Страница 50 из 114
И на одном из камней лишайник был содран.
Содран так, словно на него в спешке наступили… и обнажившийся камень был все еще влажным, непросохшим. В сухом, холодном воздухе, в солнечный день, в сосновом лесу камень высох бы минут за пять.
Кто-то пробежал тут не больше пяти минут назад.
Олегу стало жарко. Но он ничего не успел сказать – Йерикка сверху вдруг закричал:
– За-са-да-а-а!!! – и ударил вниз очередью из «Дегтярева» прямо через голову Олега. Услышав свист пуль, тот бухнулся на живот раньше, чем до него дошел смысл крика. Прямо перед Олегом подпрыгивал на месте и крутился, словно танцевал рэп, Ленко, а потом – упал и скатился чуть вниз, уперся в камни спиной, застыл. Гоймир прыгнул вперед и в сторону, за похожий на мяч для регби валун. Йерикка продолжал стрелять, и Олег увидел, как бежит, прыгая с камня на камень, Гостимир – а потом ныряет в папоротник, словно в воду…
Потом взгляд Олега упал вниз.
Там, среди сосен и камней, передвигались от укрытия к укрытию люди в мешковатой серо-зеленой форме. Не хангары. Они перебегали и стреляли из длинных винтовок короткими очередями.
Сюда стреляли. Вот один из них как-то странно завалился в папоротник и уже не встал… другого, спрятавшегося было за дерево, словно удар передком автомобиля швырнул вниз по склону…
Что-то с коротким хлопком разорвалось среди камней позади. Рядом на живот рухнул Йерикка, с хрипом завозился, подтягивая за ремень пулемет; спина у пего заплывала кровью сквозь плащ. Только теперь до Олега дошло, что он находится в центре самого настоящего боя.
Почти инстинктивно, движимый страхом за свою незащищенность, Олег оттолкнулся и перекатился по склону вниз, к Ленко. Тот был прострелен пулями в десятке мест, не меньше, но Олег не заметил этого, как не заметил и того, что перепачкал кровью ладони, схватившись за самострел, – к счастью, свободный, ни за что не зацепившийся…
– Горцы, суки! – закричали снизу, и Олег вздрогнул – столько было в этих словах злобы и до такой степени неожиданно оказалось услышать их на русском… на славянском языке. – Сдохнете сейчас, выродки вонючие! Сдохнете!
– Сам ты выродок, подстилка хангарская, выползок данванский! – зло крикнул Гоймир. Он стрелял, лежа за камнем, выставив ствол ППШ, наугад, и ветер сносил облачка быстро рассеивающегося призрачного дыма. Пули щелкали по его укрытию, высунуться Гоймир не мог.
Забинтованными руками действовать было нелегко, но все-таки вполне возможно. Олег сдернул крышку с тула на поясе Ленко, выгреб наружу короткие, без оперений стрелы. Он не хотел пускать в ход наган, боясь совсем растратить патроны.
Ленко смотрел на него – совершенно спокойными, живыми глазами. Но изо рта и ноздрей мальчика вытекали струйки темной, уже начавшей сворачиваться крови…
Олег положил самострел на поясницу убитого – для упора. Абсолютное хладнокровие, подобное тому, посетившему его утром в поле, поселилось и сейчас в каждой клеточке тела…
…Человек, учивший его фехтованию, этим не ограничивался. Он много раз водил мальчишек в походы и устраивал с ними военные игры. Во время таких игр своих подчиненных тренер терроризировал беспощадно – физически и морально. Ему ничего не стоило проехаться специально срезанной палкой по спине, если она в строю казалась недостаточно прямой, пнуть ботинком на сантиметр выше, чем надо, в поднятый при переползании зад, довести четырнадцатилетнего парня до слез едкими и громогласными публичными насмешками… Жалобы на «тяжело» или «не могу» он игнорировал. «Не хочу» же не признавал вообще – на «не хочу» ответом было «у нас все добровольно – вон из клуба и из секции!»
Но одно было совершенно точно. Олег научился у этого грубого и временами беспощадного человека едва ли не большему, чем у отца.
Противник обладал подавляющим огневым превосходством. На два «огненных боя» и два самострела у него имелось не меньше полудюжины стволов. И ручные гранаты. «Спокойно, Олег, спокойно», – прошептал мальчишка сам себе, всматриваясь до боли в заросли папоротника. В желобе самострела лежал не болт, а срезень – с широким, заточенным до остроты бритвы лезвием-полумесяцем. Светлокожее лицо под низко надвинутым капюшоном поднялось от корней сосны.
– Спасибо, Игорь Степанович, – процедил Олег, нажимая удобный, почти винтовочный спуск. Он привычно изготовился к отдаче, но ее не было, как не было и выстрела. Просто лицо врага вдруг залилось волной крови – срезень ударил в глаз. Олег перекатился, дернул рычаг затвора, поспешно вложил вторую стрелу – бронебойную, с настоящим граненым ножом вместо наконечника… Снова мелькнуло в перебежке серо-зеленое пятно. Выстрел! Рослый враг выронил винтовку, обеими руками схватился за бок, скрючился и неверным шагом отступил за ствол сосны. Олег сделал кувырок в сторону, увидел, как от дерева, за которым он только что прятался, полетела светлая, нарядная щепа. Вот такого в пейнтбольных баталиях не было.
Еще одна граната разорвалась выше по склону. Пластаясь у самого основания камня, Олег осторожно высунулся – и увидел, как на фотографии в журнале, ствол ручного пулемета метрах в пятнадцати от себя, не больше – и злой, короткий выхлест пульсирующего пламени на стволе.
– Гранату! Кто-нибудь! – завопил Олег, кляня себя за то, что не посмотрел, есть ли на поясе Ленко гранаты. Хотя бы одна! Как бы она сейчас пригодилась!
– Держи! – резко крикнул Гоймир, поняв, зачем «горожанину» граната. Рубчатая Ф-1, старая добрая «лимонка», упала в ловко подставленную ладонь. Около бока, слева, корень расщепился, показав розоватую мякоть сосны, тут же потекшую смолой… Боевая граната – впервые в жизни. Кажется, она очень мощная. Олег рванул кольцо – оно не выдернулось. Внезапно заспешив, он разогнул торчащие с другой стороны запала усики, дернул снова и, задержав на секунду в ладони компактную, уже успевшую нагреться его теплом смерть, метнул ее, как мяч в игре, безжалостно-пластичным движением хорошего спортсмена.
Треск, грохот, щелчки по камням. Ствол пулемета резко дернулся вверх и пропал, съехал куда-то.
Еще кто-то в мешковатой одежде покатился вниз, сминая папоротник и пытаясь выдрать из горла стрелу Гостимира. Что-то туго щелкнуло о камень возле головы Олега, ударило в плечо. Он посмотрел – рядом лежала граната, чужая, идеально круглая. Быстрым спокойным движением, без мыслей, Олег оттолкнул ее в расщелину меж камней. Там она взорвалась – почти тут же.