Страница 30 из 55
Я устал бороться с собой. Я хотел эту девчонку. И я знал, что смогу ее защитить, только если буду рядом. Ее взгляд позволил мне поверить в невозможное, и я понял, что оберегая ее от себя, я лишаю ее самой надежной защиты.
Этот вечер должен был все изменить. Разрушить все запреты. Удалить преграды между нами. Я готов был открыться ей. И я это сделал.
Почувствовав вкус ее губ, похожий на вкус мятной карамели, я уже знал, что не смогу ее отпустить. Когда-то я уже потерял надежду, что смогу ещё раз увидеть эту красивую девчонку с глазами неба, а теперь позволял себе ее целовать. И это, как игра на оголенных нервах. Какое-то дикое влечение, которое могло бы победить все сомнения, если бы не чертов звонок.
Над ясным небом сгустились тучи. Грянул гром. И все мои мечты рухнули.
***
Уже через час я захожу в кабинет к своему боссу, который без единой эмоции сидит в своём кресле, думает и тасует колоду карт. На звук двери, откладывает карты в сторону, поднимает на меня пустые глаза и молча ставит на стол два стакана. Вместо приветствия достает из ящика бутылку дорогого виски и наполняет. После чего один берет в руку, а другой двигает ко мне.
Я практически не пью, но сейчас хочется почувствовать эту горечь спирта и выжечь это проклятое чувство потери.
— Не чокаясь, — коротко обозначает и опрокидывает в себя янтарную жидкость.
Я делаю тоже самое, даже не поморщившись, и, опустившись на стул, спрашиваю:
— Как это случилось?
— Выясняем! — сухо отвечает. — Тело бросили у ворот моего дома. По характеру ран, били кастетом и, судя по всему, бейсбольной битой.
Смерть Коджо для боса оказалась тяжелым ударом, как и для меня. Он успел к нему по-свойски прикипеть, а для меня этот темнокожий парень успел стать единственным хорошим другом, после длительного вынужденного одиночества. Мы оба ощущаем эту утрату и понимаем друг друга без слов.
Сейчас и я и Козырь имеем одно желание - уничтожать! Но неожиданно он произносит:
— Ты больше не работаешь на меня, Лука!
— В смысле? Какого... — хочу возмутиться, но он обрывает меня.
— Я все сказал! У тебя теперь будут другие задачи. Платить я тебе буду так же, но больше никаких грязных дел.
— С чего вдруг такая забота, железный человек? Это и моя цель. Тем более сейчас, когда у меня появился двойной мотив.
Я вижу в его глазах непоколебимую твёрдость. Он не намерен менять свое решение, и меня это злит.
— Этим займутся другие. Серов ответит за все. И за Веру и за...
— Что? — я перебиваю его сразу, как слышу имя своей матери.
Мне же не послышалось. Это ее имя он назвал.
Но не успеваю я додумать, он отвечает сразу, будто прочитав мои мысли:
— Да, я был знаком с Верой, Лука. Но сейчас не об этом.
— Вы знали мою мать и не сказали об этом. — в моем привычно холодном тоне скользит раздражение и даже можно услышать звон натянутых жил. — И предлагаете мне сейчас говорить о другом?
Козырь никак не реагирует на мой тон, только и отвечает, выдержав прямой требовательный взгляд:— Успокойся, Лука! Я не тот человек, с которым тебе нужно портить отношения.
— Как хорошо вы с ней были знакомы, я могу узнать?
— Это было давно.— спокойно отвечает на вопрос и, повторно сорвав с бутылки крышку, наполняет свой стакан новой дозой дорогого пойла. Тянется к моему, но я накрываю его ладонью, давая понять, что мне хватит.
— Последний раз я видел Веру перед тем, как уехать в столицу. А уехал я из этого города более двадцати лет назад.
— Почему вы мне сразу об этом не сказали?
— Разве это как-то повлияло бы на твоё решение?
Клонит в вопросе голову, смерив меня внимательным прищуром, и, прокрутив в стакане янтарную жидкость, добавляет, не отпуская меня взглядом:
— Ты тоже не сказал мне о том, что пойдёшь на чужие условия. — Вдруг становится серьезней, и вопрос звучит уже тверже, — Зачем согласился на бой?
— Так надо! — обозначаю коротко и не собираюсь уступать ему в напоре.
— Прогнувшись один раз, мой друг, всю жизнь будешь кланяться. Запомни это. Когда противник берет тебя на болевой, это ещё не значит, что нужно стучать по матам и сдаваться.
— Это смотря как прижмут.
— Ты можешь потратить все силы, но голова твоя должна оставаться холодной. Всегда можно смоневрировать и найти выход. Это, как игра в покер. — берет со стола колоду, откидывается на спинку кресла и начинает умело крутить карты в руках. — Думаешь, важен только фарт? Как и везде, там тоже нужно думать головой. Если ставка велика, тысячу раз подумай, прежде чем скидывать в пас. Может, противник блефует.
Козырь лукаво улыбается, и мне несложно догадаться, что ему известно больше, чем я думаю. Он видит людей насквозь, а то, что не видит, прознаёт через свое окружение. Такие, как он, четко контролируют все, что творится у них под носом и никогда не ошибаются, рассчитывая следующий ход. В каждом вражеском полку у него есть свой «троянский конь» или «засланный казачок». Это те, кто изучают обстановку изнутри и докладывают о каждом движении противника. Поэтому даже его конкуренты находятся на особом и четком контроле. В своих же стенах очень строгая ревизия, если находится подобная крыса, ее казнят самыми жёсткими методами.
— Я не мог рисковать и у меня не было права на ошибку.
— Ты сделал свою ошибку раньше, спрятав от себя свою же слабость, — уверено отвечает бывший шулер, совершенно точно понимая о чем идёт речь. — За твоей спиной противнику ее будет проще найти. И он будет бить точно в цель, чтобы не промахнуться. Все, что тебе дорого, держи у себя перед глазами, чтобы вовремя успеть среагировать. Когда твоя слабость впереди, не каждый рискнет лезть на рожон. Поверь, я знаю о чем говорю. Я давно поплатился за свою ошибку и сейчас бы многое отдал, чтобы ее исправить.
Вспомнив голубые глаза девчонки, я понимаю, что больше не ошибусь. Сам расшибусь, но сделаю все, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела сегодня, обжигая своей ладонью мою кожу. Не дам обстоятельствам встать между нами, разобью все стены голыми руками, только чтобы ещё раз найти отклик в долгом поцелуе.
Не помню, чтобы меня так крыло когда-то от одного прикосновения губ. Именно с ней тело прошибает разрядом и незамедлительно даёт реакцию на близость, желая большего. Даже идеально длинные ноги Златы, гибко вьющаяся вокруг пилона, не сравнятся с этими стройными загорелыми коленками, при виде которых я весь становлюсь, как оголенный нерв.
Сквозь всю ту боль, которую я почувствовал, когда чужие лапы по-свойски прижимали цветочка к мужскому телу, я понял, как болен. Болен этой голубоглазой девчонкой, которая смогла сохранить свет в моем темном мире. Которая разрушила мои представления о самом себе, доказав, что во мне может жить не только ненависть.
— О чем вы хотели поговорить? — уточняю, плавно съезжая с темы, которую не хочу ни с кем обсуждать.
— Как раз об этом. Дело в том, что у меня тоже есть свои слабости, — он встаёт из-за стола, подходит к двери и, открыв ее, быстро даёт какое-то указание своему человеку. — Я привык быть осмотрительным и осторожным, но сейчас такое время, когда прилететь может в любой момент.
Мы находимся в большом доме Козыря в его кабинете. В своём доме он принимает немногих, а точнее, только тех, кому по-настоящему доверяет. Мне выпала честь оказаться в их числе, но, когда он запросто открывает при мне свой сейф, достав от туда деньги и оружие, я напрягаюсь.
— Возьми это, — протягивает мне содержимое, и в ответ на мой недоумевающий взгляд поясняет, — На этой неделе нам всем пришлось несладко, поэтому и зарплата соответствующая. А это... — он указывает на ствол возле меня. — для твоей безопасности. Не хочу найти у себя под дверью ещё одно остывшее тело.
— Вы сказали, что теперь у меня будут другие задачи?
— Да! Будешь тренировать моих бойцов, — он выдвигает из стола ящик и бросает на стол ключи. — Завтра начинай перевозить весь свой инвентарь в новый зал. Помещение раза в три больше твоей каморки, сможешь объединить несколько групп.