Страница 3 из 55
Руфус прочистил горло.
— Мэделин — моя девушка, Урсула. Она изучает мифологическую историю и криптозоологию. Она очень многого добилась.
— Звучит очень интересно, — сказала Урсула, пытаясь (неудачно) скрыть своё раздражение. — Похоже, мне пора уходить.
Взгляд Мэделин задержался на промокшей футболке Урсулы.
— Что-то случилось?
— Инцидент с пивом, — ответила Урсула. Это всё объяснение, в котором она нуждалась.
Мэделин вскинула руку к своей шее.
— О. Ну, я заглянула, чтобы ты проводил меня домой, дорогой. Никогда не знаешь, какие существа теперь рыщут по улицам Лондона. По словам профессора Стаутона, в последние несколько месяцев город переполнен магической активностью. Ведьмы, демоны, всяческие ужасные твари. У него есть прибор для измерения, — Мэделин преградила выход, и её голос окрасился ревностью. — И вообще, что это вы тут обсуждали?
— Я говорил о будущем Урсулы здесь, — сказал Руфус.
— О, — Мэделин натянула приторно сладкую улыбочку. — А у неё есть будущее?
— Ну, в этом-то и дело, — продолжил Руфус. — Я просто не могу держать в штате того, кто поджигает людей. Это обуза.
Урсула чувствовала, что снова распаляется, и лихорадка, тихо пульсировавшая в её висках, превратилась в приглушенный рёв. Она схватилась за дверной косяк для опоры.
— Ну, выше нос. Я уверена, ты сможешь найти новую работу, — сказала Мэделин, едва сдерживая злорадство. — Будет весело. Новое приключение, — она не сходила с порога, явно смакуя момент.
Урсула почувствовала, как вскипел её нрав, и схватилась за древесину недалеко от Мэделин.
— Ты дашь мне уйти? Или всю ночь будешь стоять в дверях?
Мэделин ахнула, отпрыгнув назад. Она в ужасе разинула рот и уставилась на руку Урсулы… и на дым, поднимавшийся от её пальцев.
— О мой Бог! Что ты сделала с дверью! — её глаза не отрывались от лица Урсулы, и она прошептала одно слово: — Ведьма.
Глава 3
Урсула тащилась вдоль Боу-Роуд, засунув руки в карманы пальто с леопардовым принтом и согнув пальцы для тепла. Промокшая от пива футболка льнула к коже, зимний воздух был безжалостно холодным. Ну, хотя бы ноги были в тепле благодаря ботинкам, хотя их наверняка скоро придётся продать ради денег. У неё будет ещё одна зарплата, и та не покроет аренду квартиры, за которую надо заплатить через два дня.
Разочарование сокрушало её. Если она что-нибудь не придумает, то скоро окажется бездомной, и придётся спать на улицах в морозную зиму. Сколько именно времени требуется арендодателю, чтобы выселить арендатора? И сколько времени пройдёт до тех пор, как другой бездомный украдёт её пальто с леопардовым принтом?
Жгучий ветер так и кусал её за уши. Вот сейчас Урсуле не помешала бы горячка. Нищая и безработная, она решила пойти пешком с Брик-лейн до Боу, а это больше трёх километров. Она не собиралась тратить последние деньги на автобус. И что более важно, это дало время подумать. Точнее, покипеть в душе. Её грудь ныла от знакомого ощущения пустоты.
Урсула могла бы обойтись без встречи с Мэделин с её красиво уложенными светлыми волосами, французским маникюром и всякими титулами, которые будут значиться после её имени, когда она выпустится из университета.
Урсула задрожала. Восемнадцатилетие. Это должно быть поводом для праздника, но у неё практически не осталось друзей, кроме соседки по комнате. Руфус после расставания как будто забрал всех её приятелей с собой — наверное, потому что он мог баловать их шампанским и оплачивать счета в модных ресторанах.
А может, причина проста: как и говорил Руфус, Урсула не очень хороша в общении с людьми.
Она покрепче запахнула пальто, минуя окна пабов, залитые тёплым светом, и жалея, что ей не хватило дальновидности прихватить шарф. Даже если не брать в расчёт расставание, она ожидала от восемнадцатого дня рождения чего-то более значимого. Это ночь, в которую должно случиться нечто большое… она только понятия не имела, что именно.
Урсула мало что знала о себе, помимо дня своего рождения. Её прошлое было настолько странным, что напоминало мыльную оперу: редкий случай амнезии превратил всё её детство в чистый лист. У неё не сохранилось вообще никаких воспоминаний о периоде до 15 лет.
Она лишь одно знала наверняка: несколько лет назад она оказалась в сгоревшей церкви со странным треугольным шрамом на плече и клочком бумаги в кармане. На нём было написано:
«В твой 18-й день рождения,
15 марта 2016 года,
попроси об испытании.
— Урсула (ты)».
Она начала думать о себе как о двух разных людях: Прежняя Урсула и Новая Урсула. Прежняя Урсула была абсолютной загадкой, и её единственным связующим звеном с Новой Урсулой был белый камешек в кармане. Его поверхность теперь сделалась гладкой от постоянных прикосновений. Это был странный маленький якорь из её прошлого.
Иногда проблески пропавшей жизни появлялись в её снах: поля дикого тмина и орхидей, жаворонки и гадюки. Урсула понятия не имела, что это означает — ну разве что она выросла где-то в сельской местности.
И вот она ждала перемен в жизни, которые каким-то волшебным образом произойдут в её восемнадцатый день рождения, но это явно оказалось какой-то жалкой шуткой. В какой момент этого ужасного дня она должна была попросить об испытании? В битком набитом автобусе по дороге на работу, пока она пылала горячкой? Тогда, когда теряла работу? Или когда знакомилась с новой девушкой Руфуса? Весь день был серией злоключений, одно испытание за другим, но все они не были особо выдающимися.
Это не имело значения. Урсула постепенно теряла веру в то, что удача волшебным образом повернётся к ней лицом, и кто-то или что-то войдёт в её несчастную жизнь с даром в виде бриллианта или секретного банковского счёта.
И теперь ей предстояло разобраться, как спастись от полной нищеты.
Урсула задрожала, крепче обнимая себя руками. Здорово было бы иметь нормальную жизнь, семью и стабильный доход. Может, ещё детские воспоминания и руки, не склонные к спонтанному воспламенению.
Она прошла мимо ряда покосившихся викторианских домиков, из которых лился тёплый свет. Она даже думать не хотела о том, что случилось с её руками. Мэделин назвала её ведьмой, ради всего святого. Может, её ждало испытание от инквизиции.
В пределах видимости показалась её дверь, которую Урсула всегда могла узнать среди ряда идентичных домиков — по облезлой красной краске на косяках. Она воткнула ключ в скважину. «Слава Богу, я дома».
Урсула шагнула домой, надеясь услышать «Привет» от соседки по комнате, Кейти, но в квартире было темно и тихо как в могиле. Она щёлкнула выключателем у двери, но освещение не включилось. Чёрт. Наверное, что-то перегорело. Теперь будет темно и холодно до завтрашнего дня, пока она не решит проблему. Урсула покачала головой. Может, смысл записки в том, что вся её жизнь — это испытание.
Раздражённо вздохнув, она стала одной рукой держаться за стену и аккуратно подниматься по лестнице, застеленной ковром.
Место было не ахти — подвальная квартира с одной спальней — но всё равно, это дом. Спальня досталась Кейти, поскольку она платила большую часть аренды, а Урсула спала в гостиной, каждое утро убирая надувной матрас. С помощью Кейти она освежила обои под покраску, покрасив их канареечно-жёлтым цветом и добавив постеры с полевыми цветами (незабудки и золотые астры), напоминавшими о самых приятных её снах.
Урсула достала телефон и открыла сообщение от Кейти.
«С днём рождения, Урсула! Я скоро буду дома. Давай сходим куда-нибудь».
В её нутре разверзлась бездна. Придётся сказать Кейти о проблеме с оплатой аренды. Урсула бросила телефон на диван, затем стянула с себя леопардовое пальто, промокшую от пива футболку и лифчик, задрожала и схватила чёрную футболку и лифчик с сушилки. «С таким же успехом можно одеться под стать настроению».
Урсула надела сухую одежду и пошла на кухню — маленькую комнатушку с крохотным виниловым столом. Открыв жалюзи, она впустила тусклый свет фонаря снаружи. Присев перед кухонными ящиками, она пошарила в поисках коробка спичек.