Секретное счастье

– Боже, Нита, ты не ушиблась? Ногу не сломала?

– Ничего, удачное приземление… Дотанцевалась! – Ранита потерла ушибленное бедро и принялась хохотать, а вместе с ней залилась смехом и Элли.

– Что здесь происходит? – в кабинет заглянул высокий мрачноватый Генриор, и Элли почувствовала себя провинившейся школьницей. Хотя она-то была молодой хозяйкой замка, а Генриор – всего лишь управляющим.

– Ничего, сударь! – Ранита мгновенно вскочила с пола и одернула юбку. – Маленький ммм… несчастный случай.

– Надеюсь, не настолько несчастный, чтобы ты не могла работать дальше?

– Нет, не настолько.

– Тогда побыстрее заканчивай с кабинетом. Ты очень долго возишься, Ранита. Время полдень, а ты даже не принималась протирать пыль в книжных шкафах. Будь расторопнее, – Прочитав суховатую отповедь, Генриор вежливо кивнул Элли. – Графиня, если вы не заняты и у вас есть такое желание, можете помочь белошвейке Дине, которая только что приехала из Тисса. Она будет шить для каждого гостя салфетки с вензелями.

– Но я не умею шить… – покраснев, призналась Элли.

– А вам и не надо. Дина задумалась, какой рисунок выбрать для салфеток и какой формы будут вензеля. Просит вас нарисовать. И еще она хотела бы уточнить список гостей.

– Ой, в этом я помогу с удовольствием!

– Прекрасно. Она ждет вас в малом зеленом зале.

Когда Генриор вышел, Ранита показала ему вслед язык и проворчала:

– Ух, Элли, какая же ты все-таки мямля! Будь я на твоем месте, я бы ему показала, кто в доме главный! Смотри-ка, раскомандовался! «Иди к белошвейке…» Да я бы такую швейку ему выдала! Так по шее бы надавала! Мало бы не показалось! Прописала бы ему… вензеля!

– Да зачем же спорить? Он всё по делу говорит.

– Ну, смотри сама. «По делу…». Деловой нашелся! Кстати, твои сестра с братом на бал-то приедут?

– Милена – да! – расцвела Элли. – Она звонила и сказала, что приедет не на поезде, а на своей машине. Пусть далеко, но водит она прекрасно. Ты не представляешь, как я рада! Ужасно соскучилась. Жаль, что ее жених не сможет приехать. Ты знаешь, она собралась замуж, и на этот раз, я уверена, все будет хорошо. Жених старше нее, не дворянин, но прекрасный человек, врач, хирург. Милена говорит, что он принимает пациентов даже в выходные, постоянно занят и…

– Подожди, что ты так трещишь… А граф Андреас? – перебила ее Ранита и, если бы Элли была внимательнее, то заметила бы странные искры в ее глазах. – Граф Андреас будет на балу?

– Андреас? – озадаченно переспросила Элли. – Не знаю. Папа звал его, но тот сказал что-то невнятное, ни да, ни нет.

– А может быть, он, как госпожа Милена, тоже нашел себе кого-нибудь? – равнодушно поинтересовалась Ранита. Она уже вновь поднялась на лесенку и с непривычным рвением принялась натирать канделябры. – Может, у него в столице есть девушка?

– Понятия не имею, – Элли пожала плечами. – Ладно, пойду помогать белошвейке. И зачем папа пригласил такую толпу? Знаешь, я немного волнуюсь. Всё-таки папа прав: синие мотыльки – к переменам. Мы уже встретились с Деном, но чувствую, скоро произойдет что-то еще.

Глава 7. Белый единорог

В ночь на субботу Элли и Ден сидели, обнявшись, на берегу Хрустального озера, смотрели на темную воду, в которой покачивалась похожая на апельсин луна. Неподалеку играл сухими ветками костер, и звезды сияли так ярко, что их свет проникал в Эллино сердце.

– А у нас завтра будет бал, – сказала Элли, вспомнив вдруг о вишнёвом платье, новом, открытом, роскошном, которое уже висело на деревянных плечиках, прикрепленных к дверце ее шкафа. – Если бы можно было туда не ходить, а провести с тобой не ночь, а целый день!

«Провести ночь…» – эхом отозвалось в Дене и он, вздохнув, крепче обнял Элли.

– Настоящий бал? – поинтересовался он. – Как в сказке про Золушку?

– Да, настоящий, с музыкантами, угощением, кучей гостей. Такая канитель! Но папа считает, что надо соблюдать традиции.

– А кто будет принцем маленькой Золушки? – с улыбкой спросил Ден, стараясь скрыть подступившую к горлу ревность.

– У меня нет никакого принца… – «кроме тебя» – едва не добавила Элли, но промолчала.

– У такой красивой – и нет? И никто еще не попросил твоей руки?

– Нет, Ден. …Ты так странно смотришь на меня, будто хочешь что-то сказать.

Поскрипывал догорающий хворост, зябко дрожала вода в озере, трещали в темноте цикады. Где-то вдалеке горько вскрикнула ночная птица, разрезав синюю тишину. И снова – радостный прохладный покой.

Ден помолчал, потом высвободил Эллину ладошку из широкого рукава куртки, спрятал ее в своем кулаке и сказал очень серьезно:

– Что же мне сказать? Только одно. Я люблю тебя, моя маленькая Элли.

Элли хотела что-то произнести, но все слова рассыпались, словно бусинки. Она посмотрела в серьезные глаза Дена – они казались темными, но в них плясал искристый оранжевый огонь. Тени легли на лицо – непривычно строгое, без обычной мягкой полуулыбки.

– Не отвечай, Элли. Ты такая милая, такая родная. Но я ничего от тебя не жду, не имею права. Просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ведь ты лучшая девочка на свете. Только знаешь... сегодня нам нужно проститься.

– Сегодня? – блестящий камушек безграничного счастья обрушился в пучину черного страха. – Зачем? Я уезжаю в понедельник. У нас еще есть время!

– Я больше не могу так. Не надо.

– Что – не надо? – чувствуя, как накипают слезы, прошептала Элли. – Мне так хорошо с тобой!

– И мне хорошо, – вздохнул Ден, крепче сжимая Эллину руку. – Поэтому пора остановиться. У тебя дворец, бал, гости, а потом город и учеба. У меня грузовик, дом в деревне и поле с картошкой. Ради тебя я готов свернуть горы, построить особняк, выучиться на инженера, зарабатывать. Но по закону мне нельзя учиться и нельзя быть с тобой, маленькой принцессой. Не нужно мне лезть в твою судьбу. Я и так уже наломал дров. Заигрался.

– Ден, разве это для тебя только игра? – всхлипнула Элли. – Ты же сам сказал, что… И ведь я тоже!

– Тоже любишь? – мягко улыбнулся Ден и, притянув к себе Элли, поцеловал ее в макушку. – У тебя вся жизнь впереди. Сегодня на балу ты встретишь своего принца – и снова влюбишься. И, наверное, так и надо.

– Нет! Мне нужен только ты.

– Зачем? Я взрослый мужчина. Я неправильно поступил. Мне в первую же ночь надо было уйти, а не бренчать на гитаре, как пацан, не сбивать тебя с толку, – удрученно проговорил Ден. «И вообще я ужасно, невыносимо виноват перед всеми…» – подумал он, вспомнив печальный взгляд Долли.

– Но ведь я тебя очень люблю… – выговорила Элли, и, раскрасневшись, прижалась мокрой щекой к груди Дена.

– Что ты, ну не плачь, солнышко, – вздохнул Ден и, не сдержавшись, поцеловал девушку в прохладную щеку, на которой блестела слезинка. Потом в другую. А потом… Он целовал Элли в лоб и волосы, крепко и сладко целовал по-детски припухшие губы. А она таяла, взмывала в небо и летала, летала где-то под круглой луной и желтыми звездами. И ни о чем ей не думалось, ни о чем не тревожилось – просто бесконечная, как ночь, любовь волнами билась в сердце.

Он резко оторвался от ее губ, тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Крепко-крепко, как-то по-медвежьи обнял – и отодвинулся. Молча пошел к озеру, долго плескал в лицо холодной темной водой.

– С ума ты меня сводишь… – хрипло прошептал он, вернувшись, и опустился на влажную росистую траву. – Голова кружится, точно вина напился. Но нельзя нам дальше. Нет. Я мужчина, а ты подросток.

«Мне завтра семнадцать! Я взрослая!» – хотела воскликнуть Элли, но промолчала, спрятав в ладони полыхающие щеки, на которых еще не остыли горячие поцелуи. Какой он нежный, какой родной!.. Но все-таки хорошо, что Ден не настаивает на том, к чему она пока не готова. При мысли, что могло случиться «продолжение», Элли стало зябко. Но, глянув в глаза Дена, счастливые и измученные, она вновь, забыв про всё, сказала себе: «Я его люблю!»