Страница 8 из 9
И еще. Нас интересует судьба тех, кто пропал без вести. Есть и такие. Нужна любая информация о них.
Это основные задачи, которые тебе предстоит решить. Теперь о связи. В то время, когда ты будешь находиться в носителе, необходимо использовать промежуточный проводник, так как сам носитель, в силу своего строения, создает существенные помехи. Этим проводником служит Символ Знака, который должен быть всегда на тебе. Возьми его в первом же Храме. Для вызова достаточно при- жать Символ к груди и назвать нужное имя – связь тут же начнет действовать. При необходимости показать что-либо, ты должен воспользоваться передающим устройством, которое ты получишь от одного из твоих помощников. Устройство также нужно иметь всегда при себе. Всегда. Включается оно наложением Знака на себя. Вот таким движением. Это будет означать, что ты открыт и готов к общению. В остальных случаях связь остается прежней. Теперь все. Готовься и ожидай Перехода.
И пообщайся с Шьиссу, Главным Оператором Архива. Он участвовал в Эксперименте с самого начала и впоследствии также посещал «Радость». Он помнит все о прошлом Объекта.
Василий
Полнеющий мужчина лет сорока пяти в шортах и в майке копался под капотом своей «Волги» во дворе дачи и не видел, что из-за невысокого дощатого забора за ним, улыбаясь, наблюдает подтянутый мужчина с короткой стрижкой «под полубокс». Несмотря на жару, он был в темно-сером костюме и при галстуке. На носу прилепились солнечные очки-капли, которые давно никто не носил, на ногах тоже немодные черные туфли. В одной руке он держал шляпу, в другой дорожную сумку. По всему было видно, что человек этот приезжий, к столицам отношения не имеющий. «Периферия» или, как еще говорили тогда на молодежном сленге, «кантри». Осторожно, чтобы не скрипнула калитка, мужчина тихо прокрался во двор и зашел к автолюбителю со спины. Встав сзади в шаге от автолюбителя, он свистящим шепотком-ветерком тихо позвал: «Петру-унде-ель». Автолюбитель на миг поднял голову, прислушиваясь, потом продолжил, как ни в чем, ни бывало, что-то там подкручивать, смазывать, протирать. Приезжий, поддавшись на уловку, придвинулся еще на полшага и опять позвал своим шепотком: «Петру-унде-ель»…
И тут «Петрундель», присев, резко развернулся на пятках, растопырил в разные стороны руки и оглушительно заревел: «А-а-га-а-а!!!». От неожиданности мужчина уронил шляпу с сумкой, поперхнулся и сел на точку, которую именуют пятой, но тут же вскочил. Через секунду уже оба обнимались, причем «Петрундель» все время пытался обнять приезжего плечами, так как руки были в масле и машинной грязи. «Васька! Васька-кот! Откуда, монстр!?», – орал он. «Да вот, я к тебе было на Плющиху, соседи говорят на даче», – смущаясь, отвечал «Вася-кот», разводя руками, будто вернулся с рыбалки. «Петрунделем» называл его только он – «Вася-кот», он же «Васисуалий». Они вместе служили, тогда еще в «Советской» армии и два года были, что называется, «не разлей вода». После службы виделись только два раза: на свадьбе Петра и еще когда Василий был в Москве в командировке по работе. Тогда Пётр ему здорово помог, позвонив куда нужно и договорившись, чтобы Василий получил со склада какие-то дефицитные цепи для тракторов. Жил тогда Василий в области, а склады были, «естественно», в Москве. С тех пор утекло много воды, да и страна уже становилась на другие рельсы, но память о тех временах, когда они служили вместе в армии, осталась прежней. Сначала часто переписывались и перезванивались, потом все реже и реже – телефонные разговоры не могли заменить живого общения, взглядов, эмоций. И вот встреча…
…«Сейчас, сейчас, – приговаривал Петрундель, он же Петрусь, он же Петруня, он же Пётр Алексеевич, он же «почти Членкор», – сейчас. Эх, посидим!» Василий лил воду из шланга ему на руки и только улыбался.
– Ну, так.Ты давай в душ с дороги, а я соберу на стол, – приказал хозяин. – Сейчас покажу, где полотенце.
– А где же твои? – запоздало спросил гость.
– Хм. Мои сейчас далеко. В Китай умотали. Там есть Долина Пирамид, слышал, наверное? Вот туда и умотали. Подожди, а ты сам-то откуда? По работе или?.. Ну ладно, потом, потом. Давай в душ! Сядем здесь, под яблоней, погода хорошая.
…Сидели долго. Уже пала глубокая ночь, высыпали на небе июльские звезды, а они всё говорили, говорили…
– А помнишь, как мы дрались в солдатской столовой? – спрашивал Василий.
– С грузинами? Половниками? А как же! – отвечал Петруня и тыкал в шрам на лбу, – Меня тогда в санчасть отправили зашивать вот это. А зашивала кто? Помнишь? Стоматолог! Галина Леонидовна! Рыжая, такая. Мы с тобой ее еще Гелой прозвали. Бой-баба! А как зубы драла!? Приходишь с кариесом, уходишь без зуба! – вспоминал он.
– А помнишь, узбек у нас был? – спрашивал один.
– Погоди-погоди… Гафур! «Прихожу рота, письмо сидит тумбочка, моя ждет», – подхватывал другой и оба громко смеялись, заставляя настороженно замирать шныряющих окрестных котов.
В армии они подружились сразу. На первом же политзанятии в карантине Петруня на обложке тетради нарисовал голый зад, затянутый паутиной и крупно подписал «Голод». Присягу он тогда еще не принимал, поэтому строго наказывать его по Уставу не имели права.
Мятый замполит подозвал сержанта и, показав пальцем на новобранца, прошипел: «На очко!» Сержант привел его в туалет, где уже трудился один неудачник, выдал драную щетку, обломок кирпича, дал пинка и вышел вон. Петька закурил – как известно, «большая работа начинается с большого перекура». Трудящийся неудачник разогнулся, с интересом посмотрел на новенького и спросил: «Тебя за что?» Петька сделал важный вид и ответил: «Я политический!» Минут через пять прибежал разъяренный сержант и прорычал, что своим хохотом они мешают заниматься всему личному составу карантина и, что за этот хохот они продолжат свою работу после отбоя и, привычно выдав по пинку, отправил каждого в свой класс. После отбоя все продолжилось. Они весело драили «очки» и болтали обо всем на свете. Выяснилось, что Василий, так звали нового знакомого, тоже «политический», так как предложил своему замполиту в целях укрепления солдатского духа повесить в «Ленинской комнате» картину Рембрандта «Даная». Замполит согласился и спросил, что изображено на картине, потому что ни Рембрандта, ни Данаи не знал. Василий замялся и замполит, заподозрив неладное, побежал к командиру роты. Вернулся он с лицом голодного людоеда в сопровождении сержанта, а дальше по отработанному сценарию – пинок, щетка, туалет …
Попали они в одну роту и прослужили вместе до «дембеля». Так как оба недурно рисовали, через полгода обоих взяли писарями в штаб, где они пропадали целыми днями на зависть «дедам» и ребятам со своего призыва, но на радость своим родным. Оба любили слушать одинаковую музыку, читать одну и ту же литературу, смотреть одни и те же фильмы. Цитировали с любого места. Василий и Пётр, совершенно непохожие внешне, имели один на двоих внутренний мир. Глядя на них со стороны, возникало ощущение, что они росли и воспитывались в одной семье, даже не в семье, а в одном племени на далеком острове. Вот и сейчас, не встречаясь столько времени, они легко нашли общие темы, как будто и не расставались. Несмотря на внутреннюю похожесть, судьбы их сложились по-разному. Василий после армии поехал в деревню, где ухаживал за старой бабушкой. После ее смерти вернулся в родной город, неудачно женился, потом развелся, много ездил по командировкам и, наконец, осел в небольшом городке где-то в Вологодской области.
– Что тебя занесло так далеко? Здесь места мало, что ли?
– Красиво там…
Недавно Василий опять женился, на этот раз, кажется, повезло – молодая жена вот-вот должна была родить, и он с нетерпением ждал сына. С гордостью показывал другу снимок УЗИ, называя его по-старинному «фотопортрет», на котором было отчетливо видно, что это сын, а не дочь.
Петруня, он же теперь Пётр Алексеевич, сразу после армии поступил в институт, через пару лет женился . Жили они с женой Ольгой ровно, вырастили сына. Закончив институт, пошел дальше в аспирантуру, получил степень. Занимался астрофизикой, изучал свойства темной материи. Сын Степан после учебы в Историческом, увлекся уфологией и часто разъезжал по стране в компании таких же, как и он сам, энтузиастов. В этот раз они отправились в Китай, вместе с сыном поехала и жена Ольга…