Страница 66 из 100
Вот только звали его иначе — Кириллом. Кем он был до попадания сюда неизвестно — он не оставил никаких упоминаний. Имелся и тот самый аквариумист, часть чьего облика была использована для создания общего образа первого патриарха Пальмиры. Но аквариумист Паша появился в Пальмире гораздо позднее и если чем и запомнился, так это действительно своими спасенными всеядными рыбками, что едва помещались в нескольких принесенных с собой посудинах…
Так вот…
Кирилл, смиренный серый человечек, отличался неприхотливостью и удивительной деловитостью. Этакая всегда заряженная энергией серая умная мышка… полностью и бесповоротно повернутая на всем растительном. Этим «недугом» Кирилл страдал еще с отроческих лет, как он однажды проговорился в вечерней беседе незадолго до своей мирной кончины. Оказавшись в кресте, он своим привычкам не изменил и уже на пятый год его тюремная келья радовала взор несколькими деревцами и кое-какими овощными культурами. Часть зеленых красивых деревьев он посадил так, чтобы их можно было видеть во время чалок с другими крестами — и это дало ему не только огромную популярность, но и вдруг открыло источник мелких благ. Все начали делиться с ним грязью, остатками испорченной пищи, кое-какими семенами — он принимал все, перерабатывал и добавлял ко всем растущему объему почвы. Еще через несколько лет Кирилл вдруг проснулся среди ночи и… увидел его — Чертура. Черный тюремщик в диковинном и похожим на водолазный костюм скафандре стоял у лежанки и задумчиво глядел на лежащего узника сквозь подсвеченное красным стекло. Потом тюремщик ушел — молча и не причинив вреда. А еще через пару дней проснувшийся Кирилл увидел в метровом удалении от своего драгоценного садика здоровенный ком, промороженный почвы. Земля уже успела подтаять и по чистому кирпичному полу побежали первые мутные ручейки.
Почва! Много почвы…
Он разбил ком на мелкие куски, дал оттаять и голыми руками перебрал каждый комочек, после чего добавил ее на лезущие наружу жадные корни яблонь и берез. К тому же у него появилось достаточно почвы для самодельных горшочков — куда он высадил вишневые ростки.
Второй раз Кирилл узрел Чертура через год — хотя он наверняка и до этого приходил ночью, но оставался незамеченным. В этот раз Чертур назвал свое имя — оставшееся Кириллом неразглашенным — и снова ушел, а на следующее утро опять появился еще больший по объему ком мерзлой земли.
Так дальше и повелось. Быстро рос сад и вскоре вдоль каждой стены тянулись высокие земляные отвалы, на которых росли процветающие растения. Изредка Кирилл и Чертур общались. Порой их беседы шли ночь напролет — но Кирилл так и не поведал, о чем они разговаривали и какие вопросы он ему задавал, если на них и осмелился.
И да — Чертур регулярно забирал «свою» долю урожая. То и дело с грядок исчезали овощи, причем немало, а с яблоневых ветвей десятками пропадали спелые ароматные яблоки и горсти вишен.
Так шел год за годом. И незадолго до завершения сорокалетнего срока Чертур явился снова и сделал Кириллу то самое предложение, про которые говорят, что от них просто невозможно отказаться. Да и зачем отказываться, если тебе предлагают жизнь, а не смерть? Ведь Кирилл уже знал, что вскоре ему придется оставить этот теплый райский уголок крестообразной формы и очутиться внизу среди снегов и при жесткой минусовой температуре.
В ту последнюю ночь Кирилл улегся на полу, обложившись своими небогатыми пожитками. По его словам, заснул он удивительно быстро и никаких страшных снов ему не привиделось. Проснулся он тоже спокойно и легко, но открыв глаза вдруг увидел не привычную и знакомую кирпичную стену, а… ярко освещенную пустоту.
Кирилл подхватился, вскочил, заозирался — да он был предупрежден и на все согласен, но…
Вокруг него раскинулось большое пустое пространство. Почти квадратное огромное помещение с высоченным потолком. Бетонный пол, такие же стены с вкраплением кирпичных участков, два зеленых квадрата, а внутри них знакомые рычаги, похожие на те, что все эти годы даровали его растениям свет и тепло. Стоило ему их узреть — и он поспешил дернуть рычаги. Этот знакомый поступок добавил Кириллу уверенности, и он принялся потихоньку осматриваться, хотя в первое время всячески избегал без нужды покидать крестообразные контуры садика, лежащего посреди ангара.
Прошло несколько лет — все это время Чертур появлялся регулярно, а еще доставлял новые порции мерзлой земли. Кирилл освоился настолько хорошо, что рискнул сделать несколько коротких вылазок наружу. О опасностях он знал заранее — был предупрежден из того же источника, что позднее научил его пользоваться рубкой связи, заодно разблокировав консоли. Связь помогла первому пальмирцу предупредить остальных сидельцах о ждущих их внизу бедах и о том, как следует к ним готовиться. О своем местонахождении Кирилл никому не рассказывал — на это имелся жесткий запрет от его тайного и порой страшного благодетеля. Пальмира, тогда еще безымянная, была запретным местом для всех остальных. Но вскоре Кирилл ближе познакомился с тем, кто принял его сигнал — через ту самую стенную щель — и передал эту информацию остальным. Дальше была непростая беседа с Чертуром и… в один прекрасный день, спустя сколько-то месяцев, в Пальмире появился второй ее житель, что сразу же усердно взялся за дело.
Чертур приходил еще двадцать лет. Сначала тот же самый первый, затем его сменил другой, а затем и третий. Они всегда приходили ночью, собирали вкуснейшие плоды, овощи и рыбу, порой оставляли еще почвы и даже дров, после чего исчезали. Но потом тюремщики являться перестали — никто не знает почему и связаться с ними невозможно. Ночные гости исчезли…
Но за это время сложился традиционный уклад жизни Пальмиры, что дошел до наших дней практически без изменений. Определенное количество живущих и ни человеком больше. Нельзя раскрывать местоположение Пальмиры и делиться любой иной информацией об этом месте.
Пальмира была создана человеческими руками, но волей Чертуров. Не будь их — иноземных пленителей — не было бы и этого райского тайного уголка.
Закончив рассказ, Митомир ушаркал за чаем, оставив нас продолжать блуждающие поиски в трех комнатах и одном коридоре. Прервавшаяся Милена записывала историю в свою тетрадь, сокрушенно переживая насчет количества оставшихся чистыми страниц. А я… я привалился спиной к стене и изо всех сил пытался построить логическую цепочку, но у меня ничего не выходило.