Страница 18 из 65
— Я предпочитала платье, — говорит Ив, предлагая мне робкую улыбку и у меня, вдруг, появляется желание заставить ее улыбаться так чаще.
— Думаю, это первое, с чем мы оба согласны, — сухо отвечаю я, подхватывая ее на руки.
— Эй! — визжит она, сжимая мой бицепс.
— Приготовься к поездке, мой ангел, — бормочу я, и иду к кромке воды с ней на руках, чтобы смыть грех с наших тел.
Она засыпает у меня на руках, когда я несу ее обратно в дом, чистую и насытившуюся, ее голова покоится на моем плече. Я все еще ощущаю следы своего запаха на ее коже, и от этого снова становлюсь твердым.
Закрывая за собой ногой входную дверь, я слышу мягкий смех исходящий из кухни, когда девочки готовят ужин. Я только представляю, какое представление мы устроили ранее. Ив и ее нежная, неземная красота стали предметом множества сплетен в моем доме за последние несколько дней. Хотя, никто не откроет свой рот. Я окружаю себя непоколебимой преданностью. Если я подозреваю противоположное, то с этим человеком разбираются быстро и решительно. Слишком много поставлено на карту, а сейчас еще больше. Так было с тех пор как пятнадцать лет назад, я был вынужден вернуться в семью, в тот день, когда моя собственная плоть и кровь предали меня. Джозеп проверяет каждого человека, ступающего на мою землю — начиная от служанок до командиров и капитанов моей армии.
Я останавливаюсь, когда подхожу к своей спальне и затем прохожу мимо, решая вместо этого зайти в следующую комнату. В этой у Ив слишком много плохих воспоминаний, слишком много ножей, чтобы перерезать эти хрупкие нити, что связывают нас. Что-то изменилось между нами сегодня днем, и я ловлю себя на том, что хочу защитить ее любой ценой.
Она шевелится, когда я кладу ее на кровать, и я наблюдаю, как она распахивает веки. Когда Ив понимает, что снова вернулась в дом, она резко выпрямляется и плачет.
— Ш-ш-ш, мой ангел, — напеваю я, садясь на кровать рядом с ней и убирая прядь темного шелка с ее лица. — Я больше никогда не запру тебя. Даю слово.
Я поощрен, когда она не вздрагивает от моего прикосновения. Хотя ее глаза широко раскрыты и в них осторожность. Она хочет доверять мне, но не может. Пока что. Это то, что я и заслужил, после того, как обошелся с ней.
— Что это за комната? — тихо спрашивает она.
— Одна из моих запасных. Я распоряжусь, чтобы твои вещи немедленно перенесли сюда.
Я двигаюсь, чтобы встать, но она хватает меня за руку и секундой позже она лежит на спине подо мной, ее руки закинуты за голову.
— Никаких резких движений, помнишь? — бормочу я и, заметив ужас на ее лице, тут же отпускаю ее.
Ив потирает запястья и морщится.
— Я сделал тебе больно?
Закусив нижнюю губу, она качает головой. Могу сказать, что она лжет. Бл*ть.
Мгновение мы смотрим друг на друга — я, полный чего-то опасно близкого к сожалению, и она, просто задумчивая. Я могу видеть, как в мыслях она постоянно формулирует вопросы, впитывая все вокруг своими опасными голубыми глазами.
— Ты, кажется, упомянул о моих вещах? Не думаю, что…
— Сегодня утром доставили одежду с главного острова, — резко говорю я, встав на ноги. — Плюс туалетные принадлежности и косметика.
— Спасибо.
Нет, тебе спасибо. Эта женщина понятия не имеет, что только что с ней я испытал лучшее, что было в моей жизни.
— Ванная там, — говорю я, жестом указывая на арку в углу. — Мне нужно сделать пару звонков, и затем я вернусь.
Я подхожу к французским дверям и поворачиваю ключ в замке. Двери легонько открываются, нежный ветерок колышет белые муслиновые занавески. Во всех моих комнатах есть балкон с видом на океан. Мне нравится подчеркивать истинную безнравственность этого места такими незначительными деталями, как эти.
— Можно мне выйти туда?
В ее глазах я вижу огонек надежды. Она ненавидит быть в помещении. Держать ее закрытой в моей спальне было жесточайшей вещью, которую я когда-либо мог с ней сотворить. Я стискиваю зубы, когда это незнакомое чувство впивается в мои внутренности снова.
— Конечно, — я двигаюсь к дверям спальни и вижу, как она оглядывает комнату.
— Здесь нет москитной сетки, — говорит она, больше заявляя, чем спрашивая.
— Нет, здесь нет. Это напомнило мне…
Я иду обратно в комнату, к тумбочке, открываю верхний ящик и достаю упаковку противомалярийных таблеток, которые храню в каждой гостевой спальне.
— Вот, — говорю я, протягивая ей серебряную упаковку и мое нетерпение растет, когда вижу, как в ее глазах вновь появляется страх. — Я не пытаюсь тебя отравить, мой ангел. Вообще-то наоборот. Это профилактические.
Она берет упаковку и внимательно осматривает ее, она хмурится.
— Противомалярийные? Но разве я не должна была принимать их..?
— Я велел их раздавливать и класть в твою пищу.
— Конечно же, ты велел, — говорит Ив, в ее голосе появляется нотка горечи. — Но разве это не значит, что я в…
— В Африке.
— Африке? — она выглядит шокированной. — Но я никогда прежде даже не покидала Америку. Как я могу быт в Африке? — она прижимает свои колени к груди и обнимает их. Она выглядит как ребенок с моей футболкой, в которой ее стройное тело утопает.
— Довольно просто. Я привез тебя сюда.
Она едва заметно закатывает глаза, и я чувствую, как мой член дергается. Ив снова испытывает свои границы.
— Ну, это я и сама поняла, умник.
Умник? В жизни меня называли по-всякому, но так еще ни разу.
— Сарказм не идет тебе, мой ангел, — говорю я.
— А удерживание в плену идет?
Это мой сигнал чтобы уйти.
— Наслаждайся видом. Я вернусь через час. Мы поужинаем, и я представлю тебя кое-кому из персонала.
Я не уверен, что она согласится с этим, но я приятно удивлен, когда она кивает.
— Мне бы этого хотелось. Может, после этого я не буду ощущать себя словно…
— Пленница? — холодно предлагаю я.
— Да, пленница, — говорит она, задерживая свои голубые сапфиры на мне.
Я вижу в этом упрек, и моя частичная эрекция превращается в полноценный стояк.
Ох, мой ангел, неужели это была еще одна вспышка неповиновения?
Я должен выбраться отсюда, прежде чем мое желание возьмет верх. Джозеп внизу расхаживает по коридорам. Нам нужно подписать этот товар.
— Я распоряжусь, чтобы одна из девочек принесла тебе шампанского, — говорю я, останавливаясь в дверном проеме.
— Шампанское? — спрашивает она, глядя на меня, приподняв брови.
— Твой выбор напитка, мой ангел. Ты держала бутылку в руках, когда я представился тебе той первой ночью.
Она приоткрывает рот.
— Представился мне? Скорее как ворвался в мою жизнь и полностью ее испортил! — ее мягкий голос поднимается до возмущенного визга.
Видя боль, бушующую в ее глазах, я возвращаюсь к ней. Я должен успокоить ее. У меня нет желания воевать.
— Это, определенно, был один из моих самых импульсивных решений, — говорю я, наклоняясь над кроватью и крепко целуя ее в губы. — Но я бы сделал это снова в мгновение ока.
— Тогда, впредь я постараюсь избегать этого конкретного винного магазина, — парирует она и отворачивается. Но это лишь слова. Она не имеет это в виду. Это пылающее напряжение между нами говорит сама за себя. — Кроме того, я не пью. Я только покупаю его для друзей и по особым случаям.
— Как встреча со мной? — сухо говорю я. Пауза.
— Как мой день рождения.
Дерьмо.
— Ну, разве я не оказался идеальным подарком, — я бормочу и, встав, направляюсь к двери.
Глава 12
Ив
Я так и не вышла на балкон. Небольшого вкуса свободы, предложенного открытой дверью достаточно для меня. Как только он выходит из комнаты, я закрываю глаза.
Я измучена занятиями сексом и водоворотом собственных мыслей. Больше всего я была потрясена тем, что он высвободил во мне сегодня. Я снова чувствую себя непрошенным гостем в своей же собственной жизни. Будто я открыла какой-то извращенный фрагмент своей души, о существовании которого я даже не подозревала. Знала ли я себя по-настоящему до встречи с ним? С этими кружащимися мыслями в голове, я проваливаюсь в глубокий сон, первый с тех пор, как меня похитили четыре дня назад.