Страница 16 из 35
Одна девушка из благородной семьи, Маргарита, убежала
с ним, пройдя через ворота, ведущие на дорогу к Пьяченце.
Он облачил ее во власяницу со знаком креста и взял с собой.
Когда они шли по полям вслед им глядели пастухи и свинопа-сы. Многие бросали свои стада и начинали следовать за ними.
Выпущенные из Кремонских тюрем женщины, жестоко обез-ображенные, с отрезанными носами, с плачем взывали к ним
и шли следом за ними, прикрывая лица белыми повязками; и
Маргарита с ними говорила.
Они основались на лесистой горе близ Новары2 и начали
жить общиной. Дольчино не стал заводить никаких правил и
никакого распорядка, уверенный, что таково учение апосто-1 Джерардо Сегарелли жил в XIII в.; он стал основателем секты
Апостольских братьев и был сожжен на костре в 1300 г.
2 Новара — город, находящийся к западу от Милана.
85
лов, и все должно держаться на милосердии. Кто хотел, питались плодами с деревьев, другие просили по деревням милостыню, иные воровали скот.
Дольчино и Маргарита жили свободною жизнью, под кро-вом небес. Однако жители Новары не хотели их слушать и понимать. Крестьяне жаловались на кражи и буйства. На гору
был прислан вооруженный отряд, чтобы ее очистить, и пропо-ведники были изгнаны из страны. Дольчино и Маргариту при-вязали к ослу, лицом к хвосту, и таким образом вели до главной
площади Новары. Там они были сожжены вместе на одном костре по приговору суда. Дольчино просил лишь об одной милости: оставить их и в огне облаченными в белые плащи, чтобы быть подобным фигурам Апостолов на плафоне монастыр-ского светильника.
86
ЧЕККО АНДЖОЛЬЕРИ
Поэт-ненавистник
87
88
Чекко Анджольери1 уродился ненавист-
ником. Он увидел свет в Сиене2, в тот
самый день, что во Флоренции — Дан-
те Алигьери3. Отец его, разбогатевший
на торговле шерстью, склонялся на сто-
рону империи.
1 Чекко Анджольери — итальянский поэт и современник Данте; о его жизни сохранилось мало достоверной информации, до нашего времени дошло около 150 сонетов Анджольери.
2 Сиена — город в итальянском регионе Тоскана. В Средние
века он был столицей Сиенской республики.
3 То есть в 1265 г.; число и месяц рождения этого великого итальянского поэта неизвестны.
89
С самого детства Чекко завидовал взрослым, ненавидел их
и бормотал корыстные молитвы. В то время многие из знати не желали подчиняться Папе, и все-таки гибеллины1 были
сломлены. Однако даже и между гвельфами2 были Белые и Чер-ные3. Белые допускали императорское вмешательство. Черные
оставались верными Церкви, Риму и Святому Престолу. Чекко безотчетно примкнул к Черным, быть может, потому, что
отец его был Белым.
Чекко возненавидел его почти с первого вздоха. В пятнадцать лет он потребовал свою долю имущества, словно старик
Анджольери был уже мертв. Озлобленный отказом, он покинул родительский дом. С тех пор он не переставал жаловаться
и всякому встречному, и небесам. Он прибыл во Флоренцию
по проезжей дороге. Белые все еще правили там, даже после
изгнания гибеллинов. Чекко кормился подаянием, рассказывал всюду о жестокости своего отца и в конце концов поселил-ся в лачуге сапожника. У того была дочь, которую звали Бекки-на4, и Чекко решил, что он ее любит.
Сапожник был человеком простым, большим почитателем
Святой Девы; он носил ее образки и был уверен, что его набожность дает ему право кроить сапоги из плохой кожи. Перед тем как отправляться спать, при свете сальной свечи он бе-1 Гибеллины ( итал. ghibellini) — в XII–XIV вв. представители
политической группировки, поддерживавшей власть императора Священной Римской империи в Италии. По одной версии название этой группы произошло от замка Гаубелинг, по другой версии — от боевого клича Hie Welf.
2 Ратовавшие за ограничение власти императора Священной
Римской империи в Италии и усиления влияния папы римского
гвельфы ( итал. guelfi) получили свое название от Вельфов — гер-цогов Баварии и Саксонии.
3 Белые и Черные — принятые названия двух политических
группировок гвельфов.
4 Чекко упоминает Беккину в своих сонетах.
90
седовал с Чекко о святом богословии и о превосходстве благо-дати. Беккина с вечно всклокоченными волосами мыла посуду.
Она насмехалась над Чекко за то, что он был криворотый.
Примерно в то время во Флоренции стали много говорить
о необычайной любви Данте Алигьери к Беатриче — дочери
Фолько Риковеро ди Портинари1. Всякий грамотный знал на-изусть песни, который он складывал в ее честь. Чекко слушал
их и в сердцах поносил.
— О, Чекко, — сказала однажды Беккина, — ты смеешься
над этим Данте, но сам-то не сможешь написать для меня такие прекрасные послания.
— Посмотрим, — усмехнулся Анджольери.
Вначале он сложил сонет, где критиковал размер и смысл
песен Данте. Потом написал стихи для Беккины, однако она
не умела читать и покатывалась со смеху, слушая декламацию
Чекко и не будучи в силах выносить влюбленного выражения
на его криворотой роже.
Чекко был беден и гол, как сокол2. Он фанатически любил
Богоматерь, и потому сапожник к нему благоволил. Оба они
видались с несколькими захудалыми клириками3, жившими на
иждивении Черных. Там возлагали большие надежды на Чекко, который казался озаренным свыше, но у них для него не
было денег.
Так что, несмотря на похвальную веру Чекко, сапожнику
пришлось выдать Беккину за своего толстого соседа Барберино, торговца маслом. «И масло может быть святым»,— сказал
1 Фолько ди Портинари был уважаемым гражданином Флоренции, банкиром; принято считать, что дочь его звали Биче ди Фолько Портинари; имя же Беатриче (Беатриса) можно перевести как
«блаженная», «счастливая».
2 В оригинале comme une pierre d’église — «как церковный камень».
3 Клирик (от греч. kliros — «жребий») — служитель церкви.
91
благочестиво сапожник в свое оправдание Чекко Анджольери.
Свадьба состоялась почти в то же самое время, что и свадьба
Беатриче с Симоно Дибарди1, и Чекко стал писать, подражая
печали Данте.
Однако Беккина не умерла подобно Беатриче2. В июне, де-вятого числа 1291 года, Данте изобразил на деревянной доске
рисунок. То была годовщина смерти Беатриче3. Оказалось, что
лицо изображенного им ангела было похоже на лицо его воз-любленной. Одиннадцать дней спустя, 20 июня, когда Барберино был занят делами на рынке, Чекко Анджольери получил
от Беккины милостивое позволение поцеловать ее в губы и сочинил для нее пламенный сонет. Однако его обычная злость
от того не уменьшилась. Кроме любви, он хотел еще золота.
Из ростовщиков не удалось вытянуть ничего. Он понадеялся
достать немного денег у отца и отправился в Сиенну. Однако
старик Анджольери не дал сыну даже стакана кислого вина и