Страница 3 из 77
Глава 2. Траур по грешникам
— Рома… — несколько удивленно и радостно ответила Нина, — это даже как-то странно, слышать от тебя такое. Тут простых ласковых слов не допросишься, и внезапно “Я соскучился”.
— Я просто позвонил сказать, что думаю, — с улыбкой проговорил я.
— Это… неожиданно… словно жар по телу, как мурашки, — замурлыкала девушка в трубку, — никогда не думала, что такие простые слова могут… возбуждать…
— У тебя есть одно качество, которое я особенно ценю в тебе, Нина.
— Какое же?
— Ты предугадываешь мои мысли. Я буду дома через два часа. Около девяти.
— Нам придется, — томным голосом тихо начала Нина, — быть потише. Сейчас Катя с мамой ночуют на первом этаже и…
— Я хочу тебя в душе.
— Оу… Ну…
— И у меня важный разговор к тебе, Нина. До встречи.
— Хорошо, Рома, — я слышал, как она говорит эти слова с улыбкой, — я буду ждать тебя дома.
Я был прав, когда решил, что в кустах, а вернее за ними, стрелков ждал транспорт. Если протиснутся между облупленной кирпичной стеной и большими можжевеловыми кустами, а потом перемахнуть через забор, можно было увидеть неприметную белую иномарку. Старый и ржавый хэтчбек выглядел так убого, что издали сошел бы за брошенный у развалин металлолом. Однако, он ездил.
Я обошел машину слева, дернул дверь, и она оказалась открыта. А вот ключей в салоне не было. Возвращаться, чтобы обыскать тела, я не стал. Предварительно, лишь осмотрел их ифритным зрением. Не нашел ни одного духа, которого счел бы полезным для себя.
— Кажется, — улыбнулся я, заглядывая под руль, — придется вспомнить детство. Как там было? Ах да.
Голыми руками я сорвал хлипкий пластиковый кожух с рулевого блока. Вырвал замок зажигания и быстро замкнул контакты. Стартер натужно закрутил. Дав газу, я запустил двигатель.
— Пора домой, — я сдал назад, выехал из-за полуразрушенного общежития. Бросил взгляд на выжженную площадь. Скрюченные остовы машин чернели там, как сожженные трупы.
Я ухмыльнулся и дал газу. Машина медленно покатилась по гравийной дороге.
— Ты припозднился, — встретила меня Нина, — я волновалась.
— Такси долго ехало, — улыбнулся я и вошел в дом, — тут же обнял Нину, прижал к себе.
Ее упругая полная грудь приятно касалась моего тела. Девушка, при этом глубоко задышала, приоткрыла пухленькие губки. Я видел, как в тусклом свете одной лишь коридорной люстры (вторая пострадала при нападении), губы девушки стали розовыми от возбуждения. Я сдержанно засмеялся, повел руками по спине, талии, к упругой попке.
— Катя? Элла Александровна?
— Спят, — возбужденно выдохнула девушка, — от тебя странно пахнет… словно…
— Озон. Такое бывает, если одновременно высвобождается большое количество магии. Он выветрится через пару часов.
— Не буду спрашивать, что за магия и где ты ее использовал, — быстро проговорила она, — скажу только... запах возбуждает меня, — девушка заглянула мне в глаза. Ее томный взгляд из-под полуприкрытых век завел меня сильнее. Нина смотрела так, будто умоляла скорее уединиться с ней, — ты весь возбуждаешь, — немного задыхаясь проговорила она, — когда ты рядом, мне сложно держать себя в руках. Я уже искусала себе все губы.
— Тем они слаще, — улыбнулся я и поцеловал девушку. Нина аж застонала, — мне нужно переодеться, — сказал я, когда разомкнул наши губы. Казалось, оттого что поцелуй кончился, она погрустнела.
— Хорошо, — Нина кокетливо отстранилась. Я не возражал и отпустил ее.
Девушка, на носочках, отошла на несколько шагов, словно бы демонстрируя мне себя. Одетая в домашнее светлое платье в крапинку, она выглядела прекрасно. Просторная юбка приятно огибала ее крепкие бедра. Крупная грудь наполняла декольте.
— А мне, полагаю, — промурчала она, — нужно раздеться?
— Угу, — я улыбнулся, — и ждать меня в душе.
— Слушаюсь, — хихикнула она, быстро схватила подол юбки и стянула платье через голову.
В следующее мгновение, метнула его в меня, осталась в красивом бежевом белье. Я поймал платье, засмеялся. Затем в меня полетел лифчик. И его я удачно схватил в воздухе.
Нина повернулась, демонстрируя мне свое тело, припала спиной к стене, выгнулась в талии, запракнилуа руки за голову. Она смотрела страстно и призывно.
— Их оставь, — я указал взглядом на трусики, — хочу сам снять.
— Угу, — снова хихикнула она, и грациозно обернувшись, — юркнула в кухню. Я услышал шум воды в душе.
Глядя на вещи, скомканные в руках, я улыбнулся. Потом прошел в гостиную, чтобы снять все лишнее.
— Мы все скорбим по ним. Это были достойнейшие люди города, — услышал я голос по ТВ, бросил взгляд на синий экран.
Там, полный мужчина во фраке, дворянин с золотым, блестящем на солнце орденом на лацкане, давал интервью на фоне городской ратуши.
— Все трое, — он явно изобразил скорбь, — были моими близкими друзьями и товарищами. У нас было столько планов! Столько стремлений сделать наш город лучше и богаче. И, как результат, такая нелепая смерть на турнире клуба фехтовальщиков!
План сменился, толстый мужчина исчез. На экране появилась новостная студия. Холеный и солидный дворянин средних лет в деловом костюме и при ордене, расхаживал по синему блестящему полу. На фоне, на большом экране, демонстрировалось поместье Добронравова. То самое, где проходил турнир. Вокруг него тут и там бродили люди в полицейской форме. Дворяне-следователи в штатском.
— Напоминаем, что в минувшее воскресенье, — начал диктор глубоким, низким голосом, — Погибли три уважаемых, любимых всеми, дворянина. Александр Георгиевия Добронравов, стоял во главе ЗАО "Астра". Его компания ведет разработки программного обеспечения, в том числе и для военных целей.
— А еще он укрывал сынка-извращенца, убивающего женщин. Да и сам он не гнушался убийствами, — ответил я телевизору.
— Сын Александра Георгиевича, Павел, пропал без вести. Поиски продолжаются.
— Надеюсь, эта падла, — я бросил Нинины вещи на диван, снял пальто, стянул рашгард, — гниет где-нибудь подальше отсюда.