Страница 4 из 59
– Привет, Эни, что делаешь? – спросил Китстер, подозрительно оглядываясь по сторонам – не появится ли Уотто.
Скайуокер пожал плечами:
– Уотто велел мне починить болид, чтобы был как новенький.
– Да, но не сегодня, – серьезно заметил Китстер. – День почти закончился. Пойдем. Завтра все сделаешь. Айда за рубиновым блиелем.
От упоминания об их любимом напитке рот Энакина наполнился слюной.
– Я не могу. Мне надо работать, пока… – Мальчик запнулся. Он собирался сказать «пока не стемнеет», но темнота уже почти наступила, так что… – А у нас есть чем платить? – с сомнением спросил он.
Китстер указал на Уолда:
– У него есть пять друггатов. Говорит, где-то нашел…
Энакин покосился на родианца:
– Говорит?
– Они при мне, честно.
Уолд наклонил чешуйчатую голову и часто заморгал вытаращенными глазами.
– Вы мне не верите? – спросил он на хаттском.
– Верим, верим.
Китстер подмигнул Энакину:
– Давай смываемся, пока старый жук не вернулся.
Через прореху в заборе они выбрались на дорогу и, завернув за угол, побежали через переполненную площадь к продуктовым лавкам. На улицах было полно народу, но все стремились к жилым кварталам или к хаттским злачным заведениям. Мальчики с легкостью лавировали в скоплении жителей и повозок, мимо парящих над землей спидеров, через торговые развалы. Владельцы уже запирали входные двери лавок и складывали на ночь навесы.
За считаные секунды друзья добежали до лавки, где продавался рубиновый блиель, и устремились к прилавку.
Уолд оказался родианцем слова: он выложил обещанные друггаты и получил за них три наполненных стакана. Мальчики покинули лавку и неспешно пошли обратно, потягивая густую смесь через соломинки под болтовню о болидах, спидерах и больших звездолетах, о крейсерах и истребителях и о пилотах, которые ими управляли. Друзья пообещали друг другу, что когда-нибудь тоже станут пилотами, и закрепили клятву, плюнув на ладони и ударив по рукам. Обсуждение достоинств разных истребителей как раз достигло самого накала, когда неподалеку раздался голос:
– Будь у меня выбор, я бы взял Зед – девяносто пять – «Охотника за головами».
Мальчики как один повернулись на голос. На них смотрел пожилой космолетчик, облокотившийся на фаркоп спидера. Принадлежность к профессии была сразу же видна по его одежде, оружию и маленькой потертой эмблеме истребительного корпуса на мундире. Республиканский знак различия. Для Татуина это было редкостью.
– Видел сегодняшнюю гонку, – сказал незнакомец Энакину. Он был высоким, худым и жилистым, с обветренным загорелым лицом и глазами странного серого оттенка. Волосы его были пострижены так коротко, что торчали над скальпом, как щетка, а улыбка была насмешливо-доброжелательной. – Как тебя зовут?
– Энакин Скайуокер, – неуверенно ответил мальчик. – Это мои друзья, Китстер и Уолд.
Пожилой космолетчик молча кивнул приятелям, не сводя глаз с Энакина.
– Ты идешь по небу, словно оно тебе по колено, Энакин. Ты подаешь большие надежды. – Он выпрямился и перенес вес с ноги на ногу, обводя мальчиков взглядом. – Хотите летать на больших кораблях, когда вырастете?
Все трое кивнули. Мужчина улыбнулся:
– С этим ничто не сравнится. Абсолютно ничто. Когда я был моложе, то пилотировал вот такенные громадины. Летал на всем, что можно поднять в небо, – и в истребительном корпусе, и просто так. Вы узнали эмблему, ребята?
Они снова кивнули, завороженные необычным фактом встречи с пилотом – не каких-то гоночных болидов, а самых настоящих истребителей и крейсеров.
– Давно это было, – сказал незнакомец неожиданно отстраненным голосом. – Я уже шесть лет как ушел из корпуса. Старый стал. Время никого не щадит – вынуждает искать, чем занять остаток жизни. – Он вытянул губы. – А как рубиновый блиель? Все так же хорош? Я столько лет его не пробовал. Может, настал момент взяться за старое. Составите мне компанию? Хотите выпить рубинового блиеля со старым служакой?
Упрашивать приятелей не пришлось. Космолетчик снова повел их в лавку, из которой они только что вышли, и заказал по второму стакану для каждого из мальчиков и один для себя. После этого они вышли на площадь и остановились на тихом пятачке, потягивая блиель и поглядывая на небо. День закончился, и по всей небесной глади горстями серебристых точек рассыпались звезды.
– Я всю жизнь за штурвалом, – серьезным тоном проговорил мужчина, не сводя глаз с небосвода. – Совал свой нос повсюду, куда мог добраться, – и знаете что? Не повидал и сотой части этих просторов. Даже миллионной. Но в разъездах было интересно. Весьма и весьма интересно.
Он опустил взгляд на мальчиков:
– Когда на Мейкем-Те поднялся бунт, я вел туда патрульный крейсер с республиканскими солдатами. Натерпелись мы тогда страху. А один раз подвозил рыцарей-джедаев.
– Джедаев! – ахнул Китстер. – Ого!
– Правда? Вы летали с джедаями? – подхватил Энакин, тараща глаза на незнакомца.
Тот рассмеялся, уловив их восхищение:
– Быть мне кормом для банты, если вру. Давно это было, но я и правда вез их в такое место, которое даже сейчас не имею права называть. Я же сказал, что побывал везде, где можно успеть побывать за одну жизнь. Везде.
– Я тоже хочу летать на больших кораблях, когда вырасту, – тихо промолвил Энакин.
Уолд с сомнением фыркнул:
– Ты раб, Эни. Тебе никуда не улететь.
Пожилой космолетчик воззрился на него. Энакин не смел поднять глаза.
– Что же, – мягко сказал незнакомец, – мы часто рождаемся с одной судьбой, а смерть находим с другой. Не надо мириться с тем, что предназначенную при рождении лямку придется тянуть до конца жизни. – Он неожиданно рассмеялся. – Кстати, вспомнил: когда-то, давным-давно, я прошел дугу Кесселя. Мало кто отваживался на это и выживал впоследствии, чтобы поведать, как все прошло. Мне говорили, что я не потяну, советовали даже не лезть туда: мол, забудь и займись чем-нибудь другим. Но мне хотелось испытать себя, поэтому я сунулся туда и нашел способ утереть им нос. – Космолетчик долго и пристально посмотрел на Энакина. – Может, и тебе стоит поступить так же, юный Скайуокер. Я видел, как ты управляешься с болидом. У тебя в этом деле глаз наметан, есть чутье. Даже когда я был в два раза старше тебя, я не был горазд на такое. – Мужчина с серьезным видом качнул головой. – Если хочешь летать на больших кораблях, полагаю, ты своего добьешься.
Их пристальные взгляды задержались друг на друге. Пожилой космолетчик улыбнулся и кивнул мальчику:
– Да, Энакин Скайуокер, я определенно считаю, что ты своего добьешься.
Энакин опоздал к ужину, за что его второй раз за день отругали. Он мог бы наплести, что его задержал Уотто, но мальчик не врал матери. Ни о чем и ни при каких обстоятельствах. Он честно рассказал, что вместе с Китстером и Уолдом сбежал через брешь в заборе и что они пили рубиновый блиель и слушали байки старого служаки. Шми не впечатлилась. Она не одобряла того, что ее сын водится с теми, кого не знает она сама, хотя прекрасно понимала, что мальчишек не исправить, а Энакин вполне мог за себя постоять.
– Если захотел поотлынивать от работы, которую поручил тебе Уотто, приходи ко мне, и мы посмотрим, что можно сделать по дому, – строго увещевала она.
Энакин не пререкался: ему хватало ума понять, что подобные споры редко приводят к чему-то хорошему. Он молча сидел, склонившись над тарелкой, и в подходящие моменты кивал, всецело понимая, что мама любит его и волнуется за него, поэтому ее сердитый тон и упреки вполне оправданны.
После ужина они по ночной прохладе сидели на табуретках у дверей дома и смотрели на звезды. Энакин любил эти посиделки перед сном на свежем воздухе. Тут не было так тесно и неуютно, как внутри, и можно было вздохнуть свободно. Их домик со стенами из глины и песка был маленьким и ветхим – он словно прилепился к десяткам других таких же. Почти все рабы в этой части Мос-Эспа влачили существование в таких вот лачугах, где была гостиная да одна-две клетушки для сна. Но мама держала домик в чистоте и порядке, а у Энакина была собственная комната, где он хранил всякую всячину, – намного просторнее, чем у большинства соседских детей. Почти все свободное пространство в ней занимали инструменты и широкий верстак. Энакин потихоньку собирал протокольного дроида, чтобы тот помогал маме по дому. Мальчик подсоединял необходимые детали по мере поступления, подбирая их где только возможно, и мало-помалу работа приобретала завершенный вид. Протокольный дроид уже мог говорить, передвигаться и выполнять кое-какие поручения. Очень скоро он будет полностью готов и полноценно включится в работу.