Безумные дни

— Мы знакомы? — удивился я.

— Ну, как тебе сказать… Больше с женой твоей, конечно. Не сочти за пошлость. О, вот и она… Вернулась?

Подошедшая к нам Лена не удостоила его ответом, только напомнила о нашей цели:

— Корректор! — и указала пальцем в подвал.

— Да, я как раз хотел поинтересоваться, — сказал я, — некий корректор вам не попадался? Редакторов чур не предлагать.

— А вам зачем? — напрягся Македонец.

— Ну, как бы это сказать… Разыскивают его. Вроде родственников.

— Хрен я им Ирку отдам! — из подвала выскочил костлявый худой юноша. Бледный со взором горящим, как положено. — Это что ещё там за родственники выискались?

— Ирку?

— Это я Корректор, — на свет лунный выбралась девица того странного возраста между девочкой и женщиной, когда всё очень сложно. Сидящие на земле оборванцы зашевелились, как будто потянувшись к ней.

— Давайте всё обсудим в убежище, — сказал Македонец. — До полуночи несколько минут. Я ещё надеюсь, что меня просто пугали, что пожалеют город — но лучше не рисковать.

— У меня есть другое предложение, — ответил я. — Давайте покинем этот срез, и у нас будет куча времени для обсуждений.

— Он блокирован… — начал Македонец. — Или… Марина?

— У нас есть подходящий транспорт, — сказала она, и ей он сразу безоговорочно поверил.

— А что будет с ними? — спросила юная девица.

— Как только ты покинешь срез, — веско сказала Марина, — с ними всё будет хорошо. Тебе, девочка, не повезло стать ключевой фигурой. И повезло, что есть люди, которым на это не наплевать. Так что берите вещи, если есть, нам пора.

Македонец подошел к стоящему у ограды лифтованному «Патриоту», в котором я с удивлением узнал машину группы Андрея. Как всё плотно переплелось в последнее время! Он вытащил из багажника большой рюкзак и накинул на плечо какую-то массивную винтовку, очень похожую на те, что были у Комспаса.

— Я готов, — сказал он коротко.

Когда все уселись в «Раскоряку», он вдруг вспомнил о чём-то.

— Секунду!

Достал из кармана массивный телефон с антенной, зажал кнопку, дождался ответа и сказал кому-то:

— Договор будет выполнен прямо сейчас. Прощайте, — и отключился.

Я посмотрел на часы — было без трёх минут полночь. По голливудскому стандарту они сейчас отсчитывали бы в камеру последние секунды под тревожную музыку, но, как по мне, и так достаточно драматично.

Лена положила руки на планшет, и от этого мира остался только лунный свет над Дорогой.

Надо же, и этот день пережили.

День седьмой

Македонец

Если бы рыжей не было так очевидно всё равно, я бы перед ней извинился. Да, ушла она от нас некрасиво, но за Маринку я готов был простить кому угодно и что угодно. Рыжей было плевать на мои извинения — она внимательно смотрела на свою чёрную доску, иногда касаясь её рукой. То ли была за штурмана, то ли за Харона.

Мы втиснулись на заднее сиденье вчетвером — я не мог оторваться от Марины, Сеня — от своей Ирки. Хорошо, что эти двое худые, как с голодного края. Сидели, попарно обнявшись, Сеня что-то шептал на ушко своей зазнобе, ушко краснело. Бородатый муж рыжей сосредоточенно рулил. Вокруг было туманно и удивительно, но я только косился на лежащую у меня на плече голову и ни на что не обращал внимания.

— Куда мы, Марин? — в конце концов спросил я.

— В Коммуну, — ответила она. — Хватит тебе внештатником ошиваться, будешь вместе со мной службу тащить. Там, правда, проблемы сейчас…

— Проблемы?

— Ну, так ерунда — но пострелять придётся много.

— Пострелять — это мы запросто, — согласился я. — Ты да я — мы кого хочешь перестреляем!

— Я не сомневалась ни секунды, — ответила моя любимая женщина.

— Как ты выбралась? — не удержался я от вопроса. — Я почти взял Андираоса, но вот он, — я показал на спину водителя, — успел первым.

— Ну, вот он мне и помог, — она кивнула на ту же спину, водитель заёрзал, — а ещё просто повезло. Но ты же знаешь — меня так просто не удержать.

— Спасибо тебе! — сказал я мужу рыжей. — Я твой должник.

— А кстати, Сергей, — спросила она его. — Куда Андрей делся? Мне Ольга не успела рассказать.

— Альтерионцы его отжали, — ответил тот. — Не та была ситуация, чтобы спорить.

— Жаль, — сказала Маринка. — Но если честно, альтери ему устроят такую жизнь, что он ещё пожалеет, что я его не зарезала. Их гуманизм настолько гуманен, что мне его даже немного жалко.

— Стой, — скомандовала вдруг рыжая. Её муж послушно остановил машину. Мы оказались в сооружении из четырёх сросшихся вверху чёрных каменных арок, накрывших перекрёсток на дороге.

— Почему встали? — спросила Маринка.

— Нас ждут, — ответила Лена.

От угла отделилась чёрная фигура в капюшоне — не то монах, не то палач. Веяло от неё чем-то таким, что я машинально потянул из-под куртки пистолеты. Марина придержала мои руки:

— Не надо, это Хранитель. Мне тоже от них дурно, но сдержись, пожалуйста.

В туманном окружении дороги силуэт Хранителя выглядел как-то резко, чересчур реально, что ли. Как будто он полностью здесь, а мы — не совсем.

— Спасибо за корректора, они воплощаются всё реже. У вашего среза ещё есть шанс залечить нанесённую им рану.

— Кто я такая? — резко спросила Ирина. Она отбросила руку Сени со своего плеча и встала в машине в полный рост.

— Ты — корректор, потенциальный Хранитель. Твой мир породил тебя тяжестью своей судьбы. Твоё воплощение почти разрушило его.

— Что со мной будет?

— Ты пойдёшь со мной.

— Я с ней! — неожиданно вскочил Сеня. — Я её никому не отдам!

— Это возможно, — после паузы сказал Чёрный.

— Сень, ты рехнулся, — дёрнул я его за штанину. — Это её судьба, не твоя.

— Македонец, — горячо заговорил Сеня, — тебе же больше не нужен напарник! Ты нашёл свою женщину, ты будешь в Коммуне, при службе, семью заведёшь. А я уродец, мне всё равно среди людей места нет. И я её люблю!

— Я с ней! — сказал он Хранителю решительно и взял Иру за руку.

— А я с ним! — сказала эта бестолочь малолетняя.

Эх, Сеня, Сеня…

— Не скучай, Македонец, я найду тебя!

Они спрыгнули из машины и пошли.

— А моя жена? — мрачно спросил Сергей. — Что с ней будет?

Хранитель пошевелился под своим балахоном. Рыжая внезапно обмякла и начала валиться на бок. Муж подхватил её и удержал.

— Я переместил потерянную сущность, дав ей новую судьбу, — сказал Хранитель. — Твоя женщина проснётся и не будет ничего помнить. Держитесь подальше от наших путей, они не приносят людям добра.

Хранитель сделал шаг назад и исчез. Вместе с ним исчезли Сеня с Ириной и Сергей с Леной.

— Алё, а кто-нибудь умеет управлять этой штукой? — опомнился я.

— Я не то чтобы умею, — сказал Марина задумчиво, — но до Коммуны доберёмся. У нас с тобой большие планы!

— Это какие же?

— Сначала у нас будет много секса, стрельбы, секса, интриг, стрельбы, засад, стрельбы, секса и прочего веселья. Да, я упоминала про секс и стрельбу? Они тоже будут. А потом стрельба закончится, останется только секс. И ты сразу сделаешь мне маленького Македончика. Как тебе такой план?

— Так чего ж мы ждём, чёрт побери? Куда нажимать, чтобы эта телега поехала?

Артём

Ночная заварушка поневоле прошла мимо. Повреждённая нога разболелась так, что пришлось принять снотворное, иначе не мог заснуть — и в результате благополучно всё проспал. Так что первые интерпретации новостей услышал в столовой — мол, ночью кто-то напал, но наши героические милиционеры… Кто напал? Как напал? Зачем напал? — Тут у каждого мнение было своё. Но все сходились на том, что мы им ещё не так наваляем! За столиками говорили, что надо записываться в ополчение. Сам факт того, что впервые за историю Коммуны кто-то сумел не просто найти сюда дорогу, но и перетащить достаточные для нападения силы, почему-то никого не волновал. А Артём думал, что вот он, например, не знает, как провести через репер больше шести человек. И уж точно не знает, как протащить машину. И то, что это знают те, другие, его пугает — потому что неизвестно, что ещё они знают такого, чего не знаем мы.