Сердца тьмы (ЛП)

Теперь я вслепую рву его брюки спереди. Я как одержимая. Я должна почувствовать этого мужчину внутри себя.

— Ты скучала по мне, Ив? — рычит он, отрываясь, чтобы помочь мне. Данте рвет на себе ремень с такой силой, что ломает пряжку.

— Я не скучала по тому, что ты был таким умником, помешанным на контроле.

— Но ты скучала по моему члену.

— Каждый чертов день!

— Ты моя, mi alma. Никогда не забывай об этом, — расстегнув ремень и молнию, он разворачивает меня, задирает платье и наклоняет.

Его прикосновения грубые, и я ахаю от удивления, когда край дивана впивается в нижнюю часть моего живота. Он не утруждает себя тем, чтобы снять с меня трусики, лишь опускает их на несколько сантиметров ниже по бедрам, прежде чем раздвинуть мои ноги и расположиться поудобнее.

— Черт! — я кричу, когда он полностью входит в меня, разрывая на куски. Я и забыла, какой он большой. Я промокла, но все еще пытаюсь дышать сквозь боль.

— Возьми все, — резко приказывает Данте. — Я хочу, чтобы твоя тугая киска сжимала каждый сантиметр моего члена.

— Да, да, — хнычу я, жадно толкаясь к нему, несмотря на дискомфорт. Принимая все, что он может предложить.

— Держись крепче, мой ангел, сейчас начнется твое наказание.

На долю секунды Данте выходит из меня, чтобы снова толкнуться вперед, его новая атака такая же глубокая и яростная, как и первая. Не давая мне времени отдышаться, он трахает меня вот так, жестко и быстро, прижимая меня к коже. Его руки, словно тиски, сжимают мои бедра, заставляя меня подчиняться ему снова и снова. Больше никаких грязных разговоров, никаких прелюдий, только непреодолимое желание вернуть то, что принадлежит ему. Боль и удовольствие сливаются воедино. Мои легкие горят. Каждый новый толчок вырывает из них воздух, и я уже чувствую знакомый огонь, растекающийся по телу.

— Данте! — всхлипываю я, когда волны удовольствия захлестывают меня.

Мои слезы облегчения размазываются по лицу, пока он продолжает втискиваться в меня, и когда, к моему ужасу, волны начинают нарастать снова.

Мышцы все еще пульсируют от последствий второго оргазма, когда он со стоном напрягается. Я чувствую, как его член дергается внутри меня, а затем Данте вытаскивает его и разворачивает меня лицом к себе, его семя все еще извергается из его тела. Усадив меня на край дивана, он раздвигает мои ноги и опускается на колени, чтобы насладиться моей плотью, обхватывая губами мой все еще чувствительный клитор и сильно втягивая его в рот.

— О боже… ох, черт!

Секундой позже я кончаю в третий раз, вскрикивая и толкаясь своей плотью ему в рот, чтобы усилить удовольствие. После этого я наклоняюсь вперед и обнимаю его за шею, зарываясь лицом в потный изгиб плеча. Он соскальзывает на пол и тянет меня за собой, баюкая мое дрожащее тело в своих объятиях, пока мы вместе пытаемся отдышаться.

— Я так чертовски сильно скучал по тебе, — слышу его бормотание, когда он утыкается носом в мои волосы. — Сны были похожи на пытку. Ты была такой настоящей, такой яркой, но когда наступало утро, тебя снова вырвали из моих объятий.

— Тогда зачем было избегать меня сегодня вечером? — тихо спрашиваю я.

— Это сложно, — вздыхает Данте.

— Я думала, что больше тебе не нужна.

Он сжимает руками мои плечи.

— Никогда не подвергай сомнению мою привязанность к тебе, — теперь Данте звучит по-настоящему сердитым. — Я хотел уйти, но не смог, зная, что ты там. Я должен был увидеть тебя. Должен был попробовать тебя на вкус. Шесть недель в разлуке с тобой — это вечность, — он прижимается мягкими губами к моему виску, и мое тело содрогается в ответ.

— Тот мужчина в клубе… Рик Сандерс. Он сказал, что Эмилио все еще жив.

— Он не доберется до тебя, мой ангел. Я не позволю ему. Я вернул себе армию. Он поставил на кон все и проиграл. За последние недели я утроил твою безопасность. Половина мужчин в клубе Сандерса сегодня вечером были моими.

Он звучит так уверенно и так уверен в своих методах обеспечения моей безопасности. В результате я чувствую, как меня окутывает тонкая, как паутинка, вуаль удовлетворенности. Я в безопасности. Я в его объятиях. Нет другого места в мире, где бы я предпочла быть.

— Ты сказал, что вернешься за мной, и вот ты здесь, — сонно говорю я.

Данте меняет позу и притягивает меня ближе.

— Я всегда выполняю свои обещания, данные тебе, Ив.

— Ты вернулся в Майами на некоторое время?

Он качает головой.

— Я могу летать только вне радаров властей. Мои дела здесь закончены. Завтра вечером мы отправляемся в Колумбию, чтобы возобновить охоту на моего брата.

Я чувствую, как границы нашего будущего снова размываются.

— День за раз, мой ангел, — вздыхает он, чувствуя мое отчаяние.

— Но это будет еще один день без тебя, — я забираюсь на него верхом, обхватив его подбородок руками и поражаясь силе под кончиками пальцев. — Теперь, когда ты вернулся ко мне, я не хочу тебя отпускать.

— Всегда на охоте. Всегда преследуемый, — внезапно Данте выглядит измученным. — Это мое наказание за жизнь без морали.

Обдумываю его слова. Может быть, в этом мире есть какое-то зло, которое никогда не искупить?

Хотя я не верю в это по отношению к нему.

Я должна доверять свету, который почувствовала в нем. Когда-то он был хорошим человеком. Я должна верить, что то, что я предала своего брата, будет иметь какое-то значение.

— Ты не можешь исправить меня, мой ангел, — мягко говорит он, снова читая мои мысли. — Ты никогда не сможешь отменить того, что я сделал.

— Я должна попытаться.

Он пристально смотрит на меня, и я чувствую, что часть его отчаянно ищет подтверждения тому, что я сказала.

— Не заморачивайся о нас так сильно, — поддразниваю я, повторяя его собственные слова, и поднимаю руки, чтобы запустить пальцы в его шелковистые черные волосы.

Данте на мгновение закрывает глаза, наслаждаясь моими прикосновениями, прежде чем качает бедрами и толкает меня вперед.

— Не умничай, — рычит он и сжимает меня руками.

— Итак, ты злой и развратный, и у тебя очень, очень плохие навыки по дизайну интерьера, — вздыхаю я, оглядывая комнату. — Держу пари, ты трахнул меня на диване только потому, что забыл купить кровать.

— О, здесь есть кровать, мой ангел, — говорит он, его голос внезапно становится хриплым от вожделения. — Ты узнаешь все об этом чуть позже.

— Почему позже? Почему не сейчас?

Он поднимает брови, глядя на меня.

— Ненасытная, не так ли?

— Ненасытная только по отношению к тебе, Данте… Сантьяго.

Затем он прижимается губами к моим в поцелуе, таком страстном и интенсивном, что у меня на глаза наворачиваются слезы.

— Когда Эмилио умрет, mi alma, я куплю тебе тысячу особняков, которые ты сможешь украсить по своему желанию, — яростно заявляет он.

— Не говори так, — шепчу я. — Это наше единственное условие, Данте, мы никогда не обсуждаем будущее. Слишком сомнительно. У нас нет возможности узнать, что нам уготовлено.

— Разве я не могу немного помечтать? Или я зашел слишком далеко?

«Только время покажет, мой дьявол».

— Тебе действительно так сильно не нравится мое платье?

Выражение его лица мрачнеет.

— Да.

И прежде чем я успеваю остановить его, он тянет молнию вниз и срывает платье через мою голову.

— Так… гораздо лучше. И не меняй тему.

Я смотрю вниз на свою обнаженную грудь, все еще блестящую от капель пота.

— Ладно, — пожимаю я плечами. — Я просто надену трусики и высокие каблуки, когда в следующий раз пойду в клуб.

Низкое рычание срывается с его губ, когда Данте скользит ладонями под мои ягодицы и поднимается на ноги, без усилий поднимая меня вместе с собой. Он швыряет меня на диван и стоит там, глядя на меня сверху вниз, пока расстегивает молнию.

— Тебе больше нельзя доверять в выборе одежды, Ив. С завтрашнего дня ты будешь носить именно то, что я тебе скажу. У тебя нет выбора, юная леди.

— Никогда, — ухмыляюсь я, снимая свои черные туфли на шпильке и швыряя их в него, по одному за раз.