Достижения Лютера Транта

Капитан полиции Кроули, побагровевший от первой вспышки гнева, что убийца сделал из него марионетку, угрожающе повернулся к Кейлису. На мгновение, словно застыв от напряжения, вызванного обвинением, Кейлис сидел словно парализованный. Сейчас, внезапно перейдя от состояния абсолютной безопасности к полному отчаянию, он встретился глазами с Кроули, побелев как бумага, затем, когда его сердце снова начало колотиться, его кожа стала пурпурной. Его красивое, тщеславное лицо превратилось в лицо демона, его детские глаза вспыхнули и он прыгнул к Транту. Но когда двое полицейских встали, чтобы остановить его порыв, он повернулся и прыгнул к окну. Но прежде чем он успел рывком открыть его, сильная рука Уокера схватила его и подтянула обратно.

– Я думаю, это, – выдохнул Трант, взяв себя в руки, осматривая теперь слабого и бессильного пленника, – должно убедить даже капитана Кроули. Но это было совершенно не обязательно, Кейлис. С того момента, как миссис Митчелл показала вам в "Ньюс" сообщение о побеге Йохансона, и вы подумали, что можете безопасно убить Бронсона, заставив ее отправить его к вам, до того, как вы сразили его, перевели его часы вперед и помчались к Кроули за своим алиби, мое дело было завершено.

– Она… она… – руки Кейлис сжались в кулаки, – бросила меня… но ты… подловил ее? – закричал он мстительно.

Уокер и Кроули в изумлении повернулись к Транту.

– Миссис Митчелл? – спросили они одновременно.

– Она твоя жена, Кейлис? – спросил Трант с нажимом.

– Да, моя жена, – вызывающе прошипел мужчина, – восемь лет назад в Сент-Луисе, пока этот проклятый Бронсон не разогнал банду и не отправил меня за решетку на три года, и она подумала, что он, должно быть, привязался к ней и хочет жениться на ней, потому что он помогал ей, пока… пока она не узнала!

– Ах, я подумал, что она была твоей женой, когда увидел тебя после мальчика, но, конечно… – Трант осекся, услышав стук в дверь.

– Мисс Эллисон в своем экипаже снаружи, сэр, – офицер, который постучал, отдал честь инспектору Уокеру. – Она пришла повидаться с вами, сэр. Она говорит, что вы не прислали ни слова.

Уокер перевел взгляд с съежившегося Кейлиса на Транта.

– Нам больше не нужен Кейлис, инспектор, – сказал Трант. – Я могу рассказать мисс Эллисон все факты прямо сейчас, если вы хотите, чтобы она их услышала.

Дверь, которая закрылась за Кроули и его сопровождающим, почти сразу же открылась, чтобы впустить инспектора и мисс Эллисон. С ее светлым, милым лицом, озаренным надеждой, которая сменила былой страх и тревогу утра, Трант едва узнал ее.

– Инспектор сказал мне, мистер Трант, – она протянула к нему обе руки, – что у вас есть для меня хорошие новости, о том, что Канлан невиновен, и поэтому Рэндольф не собирался выходить, как… как они сказали, когда его убили.

– Нет, он вышел не из-за этого! – ответил Трант с триумфом. – Вместо этого он отправился из милосердия с поручением мисс Эллисон, чтобы вызвать врача для маленького ребенка, который, как ему сказали, внезапно и опасно заболел. Телефон в доме был сломан, поэтому он выбежал, не думая об опасности. Я рад, что могу рассказать вам об этом прекрасном, смелом поступке, когда я должен также рассказать вам ужасную правду о том, что женщина, которой он помог и защитил, была той, кто в приступе ревности, когда она обнаружила, что он просто был добр к ней, послала его на смерть.

– Миссис Митчелл? – заплакала от ужаса девушка. – О, только не миссис Митчелл!

– Да, миссис Митчелл, для которой он так много сделал и чье прошлое он защищал самым благородным образом, даже от вас. Но поскольку она была женой преступника, которого мы только что поймали, я рад верить, что этот человек сыграл на ее старых страстях, потому что какое-то время он сохранял свою прежнюю власть над ней, и она выполняла его приказы, не думая о последствиях.

– Я сказал вам сегодня утром, инспектор Уокер, что не могу объяснить вам свои выводы из проверки Канлана. Но сейчас я должен дать вам полное объяснение. Вы помните, что я прокомментировал тот факт, что преступление, которое вас озадачило, было совершено в течение столь короткого времени после того, как стало известно о помолвке мистера Бронсона, что я предположил возможную связь. Но это, в лучшем случае, было только косвенным доказательством. Первое, что меня поразило, было то обстоятельство, что мужчина ждал в вестибюле магазина электрогальваники. Я был уверен, что очень острый фруктово-эфирный запах бананового масла, разбавляющего вещества, используемого шлифовщиками при приготовлении лаков, должен быть навсегда тесно связан с преступлением в сознании человека, который ждал в этом вестибюле. Ни для кого другого этот запах не мог ассоциироваться с преступлением. Поэтому я знал, что если бы я мог протестировать всех шестнадцать человек, то выбрать убийцу было бы детской забавой. Но такой тест был бы громоздким. И следующее обстоятельство, которое вы мне сообщили, сделало это ненужным. Я имею в виду факт "быстрого патруля", который, как смогла мне сказать мисс Эллисон, вообще не мог опережать график. Я понял, что часы, следовательно, должны были быть переведены по крайней мере на десять минут вперед, а возможно, и намного больше. Кто между половиной одиннадцатого и двумя часами мог это сделать и по какой причине? Единственной убедительной версией было то, что убийца подстроил это заранее, надеясь, что труп не найдут до утра, и его единственной целью могло быть обеспечить себе алиби на два часа.

– Поэтому я удивил вас, заверив вас, еще до того, как увидел Канлана, что он невиновен, потому что у Канлана не было никакого алиби. Я доказал его невиновность к собственному удовлетворению, продемонстрировав ему, не вызвав вообще никакой эмоциональной реакции, сообщение в "Ньюс", которое, я был совершенно уверен, должно было иметь какое-то отношение к преступлению, распространив запах бананового масла и переведя часы вперед в его присутствии. Предметы, которые при проверке использовал Кроули, были настолько тесно связаны с преступлением в сознании Канлана, что, хотя он и невиновен, они вызвали реакцию, на которую я не обратил внимания, кроме одной реакции, которая, после угрозы Кроули, рассказала мне о негритянской крови Канлана. Что касается остальных, они просто напугали Канлана, как ваш пистолет напугал меня, и как они напугали бы любого невинного человека при тех же обстоятельствах. Мои же собственные тесты могли вызвать реакцию только у виновного человека.

– Я думаю, теперь вы понимаете, – быстро продолжил Трант, – в этом человеке я был практически уверен, когда Кроули рассказал мне об алиби Кейлиса. Вы только что видели, как на него подействовали те же тесты, которые я проводил на Канлане, и убедительные доказательства, которые дал гальванометр. Тот факт, что сам Кейлис никогда не читал "Ньюс", только усилил мою уверенность в том, что в этом деле был еще один человек, человек, который мог либо обмануть, либо вывести мистера Бронсона из дома. Итак, я отправился туда, недалеко нашел табличку "Доктор" и узнал, что этот доктор лечил не Бронсона, а маленького мальчика Митчелла, что в тот вечер в доме был сломан телефон, чтобы оправдать отправку Бронсона к доктору, и что миссис Митчелл читает "Ньюс".

– Его, конечно, послала миссис Митчелл, – почти раздраженно остановил его Уокер. – В шести кварталах отсюда Кроули уже должен был ее схватить.

Мисс Эллисон взяла себя в руки и встала. Она вцепилась в рукав инспектора.

– Инспектор Уокер, вы должны… – и она запнулась.

– Никто из нас не должен говорить, как она должна быть наказана, мисс Эллисон, – сочувственно сказал Трант. – Мы должны доверить все двенадцати мужчинам, которые будут судить этих двоих.

Но ее пытливому взгляду показалось, что Трант чего-то ждет. Внезапно зазвонил телефон. Уокер взял трубку.

– Это Кроули, – закричал он. – Он говорит, что миссис Митчелл сбежала. Ты мог бы задержать ее, – обвинил он Транта, – но ты позволил ей уйти!