Страница 41 из 100
— Наши — это чьи?
— Мои и народа Ардара, — великая мечта придала ей силу.
Не в состоянии больше сидеть за столом, королева поднялась и пошла к центру нарисованной на полу карты:
— Только представь, больше не придётся договариваться, выгрызая более удобные условия на Советах. Больше не придётся бояться. Не придётся оглядываться…
— Всё не так просто, но допустим, — фыркнул Адайн, пронзая её открытым чистым взглядом. — Однако, во-первых, подобные предприятия следует обсуждать на Совете, а до ближайшего собрания полгода. Во-вторых, довожу до твоего сведения: Грайгцур не одобряет эту экспедицию. А в-третьих: ты отправила драконов без согласования со мной. И дело не в том, чьи они. Лика, это половина твоей охраны!
Ликарии стало горько. Он был прав. Во-первых, она действительно нарушила правила. Во-вторых, Грайгцур всегда был за сохранение инородных культур, а любая экспедиция мало того, что грозит человеческими жертвами, но и полностью разрушит чужой коренной уклад.
Отвернувшись от дракона, королева подошла к закрытой витражной двери, ведущей на террасу, чтобы скрыть подступающие к глазам слёзы. Снаружи мела метель, ветер выл, и в металлических рамках подрагивали стёкла…
А она хотела кричать!
Ей казалось, она готова выдержать натиск короля драконов. На деле он бил по больному, как тот ветер в витраж. И даже мечта не спасла. Напротив, теперь её притязания виделись недальновидными и неоправданно завышенными.
— По поводу моей личной охраны, — незаметно шмыгнула она носом. — Я сменила её. И отправила Мильхельма и Клариту в Грайгцур с письмом. Видимо, вы не прочли его.
— Прочёл.
«Когда же ты спал? И как летел сквозь снежный буран?» — кольнула совесть.
— И знаешь, что подумал?
От витража сильно сквозило, холод проникал под платье, касался шеи, и Ликария зябко поёжилась.
— Что тебя принудили. Что Тома и Агну убили! Что твой почерк подделали!! — расходился Адайн.
— Бред. Я лично попрощалась с Мильхельмом и Кларитой. И как видите, пережила эту ночь, — опустив глаза, королева пошла к камину, чтобы хоть немного согреться.
По пути она остановилась у стола и налила себе вина. Конечно, ещё не вечер, и впереди много бумажной работы, но после такого хотелось расслабиться.
— Что ты делаешь? — всполошился Адайн.
— Собираюсь выпить, — в обычный день Ликария любовалась бы тонкой бордовой струйкой, наполняющей серебряный кубок, но сегодня красоту момента портил разъярённый король.
Если уж совсем начистоту, она готова была отказаться от всего вина в своей жизни, лишь бы он… был драконом без пары, и не королём, а лордом, а она леди. Тогда она бы прекратила эту дурацкую ссору. Она бы даже не начинала её! Подошла бы и обняла, чувствуя, как по телу разливается его тепло, и как его руки смыкаются на талии…
«Глупые мечты,» — слегка сморщилась королева, ощущая отголоски прежней сердечной боли.
Поднесла вино к губам, и…
— Да что ты творишь! — внезапно он оказался рядом и вырвал из рук бокал.
Так близко. Опасно близко. Глаза в глаза, дыхание в дыхание, окатывая жаром, натягивая последние путы…
— Что ты творишь?! — взвилась Ликария, едва ли не отпрыгивая назад. — Мне теперь и съесть ничего нельзя? Без согласования с высшим разумом? — язвительно добавила она.
«Нельзя же быть настолько дурой!»
— Нельзя, — Адайн вылил содержимое кубка в камин. — Если в замке нет драконов, еду и питьё не проверяли.
— И что ты предлагаешь? Мне не ужинать сегодня?
— На ужин я останусь. И на завтрак.
«Да!» — отозвалось внутри.
«Нет!» — сопротивлялась она, и вдруг в глазах потемнело — будто она провалилась сквозь тонкий лёд в потаённые переживания, где жила какая-то её часть, что дышала и чувствовала, и принимала решения вразрез с её мыслями.
«Именно, вразрез! Согласие с чешуйчатым величества не вписывается в планы королевы Ликарии».
Вдруг она увидела эту свою часть — светлый уголок, где всё ещё оставалась юная, отвергнутая Лика, которая напевала и танцевала, играла и проказничала, пытаясь скрыть, что ей так не достаёт любви и заботы…
«Хм,» — усмехнулась Ликария. — «Да будет тебе известно: любви никогда не бывает достаточно. Даже если весь мир ляжет у твоих ног. Так что заткнись и не мешай».
— Лика, что с тобой?.. — обволакивающий голос дракона рассеял тьму, возвращая королеву в реальность.
— Ничего, — справляясь с головокружением, она облокотилась руками о стол. — У меня так бывает, когда погода резко меняется.
— Значит одобряешь?
— Что именно?
— К завтрашнему дню ко двору Ардара прибудет новая пара драконов.
— Конечно, нет, — ответила спокойно Ликария.
— Они так же искусны, но менее сговорчивы с некоторыми коронованными особами, — продолжал диктовать свою волю Адайн.
— Нет.
В очередной раз за вечер дракон поменялся в лице.
— И ты не останешься, — добавила, добила Ликария.
— Хорошо, — выдохнул дракон. — Вижу, спорить бесполезно. Расскажешь хотя бы, почему?
«Ага, разбежалась».
— Наверное потому, что за всё время пребывания твоих драконов на меня никогда не пытались напасть, сделать жертвой интриг или отравить ядом.
— Да, потому что тебя охраняли драконы! — торжественно произнёс Адайн.
— Или потому, что не было никакого врага?
Она снова плеснула в кубок вина, и на этот раз сделала два больших глотка.
— Видишь, — улыбнулась она. — Со мной всё в порядке.
Адайн
Лика лгала. Адайн чувствовал её страх и потерянность, слышал, как стучит её сердце, как пульсирует в венах боль. Но что он мог сделать? Чему может научить тот, кто и сам со своей болью справиться не может?
И про яды — всё ложь.
«В первые годы их было особенно много».
О, нет, драконы не врут. Лишь умалчивают, чтобы не волновать. Не отвлекать от обучения важному юную королеву. Лучшую из возможных, ибо милосердную и лишённую цинизма.
— Уходи, — приказала она.
«Но может, я ошибся? Возможно, цинизм — это их врождённое свойство? А я позволил себе…» — Адайн даже домыслить не смог, в груди колотнулось, тяжело перевернулось что-то неудобное и невыносимо громоздкое…
Уйти отсюда и правда — лучшее решение.
«И чем скорее, тем лучше».
Кажется, он побежал. Лязгнула витражная дверь, просыпались осколки не то стекла, не то льда… прыснула в лицо колкая снежная крошка… на спине натянулась ткань, лоскуты которой тут же забрал себе ветер. Ветер бил, не давая расправить крылья, и ему пришлось приноровиться к его мощным потокам, а потом…
Он пришёл в себя далеко от Прайнарры на берегу моря.
Ветер выл, выкатывая на каменистый берег огромные серые волны. А перед глазами так и стояла удаляющаяся терраса королевского замка.
И Ликария в развевающемся платье…
41
Две недели спустя
Адайн
Он летел из Миниога в Эйдану, когда бусина связи нагрелась. Однако ответить удалось не сразу. Для начала следовало приземлиться и обернуться, а до этого найти пустующую горную вершину.
Это оказалось непросто.
Драконы чувствовали приближение обновлённого года — мистического времени, когда природа, или боги, или хос его знает, что, давали понять: перед тобой истинная пара. Вот и старались как можно скорей познакомиться, пообщаться, присмотреться к драконицам — вдруг она? А может сразу станет ясно — взаимного притяжения нет, и нужно скорее искать новую вероятную пару?
— Слушаю, — наконец Адайн с волнением коснулся горячей стеклянной поверхности, ожидая услышать голос…
— Привет, дружище, — рассмеялся из бусины Льюэллин. — Угадай, где я? Про тебя не спрашиваю, знаю: ты по-прежнему в экзистенциальной пропасти, лицом к лицу с неопределённостью и вообще потерян для общества.
— Как догадался? — огрызнулся Адайн.
— Плавали, знаем. Когда меня отвергли впервые, я, видите ли, оказался не парой для одной розовокрылой особы…
— Знаю-знаю, дальше что?
— Ну так вот, я страдал ровно год. А ты — всего пару недель. Впереди ещё гнев, торг, печаль и…