Сердца тьмы (ЛП)

— Когда смогу найти достаточно большой кляп, — протягиваю я, отводя взгляд от Джозепа. — Она слишком много болтает.

Смех Эмилио проносится через меня.

— С кляпом или без, могу поспорить, что кричит она красиво. Ты та еще штучка, Данте… Я сочувствую любой женщине, что привлекла твое внимание.

«Аналогично», — думаю я мрачно.

У Эмилио три бывшие жены. Три бывшие королевы красоты, которые пропали без вести, предположительно мертвы. Ты либо придерживаешься стороны моего брата, либо заплатишь своей жизнью.

— Придурок, — бормочу я, вешая трубку.

Джозеп просто ухмыляется. Я знаю, он согласен со мной, но никогда не произнесет этих слов.

— Давай, продолжай, просвети меня, — говорю я, откидываясь в своем кресле и складывая руки за головой, подготавливая себя к следующему открытию про моего ангела. — Что еще у тебя есть на мисс Миллер?

Глава 9

Ив

Я сворачиваюсь на белой плитке, позволяя воде течь по моему лицу. Я остаюсь в таком положении настолько долго, сколько могу вытерпеть жару и давление. Смывая грех и его со своей кожи. Каждая частичка меня болит, больше всего ― между ног. Мои слезы смешиваются с водой, когда воспоминания с прошлой ночи снова накатывают. Вот такой вот моя жизнь будет теперь? Он будет использовать и оскорблять меня, когда захочет, а потом запирать как грязную тайну? Он не использовал презерватив. Только Богу известно, какими болезнями он меня заразил. Заботит ли его это? По крайней мере, нет никакого шанса, что я забеременею, благодаря противозачаточному уколу.

Обернув себя полотенцем, я выхожу из ванной и замираю на месте. Превосходное белый сарафан ждет меня на кровати, а на прикроватной тумбочке стоит тарелка с восхитительно пахнущей выпечкой и стакан свежевыжатого апельсинового сока. Мое лицо застывает. Это вознаграждение за мое полное и абсолютное подчинение, за разрешение трахнуть меня именно так, как того он хотел?

— Тебе нравится?

В шоке я оборачиваюсь. Он стоит, опираясь о дверной косяк, скрестив руки на груди и глядя прямо на меня. Воздух, кажется, покидает комнату, когда я сужаю глаза, фокусируясь на нем. Он все, что я могу видеть. Я не могу оторвать от него глаз. На нем черные джинсы и белая футболка, которая облегает его рельефные грудь и живот как вторая кожа. Он такой красивый, что я едва могу дышать. Его спокойствие нервирует, а выражение лица нечитаемое.

— Ну?

— Почему должно? — злобно выдаю я. — Я твоя узница, а не шлюха. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты относился так ко мне.

Он выгибает брови на мою маленькую вспышку.

— Я плачу своим шлюхам за подчинение, Ив. Я едва могу обвинить тебя в этом.

Его шлюхи? Эта мысль неприятно оседает у меня в животе, и мои щеки начинают гореть.

— Это примирительный жест, мой ангел, — добавляет он, осматривая мое лицо и замечая мое смущение. — Не нужно придумывать ничего лишнего.

— Ты не использовал защиту, — выдаю я. — Так ты поступаешь и со своими шлюхами?

— Это не то, о чем тебе нужно беспокоиться.

— Это не ответ! Мы говорим о моем здоровье. О моем будущем!

Он вздыхает.

— Я чист, как и ты, Ив. Внизу на столе у меня лежит твой медицинский файл.

Он серьезно?

— Так, где же тогда данные на тебя? Или предполагается, что я должна поверить тебе только на слово?

— Да. Я оставлю тебя, чтобы позавтракала и оделась.

Он разворачивается и уходит из комнаты, и я еще долго смотрю ему вслед. Итак, это правила его запутанной игры в рулетку, которую он заставляет меня играть. У меня не будет ЗППП, но если я не буду слушаться его, он запросто прострелит мне голову. Даже если так, маленькая вспышка надежды зарождается где-то внутри меня. несмотря на мои гневные слова, я благодарна за одежду и завтрак — знает Бог, это рай, надеть на тело настоящую одежду, вместо того, чтобы ходить укутавшись в скомканную простынь. Многообещающий оптимизм поселяется во мне еще по одной причине.

Он ушел и оставил дверь своей спальни широко раскрытой.

Я быстро одеваюсь, прежде чем он вернется. Вместе с сарафаном он оставил мне и белое белье, а также и темно-синие эспадрильи [2]. Я надеваю сарафан через голову, глядя на этикетку. Дизайнерское, конечно. Несомненно, стоит больше, чем я плачу за коммунальные услуги ежемесячно. И все же, шелковый материал ощущается таким соблазнительным на моей коже, и размер идеально подходит. Я бы никогда сама не выбрала этот сарафан. У него очень низкий вырез. Он затягивается на талии, показывая мою стройность, что в первую очередь подчеркивает мою немаленькую грудь, а юбка у него очень короткая. Дома я бы отшвырнула его с отвращением на пол и вышла бы из раздевалки, но здесь, где неумолимая жара, почти невозможно от него отказаться. Хотя я не обуваю сандалии. Я не доставлю ему удовольствия, принимая каждый подарок, который он мне предлагает.

Одевшись, я сижу на краю кровати и поглащаю выпечку. Я такая голодная, что съедаю все до последнего кусочка, оставляя только крошки по всему серебряному подносу и полу. Я как раз проглатываю остаток апельсинового сока, когда слышу тяжелые шаги в коридоре. Я встаю на ноги, когда он заходит в комнату. Мужчина останавливается, когда видит меня стоящей здесь и я вижу, как темными глазами он огядывает мое тело сверху вниз. Я могу сказать, что ему нравится то, что он видит, потому что этот таинственный ток снова начал возрастать и убывать между нами.

— Платья подходят тебе, — заявляет он, шагая дальше в комнату и закрывая за собой дверь. — Тебе следует носить их чаще.

Я качаю головой, внезапно почувствовав необъяснимую робость.

— Я не люблю красоваться. Ни для кого.

— Все перед кем-то красуются.

— А что, если это не взаимно? — я поворачиваю голову, подбородком указывая на него. — Неужели женщины как я должны страдать из-за этого? У меня нет никакого желания быть высоко оцененной благодаря какому-то красивому куску материала. На жизнь у меня есть планы получше, чем это.

Или были до того, как ты неудачно приземлился в нее.

Он кривит свои полные губы снова.

— Принято к сведению. Я был бы очень разочарован, если бы у тебя их не было. Особенно учитывая твое превосходное образование.

— Не делай этого, — говорю я, ощущая себя грязной и оскорбленной. — Не бросай намеки, будто ты знаешь все о моей жизни. Это жутко и страшно. Может быть, у тебя и есть какой-то подробный список того, в какой школе и в каком колледже я училась, но ты никогда не узнаешь, что в моем сердце, мои мысли, желания, какой мой любимый фильм, книга…

— «Убить пересмешника» — резко говорит он.

— Извини?

— Твоя любимая книга.

Я хмурюсь.

— Как ты…?

— Это искреннее предположение, хотя и не такое неудачное, правда? — он снова издевается, я вижу это. — Думаю, для тебя, мой ангел, все это сейчас кажется одной большой несправедливостью.

Пошел к черту! Я хочу закричать.

— И я знаю, что тебе нравится платье.

Ты бесишь меня, самодовольный сукин сын… Я смотрю ему в глаза, когда поток тепла оседает внутри меня, обостряя чувства и ускоряя мой пульс. Я ненавижу его. Я хочу его. Что, черт побери, не так со мной?

Он делает шаг в мою сторону, и я отступаю назад. Внезапно мне становится страшно. При других обстоятельствах в этого мужчину было бы легко влюбиться. Несмотря на это, он продолжает наступать на меня. Мужчина ни разу не отрывает от меня своих греховно соблазнительных глаз. Теперь я прижимаюсь задней частью ног к матрасу. Больше некуда бежать.

— Поужинай со мной, — мягко произносит он, протягивая руку, чтобы смахнуть крошку с моей верхней губы, а затем хмуриться, когда я съеживаюсь от его прикосновения.

— Нет, спасибо.

— Это была не просьба.

— Значит, я была права, у меня нет никакой свободы действий, пока тебя влечет ко мне.

— Мне казалось, что ранее ты имела в виду одностороннее положение дел, — говорит он, склонив свое красивое лицо набок. — Думаю, мы восстановили эти параметры прошлой ночью, не так ли? Или тебе нужно еще одно напоминание?

2

это легкая летняя обувь, напоминающая тапочки с задником