Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 14



— Да, через два часа. Мне очень надо с ними встретиться. Можно в сельсовете, или у меня дома. Спасибо, Фёдор Игнатьевич!

Я положил трубку. На кухне уже лилась из крана вода — мама мыла картошку, которую принёс Серёжка.

— Андрюша! — окликнула она меня. — Ты поужинать-то успеешь? Картошка быстро сварится, а колбасу я поджарю. Серёжка «Любительской» взял, с жиром — на бутерброды вы такую всё равно не едите.

— Какая была — такую и взял! — возмущённо фыркнул Серёжка.

В дверь позвонили.

— Андрюша, открой — это отец! — сказала мама.

Я повернул ребристое колёсико замка.

— Привет, батя! А у нас гости. Точнее, гостья. Ты уж не пугай её, пожалуйста!

Отец, ничего не понимая, смотрел на меня.

— Да проходи, сам всё поймёшь!

Стол мы перенесли в комнату к дивану, чтобы все могли поместиться. Пока расставляли табуретки, я успел шепнуть Тане:

— Ничего не бойся и не стесняйся. А завтра утром поезжай прямо в школу. Всё будет хорошо. Поняла?

— Поняла, — серьёзно кивнула Таня.

И я подумал, что у неё не было детства. Или детство кончилось так давно, что девочка успела его забыть.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать. Позавчера исполнилось.

Вот тебе и раз!

* * *

Через час я выехал из города. На автозаправке возле Лисичек предъявил талон, который получил у Тимофеева, и залил в бак двадцать литров бензина.

Бензина тратилось много — охотобщество не могло снабжать меня в полном объёме. Выручил, как всегда, Георгий Петрович — он договорился с командиром соседней воинской части. Той самой, откуда приезжали солдаты строить охотничьи домики на озере.

Заправив машину, я неторопливо покатился по пустой дороге в сторону Киселёво. Наконец-то у меня было время обдумать всё, что произошло за день.

Если коротко — я предложил Георгию Петровичу сотрудничество. В одиночку, даже зная грядущие события, я мало, что мог. А вот вместе...

Вместе мы могли хоть как-то обезопасить наши семьи и близких от неминуемо грядущего краха. У генерала и Владимира Вениаминовича было куда больше возможностей, чем у меня. Да и головы у них соображали хорошо. Ведь не зря же они дослужились до своих постов.

А если так — то отчего бы не противостоять трудностям вместе?

Эта мысль пришла мне в голову не вчера. Я обдумывал её ещё с самого первого знакомства с Георгием Петровичем. Но тот инцидент с гипнозом чуть не заставил меня передумать.

Смешно! Я сам был почти готов рассказать всё. А когда сведения вытянули из меня против воли, случайно — разозлился и испугался. Всё-таки, человек — натура противоречивая.

Но, наблюдая за генералом, я убедился, что своё слово он держит. Ни Георгий Петрович, ни Владимир Вениаминович не пытались больше вызнать у меня хоть что-то о будущем. И когда я немного остыл — это стало последним решающим аргументом в их пользу.

Интересно, подумал я. А вдруг всё это — ловкий ход психотерапевта? Вероятно, именно он убедил Георгия Петровича, что давить на меня бесполезно. Возможно, Владимир Вениаминович понимал, что рано или поздно я буду вынужден открыться. И терпеливо дождался момента.

Ну, и пусть! Всё равно теперь я чувствовал себя увереннее. Теперь у меня было больше возможностей.

Я проехал засыпающее Киселёво и свернул на песчаную дорогу, которая вела в Черёмуховку. Ещё оставалось время, чтобы в деталях обдумать план на завтра.

— Рискованно!

Павел взъерошил светлые волосы. Он непринуждённо сидел на краю стола Фёдора Игнатьевича. Алексей Дмитриевич Воронцов устроился на стуле для посетителей, а сам председатель сидел за столом и неодобрительно косился на Павла. Точнее, на ту его часть, которую видел лучше всего.

— Паша! Ты мне стол сломаешь! Взгромоздился, как ворон на ветку! Ну-ка, давай — слезай!

Участковый встал со стола, сделал два шага к двери и обратно и снова повторил:

— Рискованно!

— Хорошо бы поговорить с директором школы, в которой учится девочка, — рассудительно заметил Алексей Дмитриевич. — Там десятилетка?

— В том-то и дело, что нет, — ответил я. — Восьмилетка. На следующий год надо либо поступать в училище, либо переводиться в другую школу.

— Ага!



Алексей Дмитриевич нахмурил лоб.

— Теоретически, можно предложить девочке перевестись к нам. Но как она будет добираться?

— Об этом рано говорить, Алексей Дмитриевич, — ответил я. — Девочку надо выручать уже сейчас. Иначе мать не даст ей спокойной жизни.

— Я не против, Андрей Иваныч! — улыбнулся Воронцов. — Хотя, план у вас, прямо скажу, авантюрный. С классной руководительницей разговаривать будем?

— Попробуем, — ответил я. — Вроде бы Таня отзывается о ней доброжелательно.

— Хорошо бы пригласить её с нами. Как представителя школы.

— Паша, а ты с мгинской милицией можешь договориться?

Я с надеждой посмотрел на участкового.

— Вряд ли, — с досадой ответил Павел. — Это уже не наш район, у них там своё начальство. Простого участкового никто и слушать не станет. А капитана я дёргать не хочу — он ещё после тех торговцев оружием в себя не пришёл.

Павел снова взъерошил волосы.

— Была — не была! Поедем сами, а там — как-нибудь выкрутимся! Во сколько старт?

— Мать Тани приходит с работы около шести часов вечера, — ответил я. — Вот к этому времени нам и надо успеть. Но поедем раньше, чтобы успеть переговорить с классной руководительницей Тани.

— Договорились!

— Алексей Дмитриевич, а вы сможете оставить школу? — спросил я Воронцова.

— А куда деваться? — с улыбкой ответил он. — Мы же к вечеру вернёмся?

— Обязательно, — пообещал я.

— Ну, вот и отлично!

* * *

Мга оказалась обычным рабочим посёлком. Несколько двух— и трёхэтажных домов возле станции, а в остальном — деревянная частная застройка. Плутая по улочкам, которые были неотличимы друг от друга, мы, наконец, выехали к школе.

— Кажется, здесь!

Я остановил машину. И сразу же увидел Таню.

Девочка стояла на крыльце школы вместе со светловолосой женщиной лет сорока. Женщина была одета в светлый болоньевый плащ.

— Валентина Михайловна, это Андрей, — сказала Таня.

Валентина Михайловна строго посмотрела на нас. Она чуть задержала взгляд на погонах Павла, потом переключилась на Алексея Дмитриевича. Брови учительницы чуть приподнялись.

— Здравствуйте! — официальным тоном сказала она.

— Здравствуйте, Валентина Михайловна! — улыбнулся ей Воронцов и чуть приподнял шляпу. — Я ваш коллега. Руковожу школой в Черёмуховке.

— Очень приятно, — вежливо ответила Валентина Михайловна. — Так что у вас за план?

Я посмотрел на Алексея Дмитриевича. Коллега с коллегой всегда договорятся быстрее. Воронцов поймал мой взгляд, кивнул и принялся объяснять Валентине Михайловне нашу задумку.

— Мне кажется, это авантюра чистой воды, — сказала учительница, выслушав Воронцова, и нахмурилась.

Вот вам и двойка по риторике, Алексей Дмитриевич, — невольно подумал я.

— Но я полностью согласна, — неожиданно добавила Валентина Михайловна, — что-то делать необходимо. Таня — очень способная девушка, а атмосфера в семье её просто губит.

— Так вы пойдёте с нами? — обрадовался я.

— А вы как думали, молодой человек?

Валентина Михайловна вздёрнула подбородок.

— Таня, где ты живёшь?

Жила Таня в двухэтажном кирпичном доме недалеко от школы. Когда-то дом был выкрашен в жёлтый цвет, но краска уже местами облупилась, и из-под неё выглядывала серая штукатурка, а кое-где — и кирпичи.

Мы вошли в первый подъезд и поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Павел шёл впереди, я сразу за ним. За мной шла Таня, а замыкали нашу процессию Алексей Дмитриевич и Валентина Михайловна.