Мелькнул чулок

По вздохам и стонам девушка понимала, как он близок к оргазму, поэтому ласкала его то медленно, чуть притрагиваясь, то быстро, ритмично, почти грубо.

– Чуть-чуть слишком хорошо? – повторила она. – Слишком здорово? Ну давай, не стесняйся! Скажи мамочке!

Мужчина снова вздрогнул. Бедра его напряглись. Еще пара секунд – и все кончено.

– Покажи мамочке, – прошептала она. – Покажи мамочке, как ты кончишь.

Судорога пронизала тело мужчины. Пенис в ее ладонях бешено запульсировал.

– О-о-о, – пропел ласкающий голос. – О-о-о…

Последовала мгновенная напряженная пауза. Но тут фонтан спермы окатил ее нежные пальцы, липкие капли потекли по прозрачным трусикам, мгновенно приставшим к смуглой коже.

– Ну вот, – проворковала она, – хороший мальчик.

Потом оглядела стены квартиры, увешанные зеркалами и постерами. Девушка долго ждала, пока клиент привыкнет к обычному ритуалу так, что не сможет жить без него и будет вести себя, как нужно ей, прежде чем удалось завлечь его сюда.

Она знала, что за стенами бесшумно открываются задвижки, работают видеокамеры, чувствительные микрофоны помогают записать на пленку каждое слово.

Весь процесс занял восемь недель. Хотя мужчина не так часто приезжал в город, как хотелось бы девушке, она сделала так, что он не мог жить без нее.

Клиент платил за услуги с готовностью, наводящей на мысли о большом состоянии и высоком положении в обществе. Небольшая проверка дополнила картину необходимыми деталями.

Клиент был слишком молодой, лет двадцати пяти, чтобы с такой легкостью платить большие деньги. С другой стороны, молодость делала его уязвимым. У него была жена, ребенок и могущественный отец. Короче говоря, легкая добыча.

Девушка ласково поглаживала партнера до тех пор, пока прерывистое дыхание не стало ровнее. Беспомощный, распростертый на ковре, в гротескном наряде, выглядевшем столь соблазнительно на теле девушки, мужчина был похож на ожившую машину, двигатель которой она по-прежнему держала в руке. По своей прихоти она могла завести эту машину, остановить ее, вытянуть из мужчины любые деньги и, возможно, даже запрограммировать на самоуничтожение. Но сейчас вовсе не радость испытывала она от своей власти над ним.

Только любопытство.

«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».

Глава VIII

Нью-Йорк, 1968 год, 10 апреля

Тони Петранера, сжимая ручку портфеля из крокодиловой кожи, вошел в вестибюль маленького отеля в центральной части города, где его уже ждала Кристин.

Портфель был четыре года назад получен в подарок от главы семейства Корона из Майами в благодарность за некоторые услуги. С тех пор Тони не расставался с ним и всюду носил его как амулет и свою личную отличительную марку. Кроме того, портфель прекрасно гармонировал с излюбленной одеждой Тони – темными костюмами в узкую полоску.

И действительно, пока он не раскрывал рот и собеседники не слышали неграмотной речи с бруклинским акцентом, Тони легко было принять за преуспевающего адвоката или банкира. Но внешность его не производила впечатления на сообщников в преступлениях и жертв этих преступлений. Тони не брезговал ничем – от ростовщичества и торговли наркотиками до шантажа, которым решил заняться именно сегодня; но портфель почему-то придавал Тони известную долю самоуважения, которую тот считал неотъемлемой частью собственной личности. А в самоуважении Тони нуждался больше, чем подозревали окружающие.

Сегодня в портфеле хранились результаты восьминедельных трудов Кристин над молодым красивым клиентом с запада штата Нью-Йорк. Там лежали негативы, кассеты, видеопленки, запечатлевшие изощренный сексуальный ритуал трансвестита, материал, который принесет Тони десятки тысяч долларов, как только жертва узнает о его существовании.

Квартира на Парк авеню теперь пустовала, а табличка с фамилией Кристин больше не красовалась на почтовом ящике. Оборудование останется на месте, за стенами, пока квартира снова не понадобится Тони или кому-нибудь из его коллег по бизнесу.

Тони заплатил операторам, поблагодарил их, выдав в качестве премии несколько бутылок старого «Бароло» – еще одна его «личная марка», а теперь шел отпраздновать с Кристин окончание дела.

Кивнув сонному клерку за стойкой, Тони вошел в лифт, сложив пятидолларовую банкноту, и сунул деньги в дрожащую руку старика. Тот удивленно поднял глаза и улыбнулся:

– Всегда рад видеть вас, сэр.

Тони, ухмыльнувшись, потрепал его по плечу с видимой небрежностью, такой же деланной, как и его благополучная внешность.

Все это было лишь игрой, притворством, но Тони не в силах был скрыть правду от самого себя. По мере приближения к номеру, где ждала Кристин, он все меньше и меньше напоминал того, кем хотел бы казаться – властного, грубого сутенера, хозяина ее тела и души.

И как владелец Кристин, от которого зависела сама ее жизнь, он несомненно имел право взять ее, когда и где хотел. Кристин – его вещь, рабыня, служанка.

Но сейчас он почему-то чувствовал себя одновременно кем-то вроде школьника, бегущего на первое свидание, и игрока, поставившего на кон последний доллар. Он был возбужден, нервничал и чего-то боялся. Три года попыток не смогли приглушить этих эмоций, наоборот, с каждой неделей они становились все острее. Тони не мог лгать себе – именно Кристин действовала на него таким образом. И это не могло не тревожить его.

Он открыл дверь и увидел, что Кристин сидит на стуле у окна. Телевизор был развернут к ней, но звук она выключила. Кристин слушала только новости. Она предпочитала наблюдать, как мелькают на экране безмолвные изображения, и говорила, что это помогает ей думать яснее. Тони часто казалось, что девушка впадает в транс, когда экран бросает на ее лицо голубые блики.

Кристин была одета в юбку из жесткого материала и вязаный топ; маленькие серьги блестели в ушах, на шее висел такой же кулон. Кожа, покрытая загаром после недельного отдыха в Майами, была свежей и упругой. Открытые босоножки подчеркивали девическую стройность ног.

Никогда Тони не видел шлюху, менее всего походившую на таковую. Конечно, и проститутки могли выглядеть респектабельными, если пытались, но Кристин ухитрялась всегда оставаться собой, спокойной, сдержанной. Ее легко можно было принять за деловую женщину, танцовщицу, новобрачную – кого угодно, только не за шлюху.

И это тоже беспокоило Тони.

Обернувшись, Кристин взглянула на него ясными голубыми глазами.

– Все в порядке? – спросила она.

– Великолепно! – заверил он, хлопнув по портфелю. – В среду отправлюсь в его город и предъявлю доказательства. Встретимся с тобой в Бостоне. Все должно сработать.

Клиент происходил из маленького городка и, конечно, впадет в панику, когда узнает, что его похождения с Кристин выйдут на свет Божий, а возмездие в образе хорошо одетого итальянского шантажиста не замедлит обрушиться на его голову. Что скажут друзья и родные, если, не дай Господь, узнают обо всем?!

Так что, если все пойдет по плану, жертва заплатит сколько угодно, только бы Тони убрался из города.

Итальянцу не пришло в голову поблагодарить Кристин за великолепно выполненную работу. Но она уже отвернулась к телевизору, безмятежно наблюдая за происходящим на экране.

– Хочешь выпить? – спросил он, вынимая из портфеля Бутылку двенадцатилетнего виски, купленного специально, чтобы отпраздновать событие.

– Нет, спасибо, – отказалась Кристин, не взглянув на него. Тони налил себе двойную порцию в гостиничный пластмассовый стакан и ослабил галстук.

Кристин уже встала, по-прежнему не отрываясь от экрана, и слепо шагнула к телевизору, двигаясь по-кошачьи грациозно. Тони заметил мелькнувшую под юбкой коричневую ногу и перевел глаза на хрупкие плечи, слегка натянувшие лямки топа, когда девушка потянулась. Упругие груди едва не вырвались на свободу.

Чуть приподняв ногу, Кристин прикоснулась к молнии. Юбка тут же сползла на пол, и одновременно погас телевизионный экран. Девушка, по-прежнему не глядя на Тони, легко стянула топ и аккуратно положила одежду на стул.