Аська и Лихо

— Это чего, ритуальный зал? — удивилась Ася.

— Он самый, — оскалился первопредок.

— Больше на лес похоже, на худой конец зимний сад, — брякнула Аська, заторможенно пялясь на веселенькую травку под ногами вместо паркета или ковра.

И едва не упала, потому что неугомонный Лихо бесцеремонно толкнул жертву куда-то в глубь странного помещения.

И не просто толкнул, а, как оказалось, засунул в какой-то молниеносно взметнувшийся и выросший до титанических габаритов гигантский цветок — ромашку-мутант. Растение чуть ли не на лету поймало и заключило жертву между поднявшихся, как решетка, полупрозрачных белых лепестков.

— Стой или сиди там, мне нужна ритуальная связь с членом рода для плетения чар, — наскоро велел Лихаэль, а сам шагнул в переплетение толстых и тонких ветвей, образующих не то узор 4D, не то гибкую клетку, не то и вовсе живой и шевелящийся комок щупалец-лиан.

Два листа на кончиках двух ветвей синхронно протянулись к запястьям и острыми лезвиями кромок взрезали кожу экспериментатора. Кровь, почему-то скорее сиреневого, чем красного, алого или рубинового цвета (она у него оттенок меняет или всегда такая странная?), потекла в оперативно подставленные чашечки больших белых цветов-колокольчиков на гибких лианах.

— Блин, еще и тентакли, — оторопело протянула Ася, потом потыкала пальчиком в плотный полупрозрачный лепесток гигантского цветка, в сердцевине которого оказалась, и добавила: — И я тут как Дюймовочка. Даже почти эльф под боком, только это неправильная сказка, потому что габариты у меня не те, а уж про не-эльфа и говорить нечего. Какой-то он вообще бракованный и без крыльев. Хотя рогов, копыт и хвоста тоже нет или хорошо прячет.

Лихо то ли не слыхал речей Аси, то ли не придал им сколько-нибудь важного значения, поглощенный происходящим действом-ритуалом. После кровопускания, устроенного бутончиками, растительные тентакли с анализами задрожали и выплюнули пробу в подставленную чашечку третьего цветка, на сей раз ослепительно оранжевого цвета и более крупного по размеру. А следом напряглись и выстрелили содержимым, приобретшим почему-то ярко-малиновый цвет, в рот Лихаэля. Тот сглотнул и вперил в цветок, где сидела Ася, взор невообразимо расширившихся, будто после дозы атропина с фиолетовым красителем, зрачков.

Но, Ася готова была спорить, глядел он вовсе не на нее и не на цветок. Он что-то видел на широченных лепестках растительного монстра. Гляделся в него, как в зеркало, и чем больше смотрел, тем сумрачнее становился. Да, смотрел Лихо точно не комедию, скорее триллер или научный детектив.

Процесс смотрения для такого непоседливого типа, как первопредок, продолжался нереально долго. Асе изначально прикольная игра в Дюймовочку успела надоесть хуже горькой редьки. Первые полчаса орать-торопить Лихо она не пыталась — вдруг первопредок не просто так листики разглядывает, собьешь его с мысли, и все по новой начинать придется. Но процедура смотрения все длилась и длилась, и в конце концов утомленная бездельем Аська начала ерзать в жестковатой сердцевине цветка, пытаясь устроиться поудобнее, но не получалось. Диванчик, да что диванчик, даже пуфик или стул внутри растительного монстра были конструкцией не предусмотрены. И Покрышкина сдалась. Она позвала, поначалу тихонько, а когда Лихаэль никак не отреагировал, громче:

— Эй, скоро ты там, я устала! Ноги толком не выпрямить! Лихо, ау!!! Земля вызывает Лихо! Прием! Как слышно?

Первопредок чуть заметно вздрогнул и медленно, будто забыл, как оно вообще делается, моргнул раз, другой, третий. Вздохнул. «Он что, вообще все это время не дышал?» — запоздало, но как-то вяло удивилась Ася.

Зрачки Лихо тем временем вернулись к прежним размерам и цвету, лианы выпустили жертву из клетки. Раскрылись и лепестки мутировавшей ромашки, освобождая Асю из своей сердцевины.

— Может, объяснишь, что это вообще было? — выбравшись из цветочного заточения и ритуального леса-зала, бросила Аська вопрос.

— Я зрел себя, — нехотя проронил Лихо. — Ты была права.

— Я права? Хм, здорово. А в чем? — удивилась попаданка и самому факту признания, и тому, что у нее что-то такое вышло.

— Чужая сила, взятая через жертвоприношение, мне не поможет, — хмуро признал Лихаэль и яростно прошипел: — Моя сила, моя суть, они искажены, моя память — как водная гладь под ветрами. Бесконечная рябь, и не разобрать того, что есть, и того, что стерто.

— Из-за того, что ты слишком долго спал? — предположила Ася.

— Я и раньше уходил в грезы на века и долее, когда уставал от живых, — отмахнулся предтеча так небрежно, будто речь шла о привычке к послеобеденной дрёме. — Но ни силы, ни памяти не терял.

— Ну… Может, какая-то разладка из-за тех диверсионных камней-призм случилась? — растерянно пожала плечами Покрышкина. Образ безумного инициативного Лиха никак не желал стыковаться в голове с положением периодически мирно спящего красавца. — Тут в округе специалистов не водится, у кого детали уточнить можно?

— Гиаль ничего не скажет, если даже знает. Она меня всегда едва терпела, бесят светозарную такие, чья сила от молитвенных песнопений не зависит и ее собственную перехлестывает. Шеардин, может, и смог бы что-то разглядеть, только исчез из Леса он еще до моего ухода в последний сон. Думаю, Гиаль и его своей занудной светлостью допекла.

— А Шеардин это кто? — на всякий случай уточнила Ася.

— Шеар-то? Он спутником Гиаль был и моим хорошим приятелем, — беспечно дал справку Лихо.

— Муж, что ли?

— Избранник, до ритуала в Храме Сил у них так и не дошло вроде бы, или он очень вовремя исчез, — цинично хмыкнул Лихо, явно намекая на мотивы незнакомого Асе типа.

Сама Аська комментировать точку зрения собеседника не стала. Судить того, чье имя узнала секунду назад, и сплетничать о нем — неинтересно и бессмысленно. Лишь предложила:

— А еще у кого-то спросить нельзя?

— Глупышка, — снисходительно усмехнулся Лихаэль. Он уже перестал беситься напоказ. (Все-таки его настроение порой напоминало качели, из тех, которые не только вверх-вниз двигаются, а еще и в стороны да с поворотами по оси). — Ты наивно полагаешь, что миры полны тех, кто желает помочь предтечам? Ха! Нас, коль достало бы могущества, желали бы видеть легендой, причем мертвой легендой, почти все. Мы слишком непредсказуемы и сильны.

— Короче, буйные и опасные психи, — перевела Ася вслух.

— Точно! — просиял Лихаэль, оценивая удачно подобранные эпитеты.

— А потому ты будешь жить, процветать и всем жизнь портить, — подвела итог родственница поневоле.