Страница 8 из 17
Его приятели двинулись вперед, и мне сначала показалось, что они собираются напасть на Рабана все вместе. К счастью, возмутиться такой подлостью я не успела: волки всего лишь окружили противников, в процессе оттеснив меня в сторону.
— Для твоего же блага, — хмуро объяснил тот, что заставил меня отойти подальше.
— Это варварство какое-то! — возмутилась я, не зная, что еще сказать или сделать.
Снова бессильно оглянулась. Может, все-таки побежать за Колтом? А если его не будет на месте? Почему-то казалось неправильным оставлять Рабана здесь одного, хотя я объективно ничем не могла ему помочь. Разве что быть свидетелем, вынуждая волков играть честно. Если только это имело для них значение.
Впрочем, они явно имели представление о чести: один из волков подошел к Рабану и протянул ему такой же кинжал, какой держал Варг.
— Не нужно, спасибо.
— Если откажешься, это не обяжет отказаться от оружия меня, — напомнил Варг.
— Я знаю.
Волк, подносивший кинжал, лишь пожал плечами и вернулся на место. Мол, как хочешь, было бы предложено.
Варг поднял руки и чуть согнул колени, готовясь к нападению. Рабан остался прямым, как палка. Мне показалось, что он просто стоит и ждет, когда его проткнут острым лезвием. Мог ли он вдруг решить, что лучше уж так, чем и дальше жить изгоем? Мог ли отказаться от идеи отомстить за свою невесту?
Я непроизвольно затаила дыхание и прижала руки к лицу, слово готовясь в нужный момент закрыть ими глаза, чтобы не видеть происходящего.
Однако, когда Варг сделал первый выпад, Рабан проворно уклонился, не дав коснуться себя лезвием. Тем же закончилась и вторая атака, что заставило волка недовольно зарычать. Еще несколько выпадов — но ни один не нашел свою цель, Рабан лишь поднырнул под руки противника и выпрямился, уже оказавшись у него за спиной.
Варг развернулся и не выдержал, в отчаянии прокричав:
— Сражайся! Сражайся, трус, а не бегай от меня!
— Я не бегаю, — пожал плечами Рабан. — Я здесь. Тебе просто надо быть быстрее.
Не знаю, понял ли Варг, а мне стала очевидна выбранная драконом тактика: он хотел снова разозлить противника, заставить его действовать менее осмотрительно, как тогда в столовой. И Рабану это удалось: следующие несколько атак волка оказались уже более стремительными, резкими, агрессивными. Дракону пришлось все-таки пустить в ход руки: он ставил блоки и даже несколько раз ударил Варга, чем еще сильнее раззадорил его.
Выпады в адрес Рабана стали яростнее, в один момент мне даже показалось, что лезвие его все-таки достало, но в следующее мгновение он перехватил руку Варга с зажатым в пальцах кинжалом, завел ему за спину, а самого ткнул лицом в стену. Волк болезненно охнул и замер, не пытаясь вырваться. Я не сразу поняла, что Рабан заломил ему руку так, что при любом неосторожном движении та могла быть сломана или как минимум вывихнута. И судя по болезненному стону, который Варг попытался скрыть за рычанием, дракон продолжал давить, пытаясь заставить противника бросить оружие. Возможно, по правилам местных поединков это означало признание поражения?
— Послушай, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — тихо сказал Рабан, явно обращаясь только к Варгу, но в повисшей тишине его слова были отчетливо слышны всем. — Я знаю, как это больно. И я не буду тебе врать: легче не станет. Во всяком случае, не скоро. Но убив меня, ты себе не поможешь. И ничего не исправишь. Мортену эту не вернет, твою боль не притупит, а справедливость не восторжествует, потому что я не имею к ее смерти никакого отношения. Я ее не убивал.
Тяжелое дыхание Варга, рвущийся из его губ болезненный стон неожиданно превратились во всхлип. Пальцы разжались, металлическое лезвие звякнуло, ударившись о каменный пол. Рабан моментально ослабил хватку и отступил на шаг, позволяя Варгу оттолкнуться от стены и уйти, но тот сделал это далеко не сразу. Лишь сумев выровнять дыхание, он резко сорвался с места и бросился прочь, пристыженный очередным поражением. Или просто боялся показать другим свои слезы.
Ледяной комок страха в моей груди растаял, но вместо него ком появился в горле, на смену возмущению поведением волка пришло сочувствие. Видимо, он действительно любил Мортену. Впрочем, если Кроу не соврал насчет нее, то будущего у такой любви все равно не было.
Пришедшие с Варгом волки молча ушли, подобрав брошенный приятелем кинжал. Мгновения спустя в коридоре уже ничего не напоминало о только что состоявшемся поединке. Лишь Рабан привалился спиной к стене и осел на пол, обхватив себя руками, словно внезапно замерз. То ли короткая стычка все же его вымотала, то ли эмоции Варга напомнили ему о собственной потере, и это выбило его из колеи.
Я немного помедлила, думая, что лучше: уйти, пока есть такая возможность, или все-таки остаться и убедиться, что с драконом все в порядке. Как бы мне ни хотелось думать, что я злюсь и не хочу иметь с ним ничего общего, что-то внутри все равно настойчиво тянуло к нему. Поэтому я подошла и села на пол рядом, касаясь плечом его плеча.
— Ты как? — поинтересовалась тихо, не зная, что еще сказать.
Глаза Рабана были закрыты, затылком он прижимался к холодному камню стены, поэтому в ответ лишь вяло дернул плечами. Нет, дело определенно не в физической усталости. Пусть Варгу не удалось победить, своей болью он сделал больно и дракону: его рана раскрылась и снова начала кровоточить. Едва ли я могла ему помочь.
— Прости, — неожиданно тихо попросил Рабан.
Я настолько не ожидала услышать это сейчас, что не сразу поняла, о чем он.
— За ту ночь. И в большей степени — за утро. Я правда не хотел тебя оскорбить или… ранить. Просто запаниковал, когда ты буквально умирала у меня на руках. Я не мог этого допустить, должен был что-то сделать… А потом… Наверное, испугался. Вот и сбежал утром от разговора, убедив себя, что тебе надо поспать. И по той же причине не заходил к тебе после. Не знал, как посмотреть в глаза, как все объяснить. Это было недостойное мужчины поведение. Особенно мои слова после… Перед тем, как меня арестовали… В общем, это было недостойно вдвойне. Ты в праве на меня злиться.
Да, я была в праве, но сейчас не могла. Злость куда-то делась. Сначала уступила место страху за него, а теперь, вероятно, и вовсе сбежала, оставив вместо себя лишь легкое разочарование.
— Извинения приняты, — улыбнулась я. И немного вредным тоном добавила: — Только не надо делать вид, что ты меня от безысходности…