Страница 5 из 8
– Сколько нас человек? – спросил лётчик.
– Семеро, с вами восемь.
– Надо девять.
– Прямо вот так девять?
– Да. Ладно, попросим механика. Тем более, что нам пришёл запрет по метеопрогнозу на полёты. Действо надо проводить, как у шаманов, на закат солнца.
Пришлось определять и высчитывать местоположение запада по компасу в момент заката, ведь тучи надёжно его закрыли.
– Нам понадобится ещё девять заострённых четырёхметровых жердей из ивняка. Их быстро вырубили, заострили, бегом принесли к ногам командира. Доложили готовность, ведь когда скука и безделье, то любая работа радует.
Но вот наконец все собрались. Минуту постояли молча и потом вдевятером двинулись к самой кромке воды, на реку. Каждый нёс жердь и думал об окончании постылого дождя. Песок на речном пляже чуть поскрипывал под ногами, словно сомневаясь в реальности происходящего. Мокрые капюшоны, болотные сапоги, жерди, идущие друг за другом мы. Каждый в тот миг думал с усмешкой, что не хватает только алтаря и жертвы юной, всё было пока так нереально, так обманчиво.
– Живой огонь нужен в ритуале, – сказал каким-то сухим трескучим голосом командир. Поэтому, не доходя пары метров до воды, мы остановились, разожгли костёр из веток, плеснув туда бензина.
Он выстроил нас в круг и снова попросил каждого поверить, что дождь прекратится и, главное, сильно-сильно пожелать этого.
– Вы только будьте серьёзны и уверены в этом, и всё сбудется.
Где-то за тучами находилось закатное солнце. Уточнив по компасу его местонахождение, лётчик воткнул с размаха свою жердь тонкой верхушкой в песок.
– Делай, как я!
И по этой команде вскоре все девять жердей были с размаху воткнуты в пляж.
Получился неподвижный круг из жердей и копошащихся рядом людей.
– Делай, как я, думай как я, повторяй за мной! – громко сипел командир.
Он повернулся спиной к западу и, широко разведя руки в стороны, резко сомкнул их вверху над собой, потом, как бы обращаясь к кому-то, крикнул:
– Хочу, чтоб не было дождя! Дождь, прекратись!
И он упал на колени перед костром. Каждый из нас по его примеру сделал то же самое, каждый упал на колени и разводил и сводил руки, обращаясь наверх, кричал.
Были там тогда мы, девять взрослых мужиков, наедине с бесконечностью, просящих на коленях у природы пощады. Наши голоса слились тогда в одном мощном порыве. И девять жердей, воткнутых верхушками большим кругом, подтверждали, что всё серьёзно и всё обязательно сбудется.
Мы желали! Мы гнали прочь тучи! Мы были едины!
В лагерь возвращались, с тоской глядя на мокрые деревья и кусты, серое хмурое небо, ожидая уже действия нашего обряда. Разговоры только и были про чудеса природы.
– Учитесь ждать, – сказал нам тогда командир, и все разбрелись по своим палаткам.
А дождь не унимался и даже стал сильнее: стучал по веткам, лупил по палаткам, кидался шишками, иголками, противный, не хотел прекращаться!
Через некоторое время внезапно всё стихло. Дождь перестал! Не верилось!
Услышав громкий голос тишины, все пулей вылетели из своих палаток. обсохшее солнце резануло по глазам, улыбаясь нам своими волшебными лучами в полоске чистого голубого неба.
Нам не верилось. Но всем так хотелось чуда, и оно произошло. Мы были едины. Каждый был причастен к его сотворению. Как же мало мы о себе знаем. И как же многое в жизни зависит от воли и устремлений человека!
Вчерашний ночной костёр почти потух, но дымком всё же напомнил о себе в наступившем летнем тихом утре. «Генераторы» с «моторами» жужжали, продолжая работать и удивлять…
Лагерь пробуждался.
Впереди был день, впереди была, наконец, работа!
Командировка
Однажды я приехал в город Донецк Ростовской области в командировку. Этот шахтёрский городок был небольшой, но в нём находились три шахты и достаточно крупный машиностроительный завод. Поселившись в единственную гостиницу, которая находилась в центре, я отправился на завод. Рабочий день там уже подходил к концу, но мне всё же удалось пройти на территорию, встретиться с нужными людьми, договориться о дальнейшем моём здесь пребывании, и через пару часов уже вернулся в гостиницу, захватив в магазине продуктов для ужина.
Номер у меня был двухместный, и я нисколько не удивился, когда увидел ещё одного жильца, средних лет мужчину в тапочках на босу ногу.
– Здравствуйте, я Александр, – сказал я ему и прошёл в комнату.
– Здравствуйте, а я Виктор, – ответил мне сосед и заулыбался. С первых секунд мне стало ясно, что передо мной нормальный мужик, весёлый, примерно моего возраста, не зануда. «Мне повезло», – подумал я. Мы сразу разговорились. Выяснилось, что Виктор – шахтный инспектор, приехал на одну из шахт для проверки. Я же сказал ему, что инженер, приехал сюда в командировку на завод.
Время приближалось к ужину. Виктор тонко спросил у меня, где я собираюсь перекусить, а я в ответ показал ему на авоську с продуктами. Сосед достал из своей сумки бутылку водки. Мы быстро соорудили ужин, и вскоре после трех-четырех тостов, как два кота, разлеглись на своих кроватях.
Виктор оказался неплохим собеседником. Он как профессиональный горный инженер здорово разбирался в тонкостях своей специальности, потому что раньше работал сменным мастером на шахте у себя в городе. Он рассказывал о нелегкой шахтёрской жизни, как в его смену произошел взрыв метана, и он был вынужден перейти в инспектора. Я слушал его с большим интересом, тоже в свою очередь говорил о себе. И тут мне очень захотелось хоть одним глазком посмотреть на шахту, на шахтёров, на их работу, когда постоянно над тобой висит угроза смерти.
– А можно мне побывать на шахте?
Я задал вопрос и даже не надеялся на положительное его решение.
– Да, конечно. Я всё организую, и в обед мы с тобой спустимся вниз (на «ты» мы перешли сразу при встрече). В свою очередь я предложил Виктору побывать на заводе.
Утром я поехал на завод, где мне удалось начать переговоры с руководством завода по теме командировки и заказать пропуск для Виктора на следующий день.
Пообедав в столовке, я позвонил Виктору и с первых слов понял, что всё в порядке: моя мечта сбудется, и я спущусь в шахту. Виктор приехал за мной на машине, которую ему выделили, прямо к гостинице, и вскоре мы входили в здание шахтоуправления.
Познакомившись с правилами техники безопасности (их проходит обязательно каждый, кто спускается под землю), я переоделся в робу шахтёра: куртку, брюки, белую нательную рубаку и кальсоны. Также мне выдали массивный газоанализатор метана, тяжёлый аккумулятор, к которому подсоединялась лампочка для освещения, каску, резиновые сапоги и респиратор. Я прикрепил на специальный кронштейн лампочку к каске: очень даже удобно, куда повернёшь голову, там и светло. Аккумулятор был массивен и привешивался на ремень, туда же крепился и анализатор метана. Метан в смеси с воздухом, как известно, образует взрывную смесь, и этот анализатор должен оповестить об опасности. При проходке часто бывают случаи, когда в пласте угля шахтный комбайн встречается с метановой полостью. Там метан под давлением находится миллионы лет, а потом мгновенно высвобождается в атмосферу забоя. Происходит резкий выброс этого газа, и любая искра приводит к взрыву смеси. Взрывная волна тогда пройдет по шахте, вызовет ожоги легких шахтёров, жертвы, а также многочисленные завалы и разрушения. Эти доспехи шахтёра (аккумулятор и анализатор) были тяжеловаты, где-то около пяти килограмм. Да к тому же на ремень ещё привешивался туесок с едой. В общем, свое отражение в зеркале я не узнал!
Просторный двор, яркое солнце проводили меня к высокой металлической конструкции с вращающимся барабаном. По тому, что прибыла вереница вагонеток откуда-то снизу, я догадался: это был подъёмник. Стали выходить шахтёры, и барабан остановился. Я подумал сначала, что это негры, только зубы сверкали. Они оживлённо о чем-то разговаривали, проходя мимо нас с Виктором, обдавая нас реальным чувством окончания трудной работы. Или всех своих страхов под землёй? Может, они радовались, что просто живы?