Разожми ладонь

— Тем же попутным ветром, что и тебя, Курочкин.

— Только не говори, что играешь на ставках.

— Это же не мне в детстве ботинок сорокового размера в голову прилетел. Я его бросала. Поэтому мы с тобой здесь по разным причинам.

— Миронова, а ты не меняешься! Между прочим, сегодня с большой долей вероятности можно срубить капусту. Коэффициент десять к одному. Все почему-то уверенно ставят на Серова, предположив, что против него выйдет опять какой-нибудь «мешок». А я так не думаю. В этот раз спонсоры неплохо выложились. Не зря имя соперника до сих пор не разглашают. Интрига сохраняется. Даже сам Серов не знает с кем схлестнётся.

— Ну и дурак ты, Курочкин. — легко парирует Ладка. — Я, конечно, в этом ни бум-бум. Но даже мне известно, что у Серова нет соперников.

Об этом в нашем городке было известно не только подруге, но и всем, кто умел пользоваться телефоном, планшетом и пультом от телевизора. Хотя нет. Те, кто не умели, тоже могли это прочесть в любом городском журнале или еженедельнике. Гордость отца и всей четы Серовых. Любое достижение сына должно пестрить во всех заголовках и сводках новостей. Тем более он лучший. Сергей всегда стремился доказать всем свою силу и неоспоримое лидерство в списке лучших бойцов. И до сих пор ему это удавалось.

Я уверена, что и в боях он участвовал не с целью заработка, а чтобы утвердиться перед публикой.

На какое-то время я выпала из чужого диалога, погружаясь в мысли все глубже, с единственным желанием сегодня - скорее увидеть своего соседа и попробовать с ним поговорить. Из собственного сознания меня вышвырнул неожиданный удар гонга, а следом долетело недовольное громкое возмущение подруги:

— Ну надо же! Какой фикус ранимый.

Видимо, диалог между Мироновой и ее знакомым закончился небольшой ссорой, и у подруги заметно упало настроение. Сейчас в зале была музыкальная пауза, и громкий голос из микрофона объявил десятиминутный перерыв между поединками. Поэтому большинство собравшихся выползли из зала, а за ними и мы с Ладой по неизвестному направлению на поиски уборной, до которой так и не дошли.

Притормозив перед очередным поворотом в лабиринте коридора, подруга, прищурив взгляд, всматривается в силуэт возле окна и тут же пихает меня плечом, указав своими большими серыми глазами в сторону окна, где над спортивной сумкой склонилась спортивная мужская фигура.

— Серов! — информирует меня громким шепотом и картинно выгибает бровь.

Я осторожно, но нетерпеливо отвожу взгляд в сторону, где стоит парень. И сердце, совершив прыжок, тут же ударяет по рёбрам. Щеки мгновенно заливает густой румянец, реагируя на прилив крови, а руки трясутся от волнения и моей нерешимости заговорить.

Это он.

Я узнаю его сразу, как замечаю широкую спину, обтянутую белой футболкой с короткими рукавами, из-под которых высовываются мускулистые тяжёлые руки со змейкой татуировок.

Бессознательно не моргаю. Стою и открыто пялюсь на парня, пока тот проводит рукой по короткому ёжику русых волос, достаёт из сумки красные бинты и принимается наматывать их на кисти рук.

— Подойди к нему. Попробуй поговорить, — шипит на ухо подруга. И подгоняет: — Ну, смелее!

Смелость - не моя черта, и мы обе это прекрасно знаем. Но сама для себя я почти совершаю подвиг. Робко толкнув непослушное тело в сторону парня и силясь изобразить на лице свою самую чарующую улыбку, подхожу ближе, чтобы сначала сильно зажмурится, а потом осмелиться произнести:

— Привет!

Но Серов даже не поднимает голову, лениво кивает, продолжая наматывать на кулак бинты:

— Я хотела...

— Все комментарии после боя, — холодно обрывает меня парень, вплетая в голос долю пафоса. — Не привык праздновать победу раньше времени.

— Я только хотела пожелать удачи.

— Спасибо, детка! — отвечает без напора, с нарочитой ленцой. И наконец поднимает голову. — А, это ты, соседка. Даша, кажется? — Сухо спрашивает, теряя всякий интерес.

Но я все равно отвечаю. А точнее, исправляю, в который раз рассчитывая на то, что с этого раза точно запомнит:

— Дина!

— Точно. Спасибо, Дина!

Переступаю с ноги на ногу, нервно сцепив пальцы в замок. А ещё всем нутром ощущаю, как глупо сейчас выгляжу в эту неловкую паузу. Молчу и краснею, как нашкодивший Мишка перед отцом.

С этой мыслью пытаюсь изобразить уверенность и включить своё обаяние, заправив за ухо привычным жестом несуществующую прядь волос, которую ещё дома заплела в хвост.

— Можно спросить? — наконец произношу, куснув губы.

— Спрашивай.

— Почему никто не говорит имя твоего соперника? Это какая-то тайна?

— Потому что он пожелал остаться анонимным до выхода на ринг, — равнодушно отбивает вопрос, игнорируя взглядом мое присутствие.

— Разве так можно? — изображаю интерес, а на его лице отчётливо читаю скуку.

— Это коммерческий бой. Здесь можно все, если договориться со спонсорами.

— Неужели тебе самому не хочется узнать?

— Мне плевать, кому вправлять челюсть, — отвечает с раздражением, направив на меня прямой стальной взгляд. Но потом возвращает в голос спокойствие:

— Хотя. Наверное, я бы хотел посмотреть на этого кретина, который согласился встать со мной в спарринг. Наверняка, какой-нибудь нищеброд гонится за желанием урвать лакомый кусочек за счёт меня. Но за проигрыш платят гроши, которых едва хватит на лечение.

— А если...

— Не если! — Не даёт договорить и поднимает с пола сумку. — Слишком много вопросов, Диана! Я от них уже устал, — криво ухмыляется и огибает мою фигуру широким шагом. Словно я препятствие на его пути, которое так легко можно перешагнуть.

Оставшись одна на прежнем месте, продолжаю смотреть соседу в след до тех пор, пока он не исчезает за поворотом. Только в голову так и продолжает неприятно биться брошенное имя.

— Я Дина! — исправляю его обращение, произнеся своё имя шепотом.

Зачем? Ведь он не услышит. А если услышит, то все равно не запомнит.

Отворачиваюсь и упираюсь взглядом в Ладку. Она времени терять не станет. Именно поэтому сейчас накручивает на указательный палец пепельную прядь мелированных волос, рисует на лице милую улыбочку и кокетливо хлопает длинными ресницами, наметив себе цель в виде двух красавчиков по правому борту.

Ничего необычного! Такое с ней часто случается. Я к этому уже привыкла. Поэтому вздыхаю, пустив негромкий смешок, и делаю шаг к подруге. Но что-то меня останавливает.

Такое зудящее покалывание в затылке. И снова выраженное чувство, что за мной наблюдают.

Но на этот раз ощущения меня не подводят.

Чуть поодаль от меня в расслабленной позе, прислонившись плечом к стене и сунув руки в карманы джинс, стоит парень. Он так беззастенчиво ощупывает меня взглядом, что хочется прикрыться руками. Но необъяснимая тяжесть в конечностях не даёт мне возможность пошевелить даже пальцем на ноге.

Незнакомец запросто перехватывает мой взгляд, цепко удерживая его ровно столько, сколько нужно для того, чтобы я его запомнила.

И я запомнила.

Каждую линию, каждый изгиб на смуглой коже. И даже цвет глаз. Глаза, в которые смотришь и видишь темно-зелёный лес. Такой же густой и бескрайний, как из моего окна.

— Колокольцева! — в сознание врезается голос подруги, и я возвращаюсь в реальность, успев выхватить из образа незнакомца едва уловимую дерзкую улыбку. — Эй, Колокольчик! Дина, очнись.

— А? Что? — смотрю на подругу, сморгнув дурацкое оцепенение, и, наконец, прихожу в себя: — Пошли от сюда. Скорее.

— Кто этот парень? — удивлённо спрашивает Миронова, то и дело оборачиваясь.

— Не знаю! — судорожно хватаю ее под руку, увлекая за собой.

— Кажется, он на тебя запал, — поигрывает бровями. — А он ничего такой. Симпатичный!

Глава 3

Спустя время в зале становится заметно теснее. И чем меньше остается времени до последнего поединка, тем активнее подтягивается народ.

После очередного минутного перерыва кольцо зрителей возле ринга тесно сужается и затихает в предвкушении боя, ради которого все собрались.