Страница 51 из 66
Вар обернулся, и увидел, как прямо на него несется краснорожий светловолосый великан, по виду схожий с германцем. Белобрысый замахнулся топором на длинной, перемотанной кожей рукояти, и повар, уже понимая, что не успевает уклониться, загородился скрещенными сантоку.
Бах! Бах!
Два оглушительных выстрела прозвучали, как гром с ясного неба. Германец хрюкнул и повалился в шаге от Вара, так и не выпустив топор. Вместо носа и правого глаза у него лохматилась красная яма с торчащими осколками костей. Неподалеку рухнул еще один бандит, наседавший на Суллу и успевший, похоже, зацепить бывшего диктатора: тот припадал на левую ногу.
— Что за… — Варфоломей закрутил головой и увидел, как из-за колонны выглядывает все такой же бесстрастный валлиец. В его руке дымился здоровенный револьвер.
— Охренеть, не встать, — констатировал повар. — Это что, «таурус»?
— Ага, «таурус», он самый, — отозвался Фараон. — Питаю, понимаешь ли, слабость к большим пушкам.
— Ты бы еще корабельную артиллерию сюда притащил, корректор истории. Хотя на здоровье, я же не Фрейд, не порицаю… Иногда размер и впрямь имеет значение. Скажи мне только одно, мой полный сюрпризов друг, — Вар балагурил весело, но сам оставался настороже, а его взгляд цепко скользил по окрестностям.
— Что?
— Где ты его прятал? Кобуры я у тебя как-то не замечал, под туникой неудобно. Значит… в мешке с бутылками?
Хозяин «Дубового Листа» усмехнулся и развел руками.
— Ну сам видишь — пригодилось же. Я даже не предполагал…
Его прервал хриплый, усталый голос:
— Теперь я вижу, что вы оба — истинные посланники богов. Вар Квинтилий, я прошел много боев, но еще никогда не видел, чтобы обычный человек, пусть даже такой крепкий, как ты, мог одним ударом отрубить врагу обе руки. Даже гладиаторы такого не могут!
— Да я это… — скромно пробормотал повар. — На коровьих тушах практиковался.
— А ты, Авл Мурий? — Сулла, не слушая его, обратился к валлийцу. — Если бы у тебя в руках был пилум, я понял бы. Но ты всего лишь поднял руку, и этих двоих говнюков точно молния Юпитера пристукнула! Вы посланы мне самим провидением, друзья. Ха, кажется, я уже это говорил? Сегодня я часто повторяюсь.
Варфоломей молча смотрел на Суллу. Его поразило, что римлянин не проявил никакого интереса к револьверу — будто счел это чем-то, что в порядке вещей для «посланников богов». Только сейчас он заметил, что бывший диктатор изрядно забрызган чужой кровью. На лице Луция Корнелия безумно сверкали голубые глаза, похожие на два ярких драгоценных камня.
— Луций Корнелий… — начал было Вар, но бывший диктатор отмахнулся и швырнул окровавленный гладий на стол.
— Не моя кровь. Евтерпий! Где ты, трусливый ты негодяй?!
Кусты поодаль зашевелились, и оттуда выполз трясущийся от страха вольноотпущенник.
— Я… я здесь, о Счастливый…
— «Счастливый»! — передразнил его Сулла. — Похоже, и тебе сегодня перепало немного этого счастья. Знаешь кого-нибудь из этих тварей? Иди, погляди, и не вздумай сблевать! Мне и так придется звать опытного садовника, чтобы привести здесь все в порядок! На этого треклятого раба-кустореза, которого подсунул мне прохиндей Апостемий, нельзя положиться.
— Д-да… — проблеял Евтерпий и опасливо стал обходить трупы.
— Кто-то колотит в ворота, — Вар, завязывающий калигу, резко выпрямился и прислушался.
— Да? — Луций Корнелий Сулла оскалился. — Ну пойдем, посмотрим.
Они все втроем прошагали по дорожке — Варфоломей и Фараон прихватили факел — и подошли к воротам, в которые и правда колотила чья-то тяжелая рука.
— Кого там лярвы принесли? — заорал Сулла.
— Это префект Рима Марк Сульпиций Цезонин! Кто говорит со мной?
— Сам префект, ну надо же? Где ты был, префект, когда нас пришли убивать, а? С тобой говорит Луций Корнелий Сулла Феликс из рода Корнелиев!
Вар предостерегающе поднял руку, но Сулла фыркнул, покачал головой и со скрежетом вытянул из петель железный засов, открывающий калитку в воротах. Без всякой опаски бывший диктатор вышел за ворота — навстречу группе вооруженных людей, возглавляемых рослым мужчиной в блестящем панцире «лорика мускулата», надетом поверх красной кожаной безрукавки. Увидев Суллу, залитого кровью, солдаты ошарашенно переглянулись.
— Вижу, мы опоздали, — префект Цезонин покачал головой. — Мы торопились предупредить тебя, Луций Корнелий о том, что некие люди наняли убийц, чтобы расправиться с тобой, но…
— Вот как? — Сулла, прищурившись, оглядел всю группу. — Торопились, а? А может быть, наоборот — не очень-то и спешили?
Цезонин возмущенно вздернул голову, но тут вперед выступил еще один мужчина — с грубоватым, но честным и открытым лицом, покрытым шрамами. Он стукнул себя сжатым кулаком по груди и выкинул руку вперед, в солдатском приветствии, которое явно было для него привычным.
— Луций Корнелий, помнишь меня?
Бывший диктатор сдвинул брови, напряженно всматриваясь. Потом скупо улыбнулся.
— Как же… Ты ведь центурион-примипил Марк Скарон, верно? Я лично вручал тебе крепостной венок… постой-ка, за Нолы, верно?
— Да, — кивнул Марк Скарон.
— Дело было десять лет назад, а перед глазами у меня до сих пор, будто вчера… — протянул Сулла.
— Поверь, Луций Корнелий, мы спешили, как могли, — заверил центурион. Сулла задумчиво кивнул.
— Я верю тебе, Марк Скарон. Так кто же подослал убийц? — уже мягче спросил он префекта Цезонина. Тот скривился.
— О заговоре разболтал один раб, но его чересчур ретиво допрашивали, и…
— Ваши костоломы перестарались, — издевательски хмыкнул Сулла. Цезонин покраснел.
— Ты несправедлив… — начал он, но тут послышались торопливые шаги, и в ворота выскочил Евтерпий.
— Господин! Господин! — вопил он. Все уставились на потного и бледного вольноотпущенника, который подбежал к Сулле. — Господин! Я узнал одного из них!
— Не ори ты так, — поморщился бывший диктатор. — Все тебя прекрасно слышат. Говори ясно: кого ты узнал?
— Это человек Мария Гратидиана… — запыхавшийся Евтерпий еле ворочал языком. Принюхавшись, Вар почувствовал отчетливый запах алкоголя. Похоже, пока их не было у стола, вольноотпущенник для храбрости приложился к оставленному без присмотра виски. «Точно. Вино-то я так до сада и не донес. Ах ты, скотина! Если выпил мой «Лафройг», я из тебя евнуха вольноотпущенного сделаю!» — мстительно подумал повар из «Дубового Листа». Потом он перевел взгляд на Суллу и увидел, как в зрачках квирита разгораются нехорошие красноватые огоньки.
— Гратидиа-ан… — протянул Луций Корнелий почти с нежностью. — Надо же… Какая мертвая змея выползла из-под колоды. И всюду эти поганые Марии. Ну и дела. Башку-то этому племяшу Гая Мария, любителю погреть руки в городс кой казне — оттяпал Катилина, а потом принес мне. Чего же они не пошли убивать Катилину?
— Луций Сергий в отъезде, — кашлянул префект Цезонин.
— Ну, тогда все ясно. Отъехал дружочек Катилина, да как вовремя… Надо было выкорчевать с корнями всю эту семейку, невзирая на пол и возраст! — неожиданно рявкнул Сулла так, что все вздрогнули. Тяжело дыша, бывший диктатор несколько раз взмахнул руками, точно опуская лезвие меча на шею кому-то воображаемому. И так же мгновенно римлянин успокоился.
— Теперь все проясняется, — Марк Сульпиций Цезонин что-то старательно черкнул стилом на восковой табличке, извлеченной из-под плаща. — Ясно, кто будет задержан и обвинен в покушении на убийство.
Он поднял на нас глаза.
— Луций Корнелий! Позволь оставить моих людей на твоей вилле. Сегодня вы справились сами, и это доказывает, что боги к тебе благосклонны. Но сам знаешь — они же и переменчивы.
— Это верно. Пусть остаются, — рассудительно кивнул Сулла. Кинул взгляд на центуриона Скарона.
— Марк, ты будешь за старшего.
Цезонин, хотя приказ отдавали его служащему, промолчал. Потом поспешно попрощался и вместе с единственным кольчужным солдатом — похоже, личным охранником — рванул в Рим так, будто за ним гнались фурии, лемуры и подземные боги, вместе взятые, которые угрожали его съесть живьем.