Страница 2 из 87
Эта тема с продлением серии сразу же всплыла в Канадской и Американской прессе, как только сборная НХЛ выиграла три последние московских матча. Кстати, в прежней истории профессионалы тоже выиграли подряд три встречи, правда, они до этого уступали по матчам 3 : 1 и это имело смысл, а не 4 : 0. В общем, нужна была хорошая мина при плохой игре, и североамериканские газетчики с телевизионщиками «рвали жилы», спасали престиж родоначальников хоккея, забивая мозг поротых болельщиков разными теориями. В одной жёлтой газетёнке даже написали, что хоккеисты из Советского союза во время игр использовали допинг. Рецепт ядрёной пищевой «спортивной» добавки приводился тут же: мёд, чеснок и самогон. В подтверждения бредней журналиста, игрок команды НХЛ, участник суперсерии, который пожелал остаться неизвестным, заявил, что во всех трёх финальных московских матчах от проклятых комуняк несло перегаром за версту. Странно, как они ещё держались на коньках?
— Если бы серию продлили, то СССР выиграла бы не 4 : 3, а 5 : 4. — Хмыкнул я. — Это всё разговоры в пользу бедных. Что тут у вас? — Я кивнул на застекленную студию, где вёл эфир какой-то важный гражданин, переставляя на проигрывателе музыкальные пластинки.
— Меняем постепенно формат. — Грустно улыбнулся Французов. — Новый шеф требует больше развлекательных музыкальных программ. — Он нажал на кнопочку на пульте звукорежиссера, и в маленькой будке из динамика раздался голос радиоведущего из-за толстого звуконепроницаемого стекла:
— К нам пришло письмо от Гены из Ростова, — сказал в большой микрофон радиодиджей с сильным прибалтийским акцентом. — Геннадий просит поставить Иосифа Кобзона. Извини Гена, но, к сожалению, мы в Америке про такого певца никогда не слышали, поэтому предлагаем Мика Джаггера. Итак, группа «Rolling Stones» композиция «Jumpin Jack Flash» из альбома «Get Yer Ya-Ya's Out!». Поехали!
— Ясно, — буркнул я, когда из динамика зазвучал жёсткий ритм-н-блюз. — Музыкой разлагаете советскою молодёжь.
— Воспитываем музыкальный вкус, — немого обиделся Виктор Французов. — Попомните моё слово, когда рухнет железный занавес, люди в России буду слушать только хорошую музыку.
— «Белые розы» они будут слушать в исполнении детей из детского дома «Ласковый май», и ещё одного их певца и дельца некого Стеньку Разина, который даже в ноты не попадает. И ещё это: Атас! Эй, веселей, рабочий класс. Атас!
— Я вижу, вы скептик, — заулыбался мне, словно маленькому ребёнку сморозившему глупость, наивный начальник отдела политики. — Готовьтесь к интервью, наш выход в эфир через пятнадцать минут. Подумайте, что вы можете о себе рассказать радиослушателям со всего мира.
«Что мне поведать всему разумному человечеству? — задумался я, усевшись за журнальный столик с чашечкой халявного здесь на радиостанции кофе, когда Французов оставил меня одного. — Что я попаданец, человек из 2021 года, бывший профессиональный хоккеист, который после смертельной автоаварии, не исчез насовсем, а переместился в молодого и сильного телом парня в 1971 год в город Горький. Рост 189, масса под 100 кг, удар с правой как у панчера, если вколочу с левой тоже мало не покажется. Затем, благодаря устроенной на заводе «ГАЗ» спартакиаде, спасибо родному профсоюзу, на меня обратили внимание в команде мастеров горьковского «Торпедо». А дальше, больше. Победа на предсезонном турнире в Череповце. Не без моего участия, смена главного тренера, удалось перетащить в город на Волге легендарного Всеволода Боброва. Дебют за вторую сборную СССР. Удачный старт на призе «Известий» уже за первую сборную Советского союза. Золото Олимпиады 1972 года в японском городе Саппоро, где я отыграл в тройке нападения с Сашей Мальцевым и молоденьким Борей Александровым. Потом была историческая победа на чемпионате СССР с «Торпедо» Горьким и золотые медали на чемпионате мира в Праге. В общем, я — человек из ниоткуда, который выскочил как чёрт из табакерки, и внёс свои посильные коррективы в хоккейную историю самой большой страны Мира. Но выигрыш Суперсерии 1972 против канадских профессионалов — это событие на века! Однако моё рвение пошло в разрез с линией партии в лице Леонида Брежнева, пообещавшему западным партнёрам проиграть в престижной серии, для чего и была устроена перестройка в сборной и сменили на тренерском мостике дуэт Чернышёва и Тарасова на новичков Боброва и Кулагина. Я понимал, что Леониду Ильичу надо огромную страну кормить и развивать, а для этого нужны были выгодные контракты с Англией, США, Канадой и прочими странами Британского Содружеств Наций, но сердцем такое решение принять не мог! Поэтому опасаясь возмездия, я и бежал за океан, где сидел сейчас в студии вражеского «Голоса Америки». Сгодится такое сочинение на тему: «Как я провёл год при развитом социализме во времена дорого Леонида Ильича?». Думаю, что нет».
— Прошу в студию, — вывел меня из задумчивости Виктор Адольфович, который бы за такое отчество в Союзе быстро бы схлопотал в челюсть и быстро бы «перекрестился» во Львовича.
— Только после вас. — Тяжело вздохнул я.
В принципе болтать в большой микрофон, закреплённый на специальном держателе, похожем на механическую руку робота, ума большого не надо. Главное знать несколько заготовленных фраз, заученных шуточек и произносить их в произвольном порядке, дабы наивный слушатель почувствовал в вас одновременно интеллектуала с прекрасным чувством юмора и своего в доску парня. А барышни бы томно вздохнули, какой интересный мужчина, не то, что мой — три слова связать не может.
— Итак, расскажите Иван, почему вы бежали из Союза из-за железного занавеса? — Весело подмигнул мне Виктор Французов.
— Спасибо за вопрос, — сказал я, подумав, жаль, что мой собеседник не играет в хоккей, воткнул бы его в борт и конец интервью. — Бежать от друзей и знакомых мне пришлось под грузом обстоятельств.
«Каких обстоятельств, придурок? Скажи, что по ошибке сел ни в тот самолёт!» — обругал я сам себя, но продолжил:
— Есть ещё в Советском союзе то, о чём не пишут в газетах и не принято говорить вслух…
— Это отсутствие гласности и свободы слова? — Скорее подсказал, нежели спросил меня радиоведущий.