Достижения Лютера Транта

Он натянул пальто.

Башенные часы Университетского зала только что пробили семь, и перед ними возвышалось само здание с пятьюдесятью окнами на востоке, мерцающими, как огромные глаза, в лучах раннего утреннего солнца. Только на трех из этих глаз веки были закрыты – ставни в кабинете казначея были закрыты. Трант не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше видел закрытые ставни в Университетском холле. Они стояли открытыми до тех пор, пока многие петли не приржавели намертво. Он взглянул на доктора Рейланда, который вздрогнул, но снова чопорно выпрямился.

– Должно быть, произошла утечка газа, – прокомментировал Трант, принюхиваясь, когда они вошли в пустое здание. Но бледнолицый мужчина рядом с ним не обратил на это никакого внимания, когда они прошли вниз по коридору.

По обе стороны от них были двери с высокими фрамугами из матового стекла, и по мере того, как они приближались к двери кабинета доктора Лори, запах газа становился все сильнее. Доктор Рейланд неудачно попробовал открыть дверь, но Трант наклонился к замочной скважине и обнаружил, что она заткнута бумагой. Он ухватился за перекладину фрамуги, поставил ногу на ручку и, подтянувшись, оттолкнулся от фрамуги. Она сопротивлялась, но он выбил ее внутрь, и, когда ее стеклянные панели со звоном упали, пары осветительного газа вырвались наружу и вызвали удушье.

– Нога! – крикнул он своему дрожащему товарищу, вглядываясь в затемненную комнату. – Кто-то в гостиной!

Спрыгнув вниз, он тщетно навалился на дверь своим сильным плечом. Рейланд поспешил в читальную комнату через коридор и вытащил оттуда тяжелый стол. Вдвоем они ударили его углом по замку, он сломался, и, когда дверь снова повернулась на петлях, пары газа хлынули наружу, удушая их и выгоняя обратно. Опустив голову, Трант ворвался внутрь, распахнул одно за другим три окна и выбил ставни. Он запрыгнул на стол с плоской столешницей под газовыми светильниками в центре комнаты и выключил четыре форсунки, из которых лился газ. Метнувшись через холл, он открыл окна комнаты напротив.

Тут же сильный утренний ветерок пронесся по зданию, очищая газ перед ним. От сквозняка распахнулись двери. Осторожно, в тот момент, когда доктор Рейланд со слезами на глазах стоял на коленях у тела друга всей его жизни, Трант поднял с металлического подноса на столе множество обугленных бумажек, которые разлетелись по комнате, по полу и мебели, даже по кушетка, на которой лежала неподвижная фигура с осунувшимся белым лицом.

Рейланд встал и коснулся руки своего старого друга, его голос дрогнул.

– Он мертв уже несколько часов. О, Лори!

Через открытые окна открывался вид на дюжину читальных залов и лабораторий. Огромные здания, такие тихие сейчас, через несколько мгновений будут отзываться эхом от шагов сотен студентов.

Когда двое мужчин стояли рядом с мертвым телом того, в чьем ведении находились все финансы этого великого учреждения, их глаза встретились, и в глазах Транта был безмолвный вопрос. То краснея, то бледнея, Рейланд ответил на это:

– Нет, Трант, за этой смертью ничего не кроется. Было ли это намеренно или случайно, но ни секрет, ни позор не подтолкнули его к этому. Это я знаю.

В странных разномастных глазах молодого человека вспыхнули вопросами.

– Мы должны позвать президента Джослина, – сказал он.

Пока он разговаривал по телефону, доктор Рейланд смел осколки стекла с подоконника и закрыл дверь и окна.

В коридорах уже раздавались шаги, и комнаты вокруг быстро заполнялись, прежде чем Трант разглядел худую фигуру президента в накинутом на плечи пальто, который, сгибаясь от ветра, спешил через кампус.

Быстрый взгляд доктора Джослина, когда Трант открыл ему дверь, взгляд, который, несмотря на студенческую бледность его скуластого лица, выдавал человека действия, рассмотрел и понял все.

– Кто уложил там Лори? – резко спросил он через мгновение.

– Он сам лег там, – тихо ответил Рейланд. – Именно там мы его и нашли.

Трант дотронулся пальцем до царапины на обоях, оставленной острым углом кресла Дэвенпорта, угол все еще был белым от штукатурки. Очевидно, что кушетка было сильно сдвинуто со своего места, поцарапав обои.

Взгляд доктора Джослин скользнул по комнате, мимо стоящего Рейланда, встретился с прямым взглядом Транта и проследил за ним до стола поменьше рядом со столом мертвого казначея. Он открыл дверь в свой кабинет.

– Когда придет мистер Харрисон, – приказал он, – скажите ему, что я хочу его видеть. Офис казначея не будет открыт сегодня утром.

– Харрисон опаздывает, – прокомментировал он, возвращаясь к остальным. – Обычно он прибывает сюда к половине восьмого. Харрисон был секретарем и ассистентом доктора Лори.

– Теперь расскажите мне подробности, – сказал президент, поворачиваясь к Транту.

– Они все перед вами, – коротко ответил Трант. – Комната была наполнена газом. Эти четыре розетки светильника были включены на полную мощность. И кроме того, – он коснулся пальцами четырех наконечников для газовых горелок, которые лежали на столе, – эти наконечники были удалены, вероятно, с помощью этих плоскогубцев, которые лежат рядом с ними. Откуда взялся этот инструмент, я не знаю.

– Им здесь самое место, – рассеянно ответила Джослин. – У Лори была привычка мастерить.

Он открыл нижний ящик стола, набитый инструментами, гвоздями и шурупами, и бросил туда кусачки.

– Дверь была закрыта изнутри? – спросил Президент.

– Да, это пружинный замок, – ответил Трант.

Доктор Джослин выпрямился, и его глаза почти сурово встретились с глазами Рейланда.

– Рейланд, – спросил он, – ты был ближе к Лори, чем любой другой мужчина. Что послужило причиной этого?

– Я был близок с ним, – смело ответил старик. – Ты и я, Джослин, были почти его единственными друзьями. Мы, по крайней мере, должны знать, что не могло быть никакой реальной причины. Жизнь Лори была открыта, как полдень.

– И все же он сжигал бумаги. – президент спокойно указал на металлический поднос.

Доктор Рейланд поморщился.

– Кто-то сжигал бумаги, – мягко вставил Трант.

– Кто-то один? – Президент резко поднял голову.

– Весь этот пепел был в подносе. Я думаю… – Трант ограничился ответом. – Они разбежались, когда я открыл окна.

Джослин взял со стола нож для вскрытия писем и попыталась отделить обуглившийся пепел, оставшийся на подносе, чтобы прочесть хоть что-нибудь. Он рассыпался на тысячу кусочков.

Взгляд Транта охватил всю комнату и теперь оценивал Джослин и доктора Рейланд. Они перестали быть его доверенными людьми и друзьями, поскольку он включил их в качестве определенных элементов в деле. Внезапно он наклонился к кушетке, просунул руку под тело и вытащил скомканную бумагу. Это была недавно погашенный вексель на двадцать тысяч долларов, регулярно выписываемая на университет доктором Лори в качестве казначея.

– В чем дело, Джослин? – встрепенулся доктор Рейланд.

– Вексель. Я не могу припомнить его назначение. – президент уставился на бумагу. Внезапно его лицо побелело. – Где ключи Лори?

Он открыл ящик стола, но Трант направился прямо к кушетке и вынул ключи из кармана Лори.

Доктор Джослин отпер сейф у кушетки и из стопки книг, лежавших внутри, взял верхнюю.

– Рейланд, – сказал он жалобно, – попечители одобрили этот вексель на две тысячи долларов, а не на двадцать.

– Но он был погашен. Видите, он был обналичен! И это, – он указал на пепел на подносе, – если это тоже были векселя, фальшивые, в чем вы явного его подозреваете, он, должно быть, заплатил ими. Они были возвращены.

– Заплатили? Да! – голос доктора Джослин зазвенел обвиняюще. – Оплачено из университетских средств! Видите ли, сам Лори ввел их на номинальную сумму, когда он им платил. Здесь, – он быстро перевернул несколько страниц назад, – они указаны для сумм, которые мы санкционировали несколько месяцев назад. Общее расхождение превышает сто тысяч долларов!

– Тише! – Рейланд оказался рядом с ним. – Тише.