Страница 18 из 50
– Думаешь, это были греки из Боспора? – приближаясь к борту, осведомился Ларин, которому уже везде мерещились только враги.
– Не знаю, – покачал головой капитан, посмотрев на море, – суда были похожи на греческие, но кто на них плыл и куда, трудно сказать.
– Что еще ты видел?
– Не так давно справа по борту показался и затем ушел в сторону небольшой караван торговцев. Примерно пять зерновозов.
– Куда они шли? – обернулся Ларин, оторвавшись от созерцания красивейшего заката, что разгорался над почти спокойным морем.
– Думаю, этот торговый караван плыл в сторону Колхиды.
– За золотым руном, что ли? – пошутил Ларин, вспомнивший вдруг греческие басни про аргонавтов.
Но Темир, похоже, не был знаком с этой историей и шутку не оценил. Он озадаченно воззрился на своего адмирала, не зная, что и сказать.
– Ладно, не бери в голову, – махнул рукой Леха, – главное, что военных кораблей греков не попадалось. Скажи лучше, когда в Крыму будем?
– Если идти так же, как сейчас, и погода не сменится, – прикинул Темир, посмотрев на быстро темнеющие облака, – то завтра утром можем уже оказаться неподалеку от берегов Херсонеса.
– Давай, давай, – похвалил его Ларин, – туда и держи. Нам как раз в Херсонес надо. Узнаем, где Иллур, там и решим, куда дальше плыть.
Токсар все не появлялся, и Леха решил в одиночестве пройтись по кораблю, чтобы хоть как-то развлечься и взбодрить команду флагмана, за которым в колонну по два вытянулись все остальные корабли. Увидев капитана морпехов, он приказал ему устроить внеочередные учения и погонять своих бойцов, среди которых, после встречи с последней греческой триерой, появилось много новобранцев. Посмотрев некоторое время на «избиение младенцев» старослужащими, адмирал остался доволен. Среди «молодых» было немало крепких ребят, да и «молодыми» они могли считаться весьма условно. Большинство солдат пополнило ряды морпехов, покинув седла боевых коней, так что им больше приходилось привыкать к морю и палубе корабля, нежели к мечу или топору. Теперь «Узунлар» был вновь полностью укомплектован морскими пехотинцами.
Проверив на всякий случай готовность расчета баллисты – Ларин велел привести ее в боевое положение, а потом разрядить, – адмирал добрался до носовой части корабля. Там, устроившись по соседству с резной фигурой, украшавшей корабль, Леха вновь устремил свой взгляд в открытое море, погрузившись в воспоминания о прошлой жизни. Ведь там были его родные места. Он вспомнил, как много лет назад где-то неподалеку они с Федором решили отправиться на морскую рыбалку из Туапсе и угодили в шторм, как им тогда показалось. А на самом деле, по воле судьбы, оказались здесь. Это было так давно, что Лехе уже казалось, что он здесь и родился, сразу став скифом. Но память ему не стерли, и бравый адмирал немного погрустил, вспомнив отца и мать, которых уже никогда не увидит, если только не провалится обратно в будущее.
– Чего зря душу бередить, – произнес он вслух по-русски, отгоняя эти мысли, – теперь я скиф. И все тут. Завтра уже дома будем.
Оглянувшись по сторонам, словно боясь, что его кто-то подслушает, Ларин замолчал. Затем, вернувшись в реальность и больше не найдя, чем себя развлечь, он ушел с палубы, оставив общий надзор за капитаном и вновь появившимся Токсаром.
Темир не ошибся. На следующее утро они увидели желанный берег. Едва хорошо отдохнувший адмирал, и не чаявший, что путешествие выйдет столь спокойным, вновь вышел на сырые доски верхней палубы «Узунлара», как заметил вдали коричнево-желтые скалы с пестрыми вкраплениями зелени. С того дня, как он покинул этот благодатный полуостров, пейзаж ничуть не изменился. Леха узнал бы его из тысячи других. Это был Крым.
– Ну, вот мы и дома, – выдохнул Ларин, разглядев на далеком берегу каменные стены Херсонеса.
– Еще не совсем, – услышал он голос Токсара, – посмотрите туда.
Ларин проследил за указующим перстом и слегка нахмурился. Не они одни спешили к стенам Херсонеса этим ранним утром. Пересекая их курс, туда же двигалась флотилия греческих триер. Шли они со стороны Боспора и сомнений в том, чьи это корабли, у адмирала не было никаких.
– Значит, не дадут нам пройти спокойно в родную гавань, – подумал вслух Ларин, но, присмотревшись к противнику и пересчитав корабли, он повеселел, – ну и ладно. Темир, Токсар, готовьтесь к бою! Нам придется с ходу вступить в эту войну. Пустим на дно корабли греков, что осмелились прийти сюда всего с десятью триерами, чтобы больше неповадно было.
И добавил, весело посмотрев на своих подчиненных:
– Иллур будет доволен.
Эскадра греков заметила их слишком поздно, потому что греки смотрели совершенно в другую сторону. Ее капитан сам стремился подойти к Херсонесу как можно ближе незамеченным и был уже почти у скалистых берегов, когда позади него показались скифские корабли. Получив сигнал, флотилия Ларина развернулась в боевой строй и охватила греков полукольцом, отрезая путь в открытое море. У скифского адмирала было вдвое больше кораблей, да к тому же они были крупнее, поэтому он не сомневался в исходе схватки.
– Похоже, здесь намечался неожиданный налет на гавань, – резюмировал адмирал свои наблюдения, – ну что же, я сорву этот план. Не вовремя вы, ребята, здесь оказались.
Когда расстояние между греками, уже нацелившими свои баллисты на Херсонес, и флотилией Ларина сократилось, адмирал, словно почуяв неладное, отдал новый приказ:
– Пяти кораблям с правого фланга выдвинуться вперед и отрезать им пути к возможному отступлению!
Не успел он приказать это, как греки совершили крутой разворот и направились в обратную сторону. Их предводитель, рассмотрев наконец, что находится у него за спиной, почел за благо отложить налет на гавань Херсонеса до более удобного случая. Но в планы адмирала не входило, так просто позволить уйти назад гостям из Боспора.
– Ну уж нет! – завопил Ларин, заметив маневр греческой флотилии, развернувшейся всем строем почти у самых стен каменной крепости. – Пожаловали в гости, так гулять будем. Открыть огонь из всех орудий!
Расстояние уже позволяло, и скифские артиллеристы, у которых солнце было за спиной, отлично видели свои цели. Конечно, греки тоже не вчера родились и маневрировали отменно, пытаясь уйти от прямого попадания. Но вовремя высланные наперерез скифские триеры уже отрезали им легкий путь к отступлению, преградив беспрепятственное продвижение и заставив остальных греков снизить скорость, чтобы не протаранить своих. Кроме того, грекам приходилось плыть вдоль берега, подставляя свои борта под обстрел противника.
Едва авангард Ларина преградил грекам путь на Боспор, протаранив две головные триеры противника, как в воздухе засвистели ядра. Скифские каменные гостинцы, вышибая из обшивки целые куски дерева, дырявили борта греческих кораблей почти в упор. Греки яростно огрызались – над головой Ларина неожиданно просвистело ядро, миновало палубу и упало в море с другой стороны корабля, не причинив никакого вреда.
– Не дрейфь, – посоветовал пригнувшемуся от этого звука Токсару адмирал, сам даже не шелохнувшись, – я заговоренный! Будешь рядом со мной, ничего с тобой не случится.
Токсар, хоть и был не робкого десятка, все же предпочитал пригибаться, когда ядра пролетали мимо, но, находясь рядом с таким командиром, у него не оставалось выбора. Приходилось играть со смертью, гордо расправив плечи. А греки и не думали сдаваться. Когда скифы перекрыли им прямой путь домой, перегородив акваторию своими кораблями, греки в ярости принялись таранить все корабли противника, до которых им только удавалось добраться. Артиллеристы Ларина вывели из строя две боспорские триеры своей прицельной бомбардировкой, прежде чем гости, вырываясь из окружения, всей массой контратаковали ближайшие корабли. На глазах изумленного адмирала состоялось подряд три тарана, из которых греки вышли победителями, существенно повредив его триеры, одна из которых завалилась на борт и начала тонуть.