с перепугу. Совсем забыл, что в подземелья не один, а с напарницей. Надо же, как она себя тихо вела, не дышала практически, любуясь камеей.
— Обратно положим, — буркнул я, вытаскивая руку из тайника, второй потирая ушибленный лоб.
— Как обратно? — огорчилась Лена, а через секунду принялась меня убеждать в том, что сокровищу здесь не место. — Раз мы ее нашли, значит, нужно забрать с собой и отдать в милицию.
— Почему в милицию?
— Ну, туда же все находки отдают? Разве нет? А потом её в музей определят, в городской. А там выяснят, чья она, из какой коллекции, — голос Лены звенел от предвкушения.
— Ага, восторженные поклонники, газеты и телевидение, и грамота от президента, — сыронизировал я.
— От какого президента?
Упс, что-то зачастил я с проколами.
— Ну, это так, к слову пришлось, от Генерального секретаря, конечно же, от самого Леонида Ильича получишь грамоту и медаль за вклад в развитие музейного дела, — исправился я.
— Да ну тебе, все тебе шуточки, а тут серьезное дело, — фыркнула Лена.
— А про остальное ты тоже расскажешь? Про труп, про архивариуса с его тайнами энского двора? Про отца с соседом? Лен, ну что ты, в самом деле. Чтобы сдать эту находку, нужно или легенду получше придумать, где мы ее взяли, или промолчать до лучших времен, чтобы не вляпаться в историю похлеще. Ты думаешь, нам кто-то поверит, что мы нашли только одну брошку и больше ничего?
— Но… мы же взаправду больше ничего… — растерянность в голосе Лены вызвала во мне странное чувство: то ли я такой циник, то ли девушка все-таки настолько не испорчена квартирным вопросом, в смысле, до глубины души верит в добро и справедливость.
Ну да, скорей всего второе. Неиспорченное дитя последних лет благословенной советской эпохи, когда и двери не запирались весь день, и всем подъездом отмечали рождения, свадьбы или похороны. И последним рублем могли поделиться с соседом, приютить на ночь незнакомца, перевести бабушку через дорогу. «Не то, что нынешнее племя. Богатыри, не мы», — всплыло в голове, я даже дернулся от неожиданности. О чем я вообще думаю?
— Леш, ну почему ты всегда так…
— Плохо думаю о милиции? Или о местных чиновниках?
— И об этом тоже. Не может быть, чтобы именно так все было! — воскликнула девушка.