Жрица из другого мира

— Ты прекрасна! — с восхищением сказал я, как только Таня сошла с последней ступеньки.

Она смущенно опустила глаза, а я не мог на неё налюбоваться. Она словно фарфоровая статуэтка с распущенными локонами за спиной, стояла рядом со мной. Работница ЗАГСа начала свою речь, а я смотрел только на свою невесту и чуть не пропустил момент, когда нужно было сказать свои слова согласия.

— Да, — очень громко ответил я, когда очнулся.

— Да, — тихо повторила Таня.

Вокруг раздались аплодисменты и радостные крики. Наконец, после обмена обручальных колец и росписи в журнале регистрации брака, я поцеловал свою жену.

— Сынок, я очень рад, что ты наконец нашёл своё счастье! — со слезами на глазах сказал отец, когда все поздравления были завершены.

— А уж как я рад, — светясь от счастья, ответил я.

— Если обидишь ее, сам знаешь, что с тобой будет?! — шепнула мне Марина, которая не изменяла своим принципам и рубила с плеча.

— И тебе спасибо за добрые пожелания, — ответил я, следя глазами за своей молодой женой. Она общалась со всеми, ласково улыбаясь каждому, кто к ней подходил, даря частичку себя. И хотя народа было совсем немного, я начинал ревновать, что эти улыбки она дарила не мне. И наконец был счастлив, когда закончился фуршет и я, сказав, что нас ждём самолёт, украл Таню со своей собственной свадьбы.

Мы летели в наше свадебное путешествие, где она будет принадлежать только мне!

Глава 28. Остановить время

Таня.

— Танюш, подожди, не торопись, — говорил мне Максим, еле поспевая за мной.

— Максим, пожалуйста, давай быстрее, — торопила я его, прорываясь через людей, толпящихся у терминала.

Наш самолёт только приземлился, а я уже спешила на помощь очередной душе. Максим плёлся за мной с чемоданами наперевес.

Да, оказывается, даже приняв дар, я не освобождалась от своего долга помогать душам умерших. И им было абсолютно все равно, что у меня медовый месяц на Мальдивах, и я первый раз в жизни наслаждалась тёплыми, ласковыми волнами и белоснежным песком. Правда, нужно отдать должное, они не беспокоили меня целых десять дней! Максим был безмерно счастлив, что ему не приходилось меня ни с кем делить. Но наша маленькая идиллия длилась недолго. Вчера ночью души вновь потребовали «отрабатывать долг». И, как ни странно, это оказалась бабушка Максима, которая просила помочь своему сыну, то есть, Владиславу Игоревичу — моему свекру. — Торопись..…. Останови его…, - шептали ее губы, а она указывала мне на крышу дома, с которой падал вниз ее сын.

Я боялась рассказать Максиму всю правду, сказав, что нам срочно нужно навестить его родителей. Максим пытал меня всю дорогу, но я стойко выдержала его допрос, решив не беспокоить раньше времени. Ведь я знала, что даже если Максим будет знать, он все равно не сможет помочь своему отцу. Так было предначертано, и ни уговоры сына, ни телефонный звонок от меня, ничего не изменят. Я могла лишь смягчить удар судьбы или убрать необратимые последствия, но саму судьбу изменить была не в силах.

«Лишь бы успеть», — мысленно молила я.

В аэропорту на встретила Галя и мы, сев в ее машину, мчались к ним домой. Максим сел сам за руль.

— Я очень удивилась, когда вы мне позвонили, — сказала она, сидя рядом со мной. — Думала, что уж месяц так точно вас не будет.

— Соскучились по тебе, — ответил Максим, наблюдая за мной в зеркало.

— Да уж, конечно! — фыркнула Галя. — То целую неделю со мной не разговаривал, а тут из свадебного путешествия вернулись ради меня?

— Дорогая, может сначала заскочим к нам? Вещи оставим и отдохнём с дороги? — предложил Максим.

— Нет! Нам нужно срочно к вам домой! — ответила я, нервно барабаня по стеклу.

— Что-то случилось? — спросила Галя, заметив мою нервозность.

— Пока нет, — ответила я, глядя на мелькающий пейзаж.

Начиналась весна. Проезжая мимо полей можно было заметить чёрные проплешины земли на белом снегу. Вороны уже расковыривали клювом корку оттаявшей земли, пытаясь добраться до первых озимых всходов. Но, это лишь временное явление. Ещё слишком рано, и вновь пошёл снег, закрывая проплешины земли.

— Танюш, ты хорошо себя чувствуешь? Очень бледная, — спросил мой муж.

— Все хорошо, не волнуйся, — успокаивала я его.

В действительности я не находила себе места. Перед моими глазами была лестница на крышу дома, по которой поднимается отец Максима. Самое страшное было в том, что это происходило на самом деле, в эту самую минуту. Это мой дар показывал то, что сейчас происходит.

Сначала они сидели в гостиной и смотрели любимый сериал Раисы Романовны. Затем, я увидела как на крышу приземлилась стая ворон, которая облепила антенну. Телевизор стал принимать сигнал гораздо хуже и на экране пошла рябь. Владислав Игоревич вышел во двор и кинул снежком в стаю, которая тут же вспорхнула в воздух и улетела. Но спутниковая антенна оказалась не правильно развёрнута, и сигнал окончательно пропал.

Отец Максима, вздохнув, пошёл за лестницей и, приставив ее к краю крыши, полез наверх.

— Максим, можно побыстрее ехать? — нервно спросила я.

Галя удивленно на меня посмотрела, а Максим молча прибавил газ.

Скоро показался дом родителей и уже можно было увидеть, как Владислав Игоревич поправляет спутниковую антенну, спрашивая Раису Романовну о качестве сигнала. Он не видит как край лестницы медленно отъезжает от крыши, заваливаясь на бок, а его нога уже скользит вниз, теряя под собой опору.

Максим резко останавливается около дома, с ужасом понимая, что не успеет подбежать, чтобы поставить лестницу на место. А я практически выскакиваю из машины, вытянув правую руку вперёд, с криком:

— Нет!

Из моей руки буквально вылетел сгусток энергии, окутывая все вокруг словно кисель. И тут время замерло. Оно словно остановилось. Даже снежинки зависли в воздухе. Я удивленно смотрела по сторонам.

Нога Владислава Игоревича зависла в воздухе, как и лестница. Максим с немым криком стоял позади меня, а Галя сидела в машине с перекошенным от страха лицом, зажав руками рот. Я подошла к лестнице и поставила ее на место таким образом, чтобы нога свекра, оказалась на ступеньке. Хотя лестница и была довольно тяжелой, но моя сила мне помогла, и я довольно легко ее установила. Затем, направила свою энергию на Владислава Игоревича и, словно в замедленной съемке, помогла ему спуститься вниз. А как только это было сделано, время вновь пошло своим чередом. Максим с опоздавшим криком: — Папа! — стоял и удивленно на нас смотрел. Такое же выражение лица было и у Гали. Она, как и собственно сам виновник происшествия, смотрела на меня и ничего не понимала.

— Таня? Вы приехали? Что произошло? Как я оказался внизу? — посыпались на меня вопросы от отца Максима.

Лишь Раиса Романовна удивленно на нас смотрела, не понимая, что происходит. Она не видела с порога дома, что происходило на крыше.

— Дети приехали, — радостно сказала она, выходя нам навстречу.

Максим подошёл ко мне сзади и, обняв за плечи, спросил:

— Расскажешь, что сейчас было?

— Конечно, — улыбнулась я.

— Идемте в дом, — сказал Владислав Игоревич. — И там Танюша нам все объяснит.

— Да, проходите скорее, — ответила Раиса Романовна. — Я пирожков напекла. За столом все и расскажите.

Мы все дружно прошли в дом, и за большим столом все удивленно слушали мой рассказ. Конечно он звучал как сказка, но факты были на моей стороне. Сам отец Максима подтвердил как почувствовал, что лестница падает, и он стоя на одной ноге на краю крыши, не почувствовал опоры под ногой и чуть не упал. И совершенно не понял, как оказался внизу. Только что был на коньке крыши, а в следующее мгновение уже стоял на земле, рядом со мной. Для Максима и Гали также было непонятно, как все произошло. Они недоумевали, как упустили момент «падения» отца, которое, по их мнению, должно было произойти.

— Так вы вернулись ради меня? — спросил свекор, смотря на Максима.