Страница 23 из 109
Желания общаться с кем бы то ни было по-прежнему не возникало. А в еде я неприхотливая, могу и баранками-печеньками поужинать. Запас у меня есть: всегда откладываю на крайний случай, как белочка. Вон как та, что за окошком маячит, а я ее краем глаза вижу… И стучится еще, да нахально так!
Сообразив, что никакой белочке на моем подоконнике делать абсолютно нечего, я перестала копаться в шкафчике в поисках еды и, развернувшись, встретилась взглядом с возмущенным вороном.
Карыч ударил клювом в стекло еще разок, теперь не аккуратно и вежливо, а так, что я аж подскочила, выронив пакет с баранками.
Распахнула створку, и ворон важно шагнул в комнату. Встряхнулся, обдав меня холодными брызгами. А на улице-то дождь пошел, я и не заметила…
— Пр-риятного аппетита! — саркастично пожелал Карыч, оглядывая вывалившиеся на пол баранки.
— Спасибо, — вздохнула я, подбирая свой ужин. — Присоединяйся! — предложила великодушно, хотя баранок и было всего штук шесть. Ну, зато большие! А запасы пора пополнять…
— Что это ты не в столовой? — спросил ворон, перелетая на стол. — Впр-рочем и хор-рошо, что не там! И что не по парку шастаешь, делать-то мне нечего больше, как первокур-рсников по академии разыскивать! Собирайся-ка быстренько, я за тобой прилетел.
— Зачем? — невнятно спросила я, уже вгрызшись в баранку и запоздало вспомнив, что надо бы чайник поставить.
— Дело к тебе. Не у меня… — загадочно сказал Карыч и мотнул головой на окно.
А там… там и вправду была белочка! Не показалось, значит…
И не обычная белочка, а мырк-телепорт. Остренькая мордочка выглянула из-за оконной рамы и спряталась опять. На чем же он там сидит? Неудобно ж за камни цепляться, пусть хоть трижды белка…
А ворон тем временем прокаркал что-то, повернувшись к мырку, и зверек осторожно перебрался на подоконник, продолжая жаться к стене.
— Привет! — обратилась я к нему, медленно-медленно шагнула к окошку и протянула баранку. — Держи!
Мырк был знакомый: светло-коричневый с белым хвостом и белыми ушками, самый смелый из тех, что жили около ивы Тариса. Там уже трое спокойно у меня угощение брали, а этот, четвертый, даже на плечо прыгал пару раз. Правда, касаться себя не давал — исчезал сразу же. И вот прямо домой ко мне явился…
Но баранку не взял, зачирикал что-то очень возбужденно, замахал лапками, задергал хвостом. Явно ко мне обращался! Но как понять, что ему нужно?
— Поскольку ты милая и руками никого не хватаешь, — сказал Карыч, — а вдобавок еще и самочка, то решили к тебе за помощью обратиться.
Ну так-то самцом меня назвать нельзя, конечно… вот только очень уж странно ворон говорит.
Мырк заверещал еще интенсивнее, аж захлебываясь, а Карыч продолжал:
— Самочки — они почти всегда добрые и все пушистое любят. А бояться тебе нечего, они с нечистью договорились, что не обидит он тебя. Злого в нем ничего нету. Но он и не может, потому беспокойство одно: вдруг ты его обидишь.
Тут до меня дошло, что Карыч просто переводит слова белки! Правда, менее странными они от этого понимания не становились.
— Стоп, — попросила я. — Это мырк говорит, да? А о какой нечисти речь…
Стоп-стоп… Как там Сареш сказал? «Небольшой разумный хищник не питающий злых намерений…»
— Мырк… — хмыкнул ворон. — Белка-телепорт это! — И добавил важно так: — По-научному «скурус портао», это с лантуанского…
М-да. Местами кажется, что эта птичка академию закончила, не меньше!
— Пришел тебя о помощи просить для этой нечисти, поскольку плохо у нее все. Очень плохо, — подчеркнул ворон, покосившись на неумолкающую белку. — Ожоги сильные.
Точно. Та самая нечисть, которую студент огнем приложил в кустах колдовского можжевельника!
— Еды я ему принес, — сообщил Карыч. — Но не ест он. Звать взрослых магов — опасно, да и глупо — не покажется им зверь, лучше сдохнет. Боится очень. Вот белки про тебя и вспомнили. Но тоже опасаются: струсишь, мол, и позовешь взрослых.
— Я и сама не маленькая, — буркнула я, лихорадочно соображая, что взять с собой, кроме банальной аптечки.
Ну не совсем банальной, есть у меня там и средство от ожогов, и капельки от сердечного приступа, и универсальное противоядие даже имеется… Но еда? Чем можно накормить больного и давно голодающего зверя?
— Так. Куда идти надо? К иве, да? Той, где заводь на северо-западе от полигона С-2?
— К той, — кивнул Карыч. Оглянулся на бешено чирикавшего мырка и радостно перевел. — К иве, где ты с незлым самцом, всегда приходящим с орехами, сидела.
Интересное определение герцога Таргского! Но не до него сейчас.
— Сейчас иду! Карыч, а ты какую еду ему приносил?
— Мясо! — ответствовал ворон. — Чего еще хищнику нужно!
— А можешь молока добыть?
— Молока-а-а… — протянул Карыч. — Может, ты и права… — сказал с некоторой обидой. Ну понятно, сам-то не додумался.
Закрыв окно за нежданными гостями, я завертелась как магический веник. Так, переодеться в форму для тренировок — в штанах всяко удобнее по кустам лазить. Аптечка… пару простынок чистых взять… миска для молока… Миски нету!
Недолго думая я залезла в шкаф в общей гостиной, вытащила оттуда первую попавшуюся глубокую тарелку (тонкий фарфор в розочках, Фиса убьет!) и, сунув в свою безразмерную сумку, побежала к иве Тариса.
Благо никого почти не встретила, ужин ведь! А дальше парка так и вовсе не души!
Около ивы меня встретила целая стайка мырков. Они совсем меня не боялись — видно, не до того! — и все верещали так, что у меня аж уши заложило.
— Потише, пожалуйста! — попросила я, вытаскивая из кармана куртки горсть орехов. — Вот вам. Только сначала отведите меня к раненому!
Раненый оказался под другой ивой — помоложе, но такой раскидистой, что ее ветви, склонившиеся к земле, образовали настоящий шалаш, под которым ничегошеньки не было видно. Я опустилась на четвереньки, влезла внутрь и огляделась.
Было тут, хвала богам, сухо — вымочивший меня слабый дождик в шалаш проникнуть не сумел. И практически темно, уже так-то сумерки наступили. Но умная я прихватила и фонарик, которым теперь очень аккуратно, на самом малом свете, принялась шарить вокруг.
Круг тусклого света выхватил наконец высокую кучу сухих листьев — явно не сами сюда нападали! Я аккуратно повела по ней фонариком и услышала очень злобное тихое рычание. Только какое-то… будто детское.
Мырк, тот самый, что приходил ко мне с Карычем, юркнул в кучу, зачирикал там. Долго чирикал! Но наконец листья зашевелились, и из них высунулся сперва красный, с черной каемкой, нос, потом встопорщенные усы, а потом и вся морда.
Мордочка.