Болотник (Книга 2)

Собрав каркас бани, я обшил её снаружи по кругу рубероидом — некрасиво, но зато надёжно, нигде не задувает, пар не выходит. Из освещения — только крохотное окошко из оргстекла. В качестве полок сколотил скамью. Всё. Баня готова.

Не откладывая дело в долгий ящик, тут же баню и опробовал. Не мылся толком уже несколько недель, да и попариться охота. А ничего так получилось. Ништяк! Как же хорошо сидеть в горячо натопленной бане и, никуда не торопясь, наслаждаться процессом! Свежесрезанный еловый веник добавлял неописуемого аромата хвои и чистоты. Я подлил на камни воды из самодельного черпака, сделанного из консервной банки и обструганной ветки. В воздух поднялись густые клубы раскаленного пара. Охнув, я взялся за веник — пять минут, и моя красная голая тушка вылетает из бани и с брызгами скрывается в холодной реке. И так пять раз! Не жизнь, а сказка! Из головы выбивает все посторонние мысли. Неописуемый кайф! Ещё бы пивка холодного, да рыбки вяленой. В следующий раз обязательно озабочусь!

Сегодня у меня в планах наведаться в землянку и уже от неё я буду прокладывать новый путик. Мне нужна ещё одна тропа, так как первая почти готова. В этот раз мой путь лежит вглубь тайги: не дело ходить только по окраинам реки и болота. Мне нужен соболь, куница и горностай, и поэтому нужно увеличивать участок лова. Вот удивительно: про последнего я от Семёна не слышал ничего, и не попадался он нам в ловушки прошлой зимой, а на своём участке я буквально вчера одного видел. Интересный зверёк! Летом он выглядит невзрачно и блекло, мех двухцветный: буровато-рыжий, но зато зимой мех чисто-белый. Отличить его от ласки можно только по размерам и, конечно, по кончику хвоста — он чёрный в течение всего года.

То, что в землянке не всё в порядке, я понял по поведению Батона. Мой верный пёс рванул вперед с истошным лаем. Я поспешно сдёрнул двустволку с плеча и скинул рюкзак на землю. Что там может быть? Мишка что ли в гости заглянул?

Между тем Батон скрылся в зарослях, скрывающих поляну с моей землянкой, и его азартный лай вдруг превратился в испуганный вой. Через пару секунд он пулей вылетел из кустов обратно, во всю прыть несясь в мою сторону. Я вскинул ружье к плечу. Если это медведь, то мне кранты. Ружье было заряжено патронами с крупной дробью, этого медведю точно не хватит, тут и пары пуль бывает мало. Перезарядиться я уже не успеваю: ружье-переломка не предусматривает быстрой смены боеприпаса.А между тем, события развивались — вслед за Батоном из зарослей вывалился маленький бурый комок шерсти и большими прыжками направился вслед за моим псом. Я скрипнул зубами — медвежонок!Теперь от встречи с его мамашей мне точно не отвертеться. Если одинокого бурого медведя ещё можно попытаться спугнуть, выстрелив в воздух, то вот медведицу с медвежатами точно нет. Она пойдёт до конца, инстинкты у них такие — материнские.

Не обращая внимания на медвежонка, я перевел ствол на кустарник, из которого только что выскочила вся эта дружная звериная компания. Хрен с ним, с медвежонком! Увидит меня и остановится, да и сделать он мне ничего не сможет, мамашку бы не прозевать. Однако медведица показываться не спешила. Я бросил быстрый взгляд на приближающихся ко мне зверей, и на моей голове зашевелились волосы. Твою мать! Никакой это не медвежонок! Это росомаха!

— Батон, скотина, в сторону! — испуганно заорал я, переводя ружьё на приближающегося хищника.

Эту тварь так просто не испугаешь и не отгонишь — надо её валить! Эти свирепые маленькие хищники ничего не боятся. Мягко говоря, их поведение можно описать так: победить или умереть. Росомахи неимоверно сильны для своих размеров и успешно защищают свою добычу даже от медведей и волков. Они и лося завалить могут, а я ему вообще не соперник.

Испуганный же Батон, тварь такая, с линии выстрела уходить не спешил, и довольно быстро приближался ко мне. Делать нечего. Я быстро задрал ствол немного вверх и спустил курок. Выстрел. Батон, поджав уши, только ускорился, росомаха вообще никак не отреагировала, продолжая погоню. Я упал на одно колено и, как только пёс пролетел мимо меня, выпустил по росомахе последний заряд. Мимо! Зверька только едва задело, от чего он, едва сбавив ход, бросился уже в мою сторону.

Так быстро я никогда ещё не бегал. Ветки хлестали по лицу, грозя выбить мне глаза, а я несся вслед за Батоном, пытаясь на ходу перезарядить ружьё. Вы, когда-нибудь пытались на бегу по густому лесу вытащить из патронташа патроны и зарядить двустволку?А я смог! Гордиться буду до конца жизни. Рассыпая дрожащими, непослушными пальцами латунные цилиндры с зарядами, я с третьей попытки смог зарядить ружьё. Чего там у меня в стволах, я не знал — времени взглянуть на маркировку не было. Росомаха не отставала.

Как только были взведены курки, я резко остановился и практически дуплетом всадил в злобную тварь из обоих стволов. В этот раз удача была на моей стороне — зверёк кубарем покатился по земле, разбрызгивая в разные стороны ошметки шкуры и кровь. Готов!

Сердце бешено колотилось, а легкие усиленно качали кислород, я никак не мог отдышаться. По расцарапанному лицу стекали капельки крови. Не приближаясь к поверженному зверьку, я быстро перезарядился. В патронташе оставалось всего три патрона.

— Батон, паршивец мелкий, ты где?! Иди сюда, гадёныш! — позвал я своего пса. Меня душила злоба. Я ему сейчас устрою! Это надо же! Так своего хозяина подставить!

Умный пёс, понимая свою вину, приближаться не спешил. Знает меня как облупленного, зараза! Знает, что я сейчас отойду и сильно наказывать его не буду. Я посмотрел на хитрожопого засранца и сплюнул на землю вязкую слюну. Да и хрен с ним! В принципе он и не виноват. Как представлю, что бы было, если бы я нос к носу столкнулся с росомахой в густых зарослях, аж сфинктер сводит.

Росомаха не подавала признаков жизни. Ну ещё бы! Два заряда картечи, практически в упор. Тут любому поплохеет до летального исхода. Тем не менее я вначале потыкал в зверька веткой, держа ружье наготове. Мертвее не бывает. Облегченно вздохнув, я взял окровавленный комок шерсти за шиворот и побрёл к землянке: там уже разбираться буду, что мне со шкурой делать. Я сделал всего два шага, когда моё правое бедро пронзила резкая боль. Этот жидкий лесной терминатор оказался жив!

С росомахой покончено. В этот раз окончательно. И шкуру с неё я снимать не буду — снимать просто уже нечего. Когда зубы хищника впились в моё бедро, я просто обезумел. Вот не помню я, как в моей руке оказалась финка, не помню, как порубил её на мелкий фарш. Я остановился только тогда, когда вместо росомахи на земле лежало окровавленное месиво, и меня отпустил адреналин.

Рана оказалась неглубокой, видимо, не было уже сил у зверька. Но мне от этого не легче. Больница далеко, а бешенство и столбняк ещё никто не отменял. Раздевшись до трусов, я скрепя зубами от боли промыл рану спиртом, перевязался и вколол себе антибиотик. Больше я сделать ничего не смогу. Надеюсь, всё обойдётся.

С землянкой всё хреново. Как эта тварь смогла дверь открыть? Когда я, хромая и матерясь сквозь зубы от боли, заглянул в землянку, у меня руки опустились. Всё перевернуто, одеяла — в клочья, остатки запасов пищи разбросаны, на полу и нарах окровавленные ошмётки мяса и шкур и в качестве вишенки на торте — непередаваемый запах. Росомахи могут выделять из анальных желез неприятно пахнущую желтую жидкость. Они используют ее для того, чтобы метить свою территорию. Вот эта сволочь мою землянку и пометила!

Вот что теперь делать? Новую строить? От этого запаха так просто не избавиться. Тут проветривание не поможет. Вздохнув, я принялся за работу.

Всё, кроме печи, в утиль. Завязав платком нос, чтобы хоть как-то справиться с запахом, вынес всё содержимое землянки на поляну и, разведя большой костёр, сжёг. Потом занялся уборкой.