Страница 13 из 145
Глава 4
Когда окончательно стемнело, Наиля накормили, после чего отправили с другими мальчиками в специально для них натопленную баню. Ночью, после того, как детей уложили спать, Наиль выбрался из снятого для него номера гостиницы.
— Чего вылез на ночь глядя? — строго спросил солдат, но было видно внимательное отношение к особенно ценному рабу.
— Уснуть не могу… Закрываю глаза — вижу, как вы их всех…
— Да, парень, не повезло тебе. Был бы пострашнее, не стал бы десятник такой приказ отдавать. Винить теперь тебе остается только богов за то, что родился шибко красивым. Не должны мужики быть такими, вот и вышло. Небеса тебя наказали.
Наиль посмотрел на солдата с такой ненавистью, что, казалось, одним взглядом мог сжечь гвардейца дотла. Однако солдат вовсе не ощутил никакой вины. Их десяток уже не первый год занимается подобными делами, так что маленький симпатичный мальчик вовсе не трогал очерствевшее сердце бойца. Просто ему было скучно стоять на страже, вот и решил поддержать беседу с порабощенным мальчишкой. Ясное дело, тот не питал к своим пленителям никаких добрых чувств. Вот только как-то жутковато выглядел этот взгляд глубоких зеленых глаз, наполненный безумной, сжигающей изнутри ненавистью. Впрочем, после прибытия в столицу Хальмина, этого мальчишку как следует обучат, чтобы он наилучшим образом мог доставить удовольствие своему хозяину.
— Я подышу воздухом…
— Из деревни не выходить, — строго приказал солдат, проследив, как вспыхнула руна ошейника, получившая приказ. Деревня, хоть и разрослась, но все еще была не настолько большой, чтобы в ней потерялся маленький мальчик. Хочет гулять — пусть гуляет. Все равно артефактный ошейник непрерывно сообщает гвардейцам о своем местонахождении. А тронуть собственность его светлости даже последний дурак не посмеет.
Наиль неспешно побрел в сторону центральной площади, на которую выходили окна снятого для него гостиничного номера.
К тому моменту, когда мальчик добрался до колонны, в его взгляде не осталось больше ненависти. Теперь в глазах горела абсолютная решимость. Весь вечер, выполняя приказы солдат, он мысленно общался с клинком в колонне. Теперь Наиль знал, что меч много лет ищет для себя владельца, но никто ему до этого дня не подошел. Наилю повезло — он родился с даром ментальной и воздушной магии. Этот дар был маленьким, но клинок обещал помочь его усилить. В конце концов, мальчик должен был связать с ним свою судьбу на всю оставшуюся жизнь. Наилю предстояло пройти тяжелейшие тренировки, во время которых он должен будет беспрекословно слушаться указаний клинка. Это было одно из двух условий, относительно которых Зиргрин намеревался взять с Наиля клятву на крови. Первое — беспрекословное исполнение всех указаний клинка, стоит тому объявить о начале тренировки. Второе — никогда не спрашивать меч о том, что касается его прошлого. Большего одушевленный клинок от ребенка требовать не стал. Он не желал от него полного подчинения, так как это была бы просто новая форма рабства. Наиль бы не пошел на это, да и Зиргрину не нужен был носитель-раб. Он хотел воспитать себе напарника, а не марионетку. Относительно же прошлого… Не нужно было его будущему ученику знать, что душа в его клинке когда-то была живым существом. Это не принесет ничего хорошего им обоим.
«Что мне делать?», — спросил Наиль, подняв голову к высоко над ним торчащей рукояти.
Зиргрин помнил, как тяжело было Вешке до него добраться в прошлый раз, так что заранее подключился к структуре колонны, и используя ее энергетические каналы, спустил себя вниз. Со стороны это выглядело так, словно клинок стек вниз по колонне, не оставив никаких следов разреза после себя. После этого рукоять чуть отошла от гладкого камня, сверкнув в лунном свете голубоватой сталью.
«Для начала, аккуратно надрежь себе палец. Ты должен принести мне клятву, о которой мы договорились».
Кивнув, Наиль коснулся пальцем лезвия клинка. Когда выступила кровь, он произнес заранее заученную клятву.
«Теперь возьмись за мою рукоять и вытащи меня из колонны. Как только сделаешь это, смажь кровью руны на моем лезвии. Этим ты свяжешь меня со своей кровью».
Меч был тяжелым, но Наиль без лишних жалоб достал его из колонны. Если бы кто-то видел происходящее, то глазам бы не поверил. Столько людей пыталось этот меч достать, но безуспешно, а какой-то сопливый мальчишка сделал это без малейших усилий.
Наиль в точности выполнил ритуал. Все еще кровоточивший большой палец прошелся вдоль изящного лезвия по едва различимым рунным значкам. Руны вспыхнули алым сиянием, после чего тут же потухли.
«Теперь не сопротивляйся. Будет очень больно, а когда я закончу, станет еще больнее. Тебе придется все это выдержать, если хочешь убить солдат и спасти сестру».
— Я все вытерплю, только пожалуйста, помоги мне спасти Ису.
Стоило Наилю расслабиться, как его зеленые глаза очень быстро изменили цвет на небесно-голубой. Радужка залила весь глаз, а зрачок вытянулся, став вертикальным. На этот раз между клинком и Наилем была прочная связь, так что Зиргрин намного лучше чувствовал его тело и мог лучше им управлять. Убить десяток солдат? Это ничто в сравнении с тремя сотнями бандитов, за которыми пришлось в свое время гоняться по лесу. На этот раз бывший убийца совершенно не боялся потерять контроль, так как десятка человек было просто недостаточно для этого. Клинок в руке Наиля едва заметно дрогнул от нетерпения. Мальчик, войдя в какой-то странный резонанс с мечом и заразившись его желаниями, нетерпеливо облизнул губы, осознав при этом, что может вернуть себе контроль над телом в любое время.
«Держи себя в руках», — одернул Наиля клинок. — «Я знаю, что тебе только одиннадцать, но ты должен выдержать, нужно во что бы то ни стало разорвать нашу связь, как только все солдаты будут убиты, а твоя сестра освобождена. Если не справишься с моей жаждой крови — то в деревне произойдет резня».
«Я постараюсь», — испуганно ответил мальчик, представив, что произойдет, если он не справится.
«Соберись. Как только я начну, то не смогу сам остановиться. Как мой новый хозяин, ты должен будешь сдержать мою жажду крови любой ценой».
Конечно, требовать подобного от ребенка было просто наивно, но если прибавить к усилиям мальчика волю самого Зиргрина, то разорвать связь вполне можно успеть.
С этой мыслью Зиргрин коснулся рукоятью рабского ошейника на горле. Антимагическое свойство сработало безотказно, и к детским ногам упала лишенная энергии полоска кожи.