Страница 15 из 19
– Слабаки, – пробормотал капитан, отыскивая глазами щуплую фигурку солдата. – Вильнёв, ко мне!
– Рядовой Вильнёв по вашему…
– Тихо, Максимка, – перебил сына Михалыч. – Вишь, оно как тут? Держись со мной рядом.
– Есть! – привычно ответил Максим, с щелчком передёрнув затвор.
Капитан вскинул руку, и паника тут же утихла. Мало-мальски пришедшие в себя молодые бойцы, взяв на изготовку оружие, медленно выдвинулись вперёд. Идти приходилось всё трудней с каждым шагом. Повсюду валялись куски сломанных толстых стволов, цепляясь острыми щепами за одежду. Ступни увязали в поднятом крошеве голых ветвей, мха и земли. А впереди, за срубленным зверской рукой кривым частоколом, перед буйно разросшимися кустами кедрового стланика на когда-то пологом, каменистом берегу шустрой Угутки словно бы разверзлись врата в истинный АД.
Земля вздыбилась вперемешку с вывороченными булыжниками и едва вылезшей мартовской травкой. Грубо перепаханная и перелопаченная чьей-то гигантской рукой, она нелепо застыла мрачной картиной, словно бы выхваченное мгновение из безумства сюрреалистичного Армагеддона. Всё пространство покрывала кипящая жижа, а у самой реки, нависая над быстрыми водами, возвышался покорёженный странный объект. Изломанный, серебристый он пульсировал алыми всплесками, испуская в бездонную гладь звездного неба багряное зарево.
Множество тел в окровавленных ошмётках одежды беспомощно барахтались в бурлящей субстанции и натужно кряхтели.
Не раздумывая, первая линия солдат кинулась вперёд, а вторая, следовавшая по пятам, уверенно шагнула за ними, сердито щетинясь стволами. Внимательно следили они за периметром, ловя взглядами любое движение. Но нависшую тишину разрывали лишь тихие стоны. Никто из них так и не обратил внимание, как янтарная слизь, забираясь по ботинкам наверх, стремительно заползала под брюки, оплетая кожу ног тонкими золотистыми жгутиками.
Михалыч стоял в стороне, рядом с единственным нетронутым кусочком растительности, зорко осматривая такую знакомую и такую чуждую теперь местность. Искореженная земля, казалось, дымила в янтарном вареве, и проснувшийся в командире отец властно удержал сына, не позволив тому ступить в склизкую массу. Глядя на это, рядом застыли ещё три бойца.
С раскрытым от удивления ртом взирал Мартынов на мерцающий алым объект.
– Не видал я прежде таких самолётов, – присвистнул он, ещё крепче сжимая цевье. – Сдаётся мне, товарищ капитан, что этот вражеский гость совсем не пендосский.
Последние слова, вылетев словно плевок, заставили Михалыча поморщиться. Обернувшись, он заметил, как мелко дрожат губы Максима, и с хрустом сжал кулаки. Нет, он не позволит эмоциям взять над собой верх.
– Режим тишины, боец! – шепотом скомандовал Михалыч. – Враги могут быть рядом. Вильнёв, Летяга, следите за тылом! Мартынов, твой левый фланг, Осипов – правый.
– Есть.
– Есть.
– Слушаюсь, – зашелестело в ответ, и парни слаженно рассредоточились.
– Стоять, руки! – гаркнул напряжённый голос.
Михалыч вздрогнул и повернулся туда, где, раздвигая трясущимися руками ветви кедрового стланика в ярком свете пылающих отблесков, друг за другом, словно медведи из берлоги, повылазили испуганные бойцы. Один, второй, третий… На десятом Михалыч сбился и с изумлением взирал на растрёпанных пацанов. Да-да, именно пацанов, потому что на солдат эта жалкая горстка никак не тянула.
Исцарапанные, измятые, в разорванных горках, они стыдливо прятали от командира глаза и топтались на месте, старательно избегая шипящую жижу.
– Паша? – не поверил своим глазам капитан. – Это что за маскарад?
Широким жестом руки обвёл он растерянный второй взвод. «Ну, хоть живые…» – невольная мысль мазнула хвостом и растворилась в круговороте эмоций.
Крепко сбитый, потрёпанный, с болтающимся на соплях рукавом камуфляжной куртки, понурый лейтенант выдвинулся вперёд.
– В-в-вин-новат, т-т-товарищ к-капитан…
– Возьми себя в руки, боец! – за грудки встряхнул его командир и тут же разгладил куртку. – Какой ты пример подаёшь своим пацанам? – покосился он на взъерошенных срочников, которые испуганно таращились перед собой.
Внезапный крик в хлам разорвал нависшее напряжение, и все бледные лица повернулись туда, где, побросав оружие, один за другим рядом с лежащими телами падали бойцы. Этого Михалыч стерпеть не смог и дёрнулся в сторону своего взвода. Цепкие пальцы тут же больно впились ему в плечо, не позволив ступить в бурлящие лужи.
– Нет, командир, – отчаянно вырвалось у Петренко, и, махнув головой, он указал на кусты.
Готовое было сорваться ругательство застряло у Михалыча в глотке, когда, обдав лейтенанта яростным взглядом, он заглянул вглубь раздвинутых веток. Лицо его исказилось, рот приоткрылся, а уголок губы, нервно подрагивая, невольно сполз вниз. Глаза округлились так, что казалось, вот-вот и они стеклянными шариками вывалятся из орбит. Он одарил лейтенанта ошалелым взглядом и дрожащей рукой стянул с головы фуражку. Не обращая внимание на растерянные взгляды пятерых, оставшихся от первого взвода солдат, он напряженно сглотнул.
– Это что?
– Товарищ капитан, – хрипло выдавил Петренко. – Вы не поверите, но это третий взвод.
– Что? – подобрался Михалыч. Так нагло врать себе прямо в лицо он не позволит. Как могут эти уродцы быть мальчишками его роты? Молодыми, задорными… Эти серые твари! – Ты что, Паша, белены объелся? Где тут бойцы? Я тебя спрашиваю? – вновь схватил за грудки капитан лейтенанта.
Тот молча стоял, твёрдо глядя в глаза командиру. И от этого взгляда у Михалыча свело челюсть, а в животе заворочались льдинки. Пальцы вдруг ослабели и разжались, отпуская многострадальную ткань.
– Как? – прокаркал он, не смея отвести взгляда от глаз лейтенанта. А позади его, напирая, напряжённо сопели любопытные парни. Лишь взглянув в побелевшее лицо сына, он растерянно покачал головой. Как в такое поверишь…
– Когда мы достигли цели, третий взвод в полном составе уже был там, – лейтенант многозначительно покосился туда, где копошились тела, покрытые янтарной слизью. – Десятка моих так же кинулась в самую гущу, да так там и увязла. Мы словно опешили, глядя на это, но ступить в странную грязь побоялись. Вторую десятку я отправил прочёсывать местность, а пятеро остались со мной. Ты только представь себе, Михалыч, наше удивление, когда парни третьего взвода начали подниматься! Но это были уже не бойцы. Эта жёлтая мерзость… Она как-то повлияла на них… Лица их вытянулись, посерели, глаза расширились, словно чёрные жерла, а клыки… Михалыч, ты видел эти клыки? Таким нет места в человеческих ртах! Спины уродливо сгорбились, но даже в таком виде они были выше нас всех. А руки? Серые, сморщенные и такие длинные, что буквально загребали землю когтями. Если бы лохмотья одежды не болтались на тощих телах, едва ли кто смог бы поверить, что это когда-то было людьми. И пока мы с открытыми ртами глазели, не в силах и с места сойти, они кинулись на нас, как безумные. Спасибо десятке, что ушла в лес. Парни вовремя подоспели. Если бы не они, бродить бы и моему взводу в уродском обличии.
Только вот двоих отбить нам так и не удалось. Вот они, посмотри, там и лежат, где их настигли твари, – Петренко печально кивнул.
Проследив за его взглядом, Михалыч с ужасом увидел, как фигуры в окровавленных лохмотьях медленно ворочаются на траве, а вокруг них пузырится жёлтая жижа.
– А эти? – командир обвел настороженным, всё ещё не верящим взглядом остальные тела. Они уже не стонали. Густо заляпанные золотистыми кляксами, они тихонько лежали, едва вздрагивая.
Разумеется, Михалыч не поверил столь бредовому рассказу свихнувшегося лейтенанта и быстрым шагом подошел к двум ближайшим – тем самым, из взвода Петренко.
Надо сказать, что суровый вояка вообще не воспринимал ничего сверхъестественного и необъяснимого за данность. Он свято верил, что всему есть разумное объяснение. И теперь, наклонившись над подрагивающими телами своих парней, он внимательно всматривался, а кожа его покрывалась липким и холодным потом.