Соболев. Глава Рода.

Глава 24

Корабли лейб-гвардейской эскадры и объединенный германо-скандинавский флот быстро сближались и вот уже адмирал Касаткин и его оппонент гросс-адмирал Вульф дали команду на открытие огня.

Первыми сказали своё слово крейсеры и эсминцы УРО (Управляемого Ракетного Оружия). Их с обеих сторон было предостаточно и вскоре небо наполнилось противокорабельными ракетами. Характеристики этих ракет, в которых магическая составляющая просто-напросто отсутствовала ,были примерно одинаковые, как и средства борьбы с ними. ПВО ( Противовоздушная Оборона) обеих сторон пока что работало, так что ракетные удары стали этаким приветственным салютом и обязательным обменом любезностями перед тем как в игру вступят главные действующие лица — линкоры.

В воздухе кипели жаркие схватки между истребителями, под водой сошлись подводные лодки, но всё это пока работали системы защиты было не важно.

Вице-адмирал Чайкин, командующий второй дивизией линкоров и по совместительству командир “Цесаревича” получил от адмирала Касаткина вполне логичный приказ. “Россия” и идущие за ней три линкора должны были взять на себя колонну линкоров которую вёл “Кайзер” на котором держал флаг гросс-адмирал Вульф, а “Цесаревичу” с двумя другими кораблями предстояло разобраться с “Копенгагеном” и его колонной.

Всего на долю второй дивизии достались семь линкоров против трёх, первой соответственно десять против четырёх.

Так как русских было существенно меньше, то Касаткин решил не лететь на врага размахивая шашкой а занять позицию и подождать, попутно ведя огонь по тем кораблям противника которые войдёт в зону поражения их орудий первыми.

Повинуясь приказам Чайкина “Цесаревич” ускорил ход а два других корабля дивизии начали разворачиваться налево, чтобы не стрелять перелетом через головной корабль а спокойно развернуться и бить уже всеми двенадцатью орудиями главного калибра, что были на борту каждого корабля. Первая дивизия делал в этот момент тоже самое с той разницей что её корабли заворачивали направо.

Получалось так что два из семи русских линкора, а именно “Цесаревич” и “Россия” должны были занять позицию ближе к противнику чем все остальные. Это делалось намеренно, броневая и магическая защита этих систершипов оценивалась как лучшая в мире, они могли банально больше получить вражеских снарядов, пусть даже и напитанных магией и тем самым “разгрузить” остальных.

Да, скорее всего их и утопят первыми, но лишние двадцать-тридцать минут, которые они дадут остальным кораблям эскадры это очень много.

Наконец головной “Копенгаген” вошёл в зону поражения носовых орудий “Цесаревича” и Чайкин отдал приказ на открытие огня.

Все шесть носовых 460 миллиметровых орудий его линкора тут-же окутались дымом а по ушам ударил оглушительный звук залпа, противник в это время был почти в сорока пяти милях или по сухопутному в восьмидесяти четырех километрах. Это расстояние снаряды пролетали за, без малого, три с половиной минуты, так что у Чайкина хватало времени чтобы раскурить трубку, с которой, как говорили его подчиненные, адмирал не расставался даже когда плавал с аквалангом.

Вот в боевой рубке возвышающейся над палубой на добрых полсотни метров, появился запах крепкого табака а дежурный офицер сказал Чайкину:

— Командир, — в бою на флоте Российской Империи обращались просто, без всяких уставных длиннонот, — десять секунд до контакта. Вывожу изображение целей на главный обзорный экран.

На большом голографическом экране тут-же появилось изображение вражеского флота. В обычной ситуации за противником следили бы со спутников, но сейчас вся группировка сателлитов молчала и наблюдение осуществлял один из самолетов ДРЛО ( Дальнее Радиолокационное Обнаружение) и его беспилотники.

“Четыре, три, два, один, сейчас” — считал про себя Чайкин, а потом крикнул в голос, — Что за чертовщина сейчас произошла?

И удивление вице-адмирала было понятно всем его офицерам, у них был тот-же вопрос.

Шедший первым во вражеской колонне “Копенгаген” буквально исчез за султанами воды. Четыре снаряда “Цесаревича” легли очень близко к Копенгагену, пятый попал, буквально снеся одну из трехорудийных башен универсальных противоминных/зенитных орудий. Но главное было не это. Главным был шестой снаряд “Цесаревича”.

Который лёг с очень большим перелетом и попал не в головной скандинавский линкор а в шедший сразу за ним германский “Нассау”.

Огромный, водоизмещением в восемьдесят тысяч тонн, “Нассау” вступил в строй всего четыре года назад. Эта серия линкоров считалась самой бронированной во всем Германском флоте и отличалась многократным дублированием всех основных систем.

Тем удивительней было то что корабль как будто на полном ходу врезался в стену, а потом начал медленно отворачивать направо.

“Зачем они поворачивают?” — подумал Чайкин. И тут-же получил ответ на свой вопрос.

— Командир, есть расшифровка радиоперехвата с “Нассау”, зачитать? — доложил командир БЧ-4 ( Боевая Часть номер 4, связь) капитан первого ранга Волков, к слову единственный из всей этой фамилии кто служил на флоте или в армии, и который давным давно стал изгоем.

— Слушаю, — коротко ответил Чайкин.

— “Прямое попадание. Пробитие броневой палубы, потерян ход, рули заклинило, пожар, начинаю борьбу за живучесть” — короткими, рублеными фразами сказал Волков.

— Иванов, — тут же обратился Чайкин к командиру БЧ-2 (Боевая Часть номер 2, ракетная, ракетно-артиллерийская или артиллерийская), — Это кто у тебя такой стрелок? Кто командует этой башней и кто отвечает за это орудие?

— Галкин, командир, — ответил Иванов, — это было попадание второго орудия башни ГК-2 (башня Главного Калибра номер 2). Он её командует. А силой напитал снаряд один из двух наших прикомандированных, граф Соболев.

“Вот как? Спортсмен и правда хорош”, —— подумал Чайкин и отдал приказ.

— Связь с ГК-2, быстро!

Через секунду в его гарнитуре раздался голос кап-лея Галкина.

— На связи, командир. Я всё видел, переключаю на Соболева.

“Молодец Филя, всё правильно понял”, — только и успел подумать Чайкин прежде чем в гарнитуре раздался голос Алексея Соболева.

— Здесь лейтенант Соболев.

— Отличный выстрел господин граф. Скажи-ка мне голубчик, ты на всю вложился в него?

— Да нет, господин вице-адмирал. Думаю я и сам могу лучше, а если Лера, прошу прощения, Валерия Котова, — тут-же поправился он, — мне поможет то я буду намного сильнее.

— Понятно, попробуй лейтенант. Вот на всю, как сможешь.

— Сделаю, господин вице-адмирал.