Страница 12 из 74
— Хорошо, относятся, господин. Но они очень хотят проверить меня, — сдержанно улыбнулся наемник. — И я готов показать им все, что умею.
Меня так и подмывало устроит соревнование. В самом деле, интересно же, западная боевая школа против славянской. Да за возможность увидеть такое воочию многие историки жизни продадут.
Но немного поколебавшись, от затеи отказался. Вот отойдет слегка от монастырского гостеприимства, а там посмотрим.
Вечером я уже почти решился сойтись поближе с аманаткой, но... но жизнь в очередной раз показала мне, что княжеская доля — это не только восседать с важным видом на кресле.
Дело шло к ужину, но тут в покои прокралась Лушка и что-то горячо зашептала на ушко Зарине.
Аланка сразу вскочила с кровати и подбежала ко мне:
— Она видела, как в поварне шастал кто-то чужой!
— Да, князь-батюшка, — Лушка бухнулась на колени. — Малой, темный, в окошко шастнул.
Меня словно током шарахнуло. Твою же мать! Времена простые, отравят нахрен и не поморщатся!
Понял на уши Вакулу с дружинниками, поварню оцепили, вызвали всех, кто был причастен к приготовлению пищи и самого игумена. Никого похожего Лукерья не опознала, да и на вид еда тоже не выглядела отравленной.
— Пустая баба! Говорил же! — раздраженно ругнулся Зиновий. — Пошто суету наводите? Ась?
— Да что ты, батюшка! — лысый как куриное яйцо монах, заведовавший поварней, всплеснул руками. — Да какой чужой? Ко мне не всех своих-то допускают. Говорю же, готовил у себя, сюда еду снесли, чтобы разогреть в печи, прежде чем вам подать. Дык, я глаз не спускал.
— Видела! — уперлась Лукерья. — А тебя, лысый, здесь не видела. Малой, в темном зипуне, али монастырском облачении, не разглядела! Шасть в окошко и таков.
Я заколебался. После стычки в Москве прошло всего ничего, великому князю должны были успеть доложить, что мы задержались в Троице, он должен был успеть найти исполнителя, тот должен был добраться сюда и так далее. Времени маловато на такой сложный процесс. Маловероятно, хотя голубиной почты никто не отменял.
— Не возьму в рот пищи вашей! — вдруг заорал уже здорово хмельной Васька-брат. — С московских станется. Пусть пробуют сначала. Прямо сейчас! Пробуйте!
Вакула лязгнул саблей и твердо заявил:
— Пусть пробуют!
Дружинники угрожающе подались вперед.
— Да ради Господа нашего! — лысый взял со стола деревянную ложку.
— Стой! — вдруг резко остановил его игумен. — Дай собакам сначала. Отец келарь! А ты возьми бабу и обойди всех приезжих. Пусть опознает. Дайте ему дружинных в подмогу.
Я сам начал чувствовать недоброе.
И предчувствие очень скоро оправдалось.
Веселый лохматый щенок, попробовав печеную курицу, через минуту скончался в страшных мучениях...