Страница 38 из 165
А дальше... Дальше мы с Лысиком удивленно наблюдали за происходящим. Зверь даже спертый откуда-то пряник выронил от шока. Рядом объявился Хранимир Албертович и тоже присоединился к скульптуре «трое охреневших доброжелателей».
Денис разбухал. Судя по умиротворенному лицу, неприятных ощущений это не вызывало. Тщедушное тело менялось на глазах, надувались мыщцы, расширялась грудная клетка, вытягивались ноги, утолщалась шея. Святые сиськи Богини, я что, Халка сотворил?
Стремительный рост так же быстро остановился и теперь на кровати лежал детина, пятки которого свисали, не помещаясь. Да он ещё и закучерявился! Я во все глаза смотрел на это чудо и судорожно вспоминал, что я перепутал. Ну, усовершенствовал в рецептуре, точнее.
— Хм, — дух неожиданно потерял всё красноречие и странно посмотрел на меня.
— Что? — я принял уверенный вид. — Так и было задумано.
Ну так то, когда ты такой здоровенный, то должен стать спокойным? Надеюсь. Этот шкаф при обмороках мне поднять будет сложновато.
— Макс? — нежным басом спросил Дэн, открывая глаза. — Чем так воняет? И что...
Осознал изменения напарник сразу же. Нахмурился и сел. От этого кровать жалобно заскрипела, а мы невольно отошли на шаг назад. Ёж фыркнул и привлек внимание новорожденного богатыря. Бровь того чуть приподнялась и проверка была пройдена. Терять сознание Дэн не собирался.
— Мне кажется... — он рассмотрел свои руки, сжал кулаки размером с тыкву и улыбнулся. — Я как-то изменился.
Как-то! Ну да, есть чутка. Подавившись смешком, я закивал. Следующей мыслью, после «какого хрена?», была жажда наживы. Это же как дорого продать можно! Если я вспомню, какие именно «улучшения» я сделал.
Последней, отрезвляющей мыслью, была о том, что такая ходячая реклама незаконной алхимической деятельности может доставить немного проблем.
— Ну-ка, встань, — попросил я обозначить масштаб бедствия.
Дэн поднялся и от этого усилия кровать не выдержала, разваливаясь в щепки. Виновато посмотрев на остатки мебели, напарник распрямился. Я задрал голову. Нда...
Кудрявая башка до потолка не доставала совсем чуть-чуть. Вот это монстр! Аж гордость берет. И немного оторопь. Рядом запрыгал на месте ёжик, стараясь добраться до чашки, которую я так и держал в руках.
— Жрать охота, — смущенно заявил Дэн, смотря на меня голодными глазами.
— Ага, — только и смог ответить я, на ощупь находя принесенный пакет с обедом и впихивая в руки богатырю.
А то ещё меня сожрет. Чёрт, прокормить такого посложнее будет, чем теневую зверушку.
— А как... — обернулся я, но Альбертыч снова улизнул, предоставив мне самому разбираться с делом рук своих.
Еду напарник уничтожил секунд за десять. И опять уставился голодным взглядом. Неразговорчивый он какой-то стал, это напрягает. Я обошел вокруг, прицениваясь. Не, ну так то неплохо получилось. Ткнул в каменную банку бицепса и почесал в затылке.
— Слушай, а родня у тебя есть?
Его рассказы о себе включали много подробностей. Всё, кроме упоминания семьи, потомственных привратников пропавшей библиотеки. И сейчас меня интересовало, кто может в первую очередь сильно удивиться внезапному росту.
— Ну да, в Порхове дед остался, — пробасил внучок, голос его потеплел. — Двор там у нас, возле крепости самой. Каждое лето там проводил, хорошо у нас. Псарня, курятник... Жрать хочу.
Похоже, что умственные способности уменьшились прямо пропорционально весу. А манера переключаться на другую тему усугубилась. Причем в сторону гастрономической одержимости.
— Ладно, пойдем, — хлопнул я его по плечу со всей дури.
Дэн не то что пошатнулся, вообще не заметил, только с готовностью разулыбался. Я всмотрелся в добродушно-пугающие черты лица. Узнаваемость легкая осталась, но вкупе с габаритами вряд ли его кто-нибудь сейчас узнает. Была из нас пара умный и пугливый, стала... Умный и здоровенный.
Возможно потом стоит сварить ещё одно зелье, для прокачки интеллекта. Бросив беглый взгляд, я отложил эту мысль. Разберемся сначала с одним побочным эффектом. Посмотрим, может у него от голодухи помутнение.
Напарник вынес дверной косяк, забыв о своих новых размерах. И часть каменной кладки заодно. Виновато развел руками и перед следующей дверью пригнулся. Но плечи всё равно задели и не стало второй рамы. Я шел следом и с отеческой гордостью наблюдал за разрушениями. Ну, библиотека, теперь держись!
Князь Прохор Шуйский нервно расхаживал по помещению, потея и краснея. Слишком резво для своего роста и объемов. Но его обуревала такая буря эмоций, что он позабыл и об отеках ног, на которые вечно жаловался, и об астме. Он очень не хотел терять своё положение.
Остальные сидели по своим местам, но неспокойно. Ерзали, смотрели на часы, листали что-то судорожно в телефонах. И старались не обращать внимания на парня с обгоревшей и раскуроченной рожей, сидящего на скамейке в стороне.
Двери зала распахнулись и внутрь зашел Волконский. Быстро проследовал по ковровой дорожке, задержался перед креслом великого князя и развернулся лицом к присутствующим. Наследника вновь не позвали и теперь это явно грозило неприятностями. Но ослушаться великого князя Новгородского никто не посмел.
— Сядь, — раздраженно приказал он маячившему перед глазами Шуйскому.
Дождавшись, когда князь устроится в своем кресле, Волконский бросил хмурый взгляд на парня и недовольно цокнул.
— Всё просрали... — ругнулся он очень тихо, знаменитая выдержка ему отказала на мгновение.
Остальные замерли, перестав шевелиться и даже дышать. В руках у князя искрились молнии, стихия рвалась найти выход. Князь сжал губы и с трудом усмирил гнев. Ещё не хватало показывать этим провинциалам свою слабость!
— Итак, — он обвел взглядом каждого, криво усмехаясь. — Как я и думал, дела в Пскове обстоят плохо. Ох нет, ошибаюсь, приношу извинения. Хуже некуда! Мальчишка ни на что не годен, такого нельзя усаживать на правление, — он мотнул головой в сторону пустого трона. — Род Степановых возродился и неуправляем!
— Позвольте... — приподнялся князь Рябинин.
— Всеволод Митрофанович, — у Волконского дернулся глаз. — О своём провале доложите позже. У нас новые проблемы, хотя ещё старые не решены. В городе объявился чернокнижник!
Князья дружно ахнули. Слухи уже разлетались в узких кругах, но верилось в них с трудом. Это было невозможно! Крепостные стены просто не могли пропустить это зло внутрь! Если только его не впустили свои... Князья с ужасом посмотрели на кресло правителя. Лишь кровь главы Псковского Дома могла дать такую возможность.