Страница 83 из 165
Спас чутка потрепанных посетителей мятежный дух. Хранимир Альбертович явился во всей печальной бездушной плоти. Идеально висящий фрак, безвольно опущенные усы и взгляд, наполненный вселенской мудростью. К такому явлению уважительно отнеслись все присутствующие. И я воодушевился мудростью момента, согласно указав в ту же сторону, что показал призрачный франт.
— Малая гостиная готова, — едва слышно прошелестел дух, левитируя перед нами.
То, что он назвал малой, на проверку оказалось немалой. Кортеж из витязей оставили снаружи, но тут бы и они поместились без труда. Комната с высоким потолком, облицованная настолько сверкающим светлым мрамором, что было достаточно одного окна. Свет отражался и искрился на всех поверхностях, не оставляя места для малейшей тени. На низком столике с тончайшими ножками уже стоял сервиз. От чашек исходил ароматный дым, а на тонких тарелках лежали угощения.
Альбертыч молодец, вот может же, когда захочет произвести нужное впечатление. Воевода с княжичем устроились на стульях и приступили к кофепитию. Нервы сдали опять у Бутурлина. Военачальник, съев несколько микро-печенюшек, неодобрительно взглянул на такое непотребство и потребовал конкретики:
— Ну и сколько это будет продолжаться?
— Ну а что? — весомо возразил я и разговор застопорился на какое-то время.
— Макс, — заговорил Влад, покровительственно улыбаясь воеводе. — Я очень рад, что ты возродил наше достояние. Но у нас там, — он неопределенно махнул куда-то в сторону окна: — Происходило важное событие. Это тоже важное, — тут же поправился он, потерявшись.
— Короче, — опомнился воевода, включаясь в беседу. — Можете тихо сидеть? Ну хотя бы один вечер? Давайте уже выберем великого князя, а потом вот это всё?
— Не, ну а мы чё? — дипломатично разрешил проблему Дэн.
Его улыбкой можно и орехи колоть, и нечисть пачками валить можно было. Настолько непреодолимое добродушие излучал богатырь. Непоборимое, я бы сказал. Возражений не было.
Мы ещё прошлись по доступным местам, гости поахали вежливо, после чего быстро удалились и возобновили торжественную церемонию. Нас тоже позвали, на что мы с удовольствием согласились. Библиотека немного давила своими размерами и необходимостью изучения новых площадей, так что пока хотелось отсюда свалить.
Пусть пахло тут приятно, не старыми отсыревшими газетами, а какими-то благовониями. Но теперь, когда вдруг всё стало очень величественно и прилично, то желание напакостить переместилось во внешний мир. Временно.
Вечевая площадь особенно хороша была на закате. Запах нагретых на солнце камней, свежескошенной травы и каких-то цветов перебивал до сих парящие здесь резкие ароматы ароматы пороха и толпы. От булыжников, которыми была вымощена площадь, исходило тепло. Ноги нагревались, словно ты стоял на остывающей деревенской печке.
Птицы, самые бесстрашные существа, уже облюбовали новый архитектурный элемент Цитадели и расселись на выступах, карнизах и шпилях библиотеки. Большинство дремали, часть норовили обустроиться на новом месте, а часть верещала, как полагается. Ну и темный цвет облицовки чуть посветлел, защитная магия на пернатых гаденышей не действовала.
Каркнула самая наглая и затихла, когда на возвышение вышел глава церкви. Седовласый, сухопарый и очень колоритный мужчина, стариком которого назвать язык не поворачивался. Он оглядел всех присутствующих проницательным взглядом выцветших глаз. От него повеяло силой, мощной, как сама земля. Улыбка его была по-настоящему теплой. Белые одеяния закатной солнце окрасило в багвровый цвет, придавая ему ещё большей внушительности.
— Внемлите! — голос у церковника оказался мощный и без усилителей. — Свершилось! Снизошел знак с самих небес. Правление Владислава, сына Всеволода, осенено всеми силами, что хранят наш славный град Псков.
— Чего оно? — сбивал меня с ощущения великолепия напарник. — Осеменило что?
— Дэн, ну ты то хоть не начинай, — пнул я его в печень, но он, конечно, не заметил.
— Хранилище эпох, наследие предков и символ победы над злом, которое не дает нам покоя вот уже...
— Повелитель, может его вырубить? — подливали масла в огонь теневые убийцы.
Я бы начал подозревать, что они сговорились. Но времени же у них на это не было? Церемония длилась бесконечно долго. Солнце юркнуло за высотки в Завеличье, зажглись фонари и даже костры. Обстановка становилась всё более атмосферной, а мои спутники все более нетерпеливее, отвешивая неуместные комментарии.
После церкви высказались все представители власти. От малого Совета до глав артелей. Аристократы, купцы, посадники по районам, гильдейские сообщества и просто уважаемые люди. Возражений ни у кого не было, но вот мнение высказать желал каждый. Мне показалось, что половину выступающих «подрезали» сестрички. По-крайней мере, они точно пропадали на какое-то время. А после этого сокращалось количество желающих выступить. Совпадение? Не думаю...
Но вот когда на княжича нацепили пояс с мечом-артефактом, то дух выбило из всех. Я тоже взбодрился. Площадь окутало тягучей силой, вышибающий дыхание. Но вместе с этим внушающей упоительное чувство. Все в благоговении склонили головы, я хмыкнул, глядя в глаза уже великого князя. Влад укоризненно помотал головой, но его улыбка озаряла вече почище севшего солнца. Земля приняла нового правителя.
Источник Цитадели довольно урчал глубоко под землей. Мир замер от торжественности момента.
И тут вмешалась реальность. Сдавленные вскрики волной перерастали в крики, а по мере приближения в вопли ужаса. Что-то неслось сквозь толпу, тревожа её, как акула, попавшая в загон для купающихся. Я знал, но до последнего отрицал.
— Нечиииисть! — заорало под ухом.
И на свободный кусок площади выскочил Лысик. Радостный до остервенелого хрюканья, подскаивающий, с растопыренными во все стороны иглами. Питомец, явно почувствоваший моё приподнятое настроение, тоже радовался. Ну, как умел. А умел он страшно и беспощадно.
Я успел лишь уловить обвиняющий взгляд Влада. Умный парень то, сразу понял... А потом снова началось. Ёжобраз метался под ногами у толпы, стрелять опасались из-за неё же, толпы, но паника поднялась похуже, чем после явления библиотеки. Вопили женщины, плакали дети, матерились мужики. Великий князь Псковский стоял на возвышении и глядел на свои владения со смиренной тоской.