Что ты несёшь с собой

Глава 24 Среди теней

Деревня начиналась прямо из воды и заползала на склоны соседних гор, напоминая чашу, которую не ополоснули от остатков супа — внизу погуще, к краям пореже. Речушка с почти стоячей зелёной водой, наполовину закрытой листьями кувшинок и лотосов, вихляла всем телом, словно пыталась вывернуться из зубов-свай, на которых стояли самые нижние дома. Здесь не было главной пощади, потому что сердце деревни тонуло в реке, так что разговаривать пришлось прямо на тропе, изгибавшейся между чешуями рисовых полей, покрывавших склоны. Называлась деревня под стать — Сомовья уха.

Нас встретил деревенский голова — придавленный временем, но крепкий ещё старик с длинными седыми волосами, торчавшими из-под видавшей виды соломенной шляпы, как увядшие лепестки астры. Я оказалась в самом хвосте нашей вереницы и не слышала толком переговоров, так что Джарану пришлось пересказать мне всё, когда мы уже двинулись обратно вверх по тропе к какому-то дому.

— Призраки являются по ночам, — объяснил он. — Пугают людей, иногда нападают, насылают болезни.

— А что за призраки? — оживилась я, сразу начиная прикидывать методы борьбы.

— Человекоподобные гиганты чёрного цвета.

Я хмыкнула, но сдержалась и не стала сразу вслух перебирать, что это могло быть.

Чёрные или теневые гиганты чаще всего оказывались духами каких-нибудь предметов. Особенно тех, что захоранивали вместе с прахом усопших. Но такие духи являлись по одному, месяцами, а то и годами досаждая семье своего покойного хозяина или тем, кто занял его дом. К тому же, это были твари низшего ранга, и разделаться с ними обычно могли даже необученные женщины и дети — главное, не испугаться и отдубасить хорошенько, дух и примет свою настоящую форму.

Тут у меня за спиной раздался громкий всплеск и какие-то возгласы. Я резко обернулась, ожидая, что теневой гигант явился посреди бела дня, но вместо этого увидела Чалерма, неловко встающего из жидкой грязи рисового поля. Грязь там была жирная, чёрная, и изящные бирюзовые шелка праата превратились теперь в блестящий чёрный доспех. Я чуть не прыснула — уж не таких ли чёрных гигантов видят жители? Но выражение лица Чалерма не сулило ничего хорошего тому, кто засмеётся. Даже Вачиравит ограничился насмешливым хлопком по плечу, а потом помог Чалерму вылезти на тропу. Он сплюнул землю и явно хотел вытереть рот, но обе руки у него были в толстом слое её же.

Мимо застывшей вереницы охотников ко мне протолкнулась Гам.

— Видала, как я его? — прошипела она мне на ухо.

— Это ты?! — оскалилась я.

Джаран у Гам за плечом покачал головой.

— Зря ты с ним так.

— А чего он, самый особенный? — тут же обернулась к нему Гам. — Даже равновесие удержать не может, а туда же, на охоту!

— Он с нами не для того, чтобы охотиться, — напомнил Джаран. — А чтобы собрать плату.

Гам фыркнула и задрала нос.

— Это меня не касается!

— Это тебя не касается только потому, — продолжил Джаран, — что для тебя всегда плату собирают другие люди. А если бы с нами не послали Чалерма, то это бы пришлось делать кому-то из нас. Так что ты должна сказать ему спасибо за то, что избавляет тебя от неприятной обязанности, а не в грязь его ронять.

Гам повернулась ко мне за поддержкой.

— Скажите ему!

Но я только пожала плечами. С одной стороны, я не видела ничего неприятного в том, чтобы получить деньги за свой труд — деревенские же знали, что охотники не даром работают. А с другой, в обязанности Чалерма сбор платы не входил, просто у Арунотая в канцелярии такой беспорядок, что больше некого было посылать. Во всяком случае, так Чалерм сказал. Но я теперь десять раз думала прежде чем верить хоть единому его слову.

Дом, в который нас привели, оказался чем-то средним между общественным складом и постоялым двором — на верхнем этаже большая часть комнат была забита мешками с рисом, зато вокруг всего дома тянулась открытая галерея с отличным видом на всю деревню. Там мы и расположились, потягивая холодную воду из ключа по соседству и закусывая семенами лотоса. Все, кроме Чалерма, которого деревенский голова и на порог-то пускать не хотел, но потом всё же послал кого-то организовать неудачливому праату ванну в одной из комнат нижнего этажа.

Сидеть без дела наверху мне быстро наскучило, а подробностей, пересказанных Джараном, не хватало, чтобы подготовиться к охоте, так что я вскоре под благовидным предлогом спустилась вниз, намереваясь пойти расспросить деревенских жителей, но едва сойдя с лестницы, услышала плеск и сообразила, что Чалерм как раз принимает свою ванну.

Если он и правда лис, у меня был шанс увидеть его хвост.

Дело в том, что лисы, несмотря на всю свою хитрость и изобретательность, народ довольно наивный, как и большинство демонов. Находясь на людях в человечьем обличье, они, конечно, хвосты под одеждой не прячут — было бы заметно. Но вот когда они думают, что их никто не видит, тут на свет являются не только хвосты, но и уши, лисьи морды и даже лапы. Более того, демонам свойственно посмеиваться над людьми вслух, когда они уверены, что их не услышат, причём в этом замечены даже самые умные и хитрые из них. Отец говорил, что они просто не могут удержать в памяти свои коварные планы, если не проговаривают их себе под нос при каждой удобной возможности.

Поэтому шанс подсмотреть за Чалермом я никак не могла упустить.

Я прокралась вокруг основания лестницы и прижала лицо к стене. В деревенском доме стены — одно название. Между несущими столбами набиты рейки, а к ним навязаны в рядок прутья, иногда в два слоя. Словом, ширма, а не стена. Прутья же не все ровные, какой-то изогнётся, и вот вам щёлочка. К такой-то щёлочке я и прильнула, всматриваясь из тёмного подлестничья в светлую комнату с окном, занавешенным крупной рогожей.

Чалерм сидел в большой деревянной бадье и старательно выполаскивал землю из волос. Ни лисьих ушей, ни лап я не увидела, но это ещё ничего не значило. Как говорится, главное — хвост. А на хвосте, если таковой имелся, Чалерм как раз сидел.

Я простояла у стены несколько малых чаш, наблюдая, как он втирает в волосы ароматное масло — магнолия и что-то хвойное, приятный запах, — потом расчёсывает их, шёпотом проклиная Гам. Я прислушалась, но, кроме общих соображений о её умственных способностях и способах развлекаться, ничего не разобрала. Кажется, он даже не понял, что она напала на него из-за меня и моих вопросов на запретные темы.