Аська и Лихо

Глава 4. Призраки прошлого

Ася ни процесса, ни плодов воспитательной работы не застала. Она буквально бегом неслась за Лихаэлем, вцепившимся в ее запястье как клещ. И самым обидным было то, что сама она успела основательно запыхаться и начать спотыкаться, а этот рыжий, красный, закатный, пестрый эльф цвел аки роза и был совершенно свеж. Будто сидел в кресле, а не несся по тропе. Вернее, это она неслась, спотыкаясь, а он скользил, словно летел над травой. «Р-р-р-родственничек нежданный, нечаянный, окаянный!»

Когда Лихо (пока двуглазое, но такими темпами ей-богу ненадолго) остановился, Ася едва удержалась от искушения шлепнуться на траву и замереть на ней, раскинув конечности в позе морской звезды. Если бы не слишком темный — какой-то подозрительный! — цвет травы, точно бы упала. А так ничего, лишь, запаленно дыша, выпалила:

— Ты куда меня притащил?

— Еще не знаю, — беспечно ответил потенциальный самоубийца. — Я попросил Лес привести туда, где его что-то беспокоит.

— И?

— А теперь ты скажешь мне, есть ли здесь ощущение щекотки, — широко улыбнулся Лихо.

— Чешется только рука, жаждущая дать тебе по шее, фантазер, — буркнула Ася и, передернув плечами, дополнила: — Ничего не чешется так, как там, мне просто здесь не нравится. Очень. Вроде и нормально все, а все равно как-то не так, будто на начало ужастика попала.

— О-о-о… — кажется, в глазах Лихаэля включился прожектор.

Он, может, и не понимал дословно речей своей свежеиспеченной родственницы, но смысл их, благодаря ритуалу, распознавал безупречно. И оглядываться по сторонам экзотический спутник Аси стал более внимательно, пытаясь первым обнаружить жутко интересную бяку. Увы, бяка на молчаливый призыв любителя экстрима отзываться и являться не спешила. То ли игнорировала Лихаэля, то ли имела личный график визитов и нарушать его даже ради такого умопомрачительного красавчика не собиралась.

Лихо недовольно скривил рот, потом пожал плечами и присел прямо на траву. Похлопал рядом, призывая Асю последовать своему примеру.

— Зачем? — спросила девушка.

— Лес говорит, оно происходит в сумерках и ночью.

— Точно ужастик, — передернула плечами Ася. — И тебе приспичило сыграть в нем главного героя. Только я не уверена, что тут предусмотрен обязательный хэппи-энд для всех.

— Ты под моей защитой, — упрекнул человечку в недоверии Лихо и обосновал с вопиющим эгоизмом причину такого «великодушного порыва»: — Мы с тобой только начали развлекаться.

Четко понимая, что утащить упрямца со зловещей поляны у нее не выйдет, Ася издала душераздирающий вздох, сделавший бы честь любому мастеру-привидению, и села-таки на траву рядом с Лихаэлем. Даже без скандала.

Пусть знакомы они были лишь несколько часов, но почему-то Ася понимала яснее ясного, что именно собой представляет этот легкомысленный на вид красавчик с волосами оттенка полыхающего заката. Может, так странный ритуал подневольного родства сказался? Истерику ее от попадания неизвестно куда и во что снял, добавил каких-то подсознательных знаний и чуток здорового пофигизма с нездоровой жилкой авантюризма. Всего этого Ася за собой не замечала, или замечала не столь ярко, как сейчас. С другой стороны, биться в припадке из-за чуждого окружения и неясных перспектив не тянуло, и то хлеб. За это Лихо и спасибо сказать можно, как-нибудь потом или мысленно. В панике бы она неизвестно что могла натворить и во что вляпаться.

Чтобы скоротать время до вечера, Ася поерзала на травке и спросила в лоб:

— А ты вообще кто? Тоже эльф, как все вокруг?

— Не похож? — хулигански прищурил глаз Лихо.

— Есть что-то общее: уши острые, разрез глаз; но все равно не похож, — прикинув так и эдак, выдала свою точку зрения Ася. — Структура лица другая.

— Мои сородичи стояли у истоков зарождения многих дивных рас. Мы сами выбирали, как желаем выглядеть, по каким законам жить, вернее, мы сами были правилом и законом для потомков. Мы были здесь до того, как боги стали покровительствовать тогда молодым перворожденным расам. Над нами не было богов. В разных мирах нас именовали по-разному. Здесь просто предтечами или первопредками, где-то древнейшими, но зачастую наши прозвания были столь мудрены, что их мы не старались даже запоминать.

— А предтечи ничего так, стильно, — одобрила землянка в стиле анекдота «наша лучше!». — Космической оперой, правда, отдает. Но это мои личные ассоциации. Ты мне еще вот что скажи — где-нибудь в лесу твои спящие родственники имеются?

— Я не чувствую никого, за исключением тебя, на многие миры окрест.

— Все перемерли или далеко ушли? — продолжила уточнять собеседница, прощупывая почву вероятных неприятностей.

— Не ведаю, — с совершеннейшим равнодушием к судьбе сородичей поведал Лихаэль. И в ответ на откровенное непонимание своей позиции чуть расширил рамки пояснения: — Мы были и есть слишком разные, иначе не дали бы начала стольким расам, отличным по образу мыслей, нравам, желаниям. Мы невообразимо разнились даже внешне. Потому, вероятно, мы едва могли терпеть друг друга и не испытывали желания общаться. Возможно, мы начали творить иные живые создания только затем, что желали компании отличной от своих сородичей.

— Странная мотивация, — почесала лоб Ася. — Ну ладно, я поняла. Ты своих родственничков тысячи лет не видал и еще столько же рад не встречаться.

— Воистину, — согласился Лихо, задумчиво присовокупив: — И тебе того не советую, если здравие душевное и телесное сохранить желаешь.

— Да я с тобой одним рехнусь, без дополнительной нагрузки из стаи незнакомых товарищей, — фыркнула Ася и поежилась. — Что-то холодает, а?

— Нет, — улыбнулся с каким-то предвкушением Лихаэль и уставился в самое темное сплетение ветвей на краю северной части поляны.

Там Ася, последовавшая его примеру, поначалу ничего, за исключением темных веток, разглядеть не смогла. Поначалу.

А потом наметился бледный полупрозрачный контур чего-то колышущегося, словно занавеска под ветерком. Следом проступили контуры фигуры. Тоже прозрачные. Вот только пол ее определению не поддавался. Длинные волосы, как успела наглядно убедиться Ася, тут и мужчины носили. Вряд ли здешние остроухие женщины в пику сильному полу щеголяли с короткой стрижкой или полировали лысины.

Пока она приглядывалась, колышущееся нечто отделилось от деревьев и кустиков и неспешно полетело, пересекая полянку. Стало еще холоднее, к ощутимому понижению температуры, заставившему Асю инстинктивно прижаться к теплому, почти горячему Лихаэлю, добавился заунывный аккомпанемент — стоны и вздохи на одной, тошнотворной до зубовного скрежета ноте — родственнице циркулярной пилы: