Страница 7 из 43
В глазах у него потемнело. Он потерял сознание.
Глава четвертая
Блейд с трудом разлепил веки. Его плавно покачивало из стороны в сторону, под спиной он ощущал что-то твердое, а вокруг царила кромешная тьма. В первую секунду у него мелькнула паническая мысль, что он ослеп от удара по голове, но затем странник сообразил, что просто лежит под плотным тростниковым навесом на дне одной из пирог — в ночной тишине были отчетливо слышны мерные шлепки весел и негромкая ритмичная песня.
Он чувствовал себя так, словно побывал в бетономешалке. Голова раскалывалась, в запястья и лодыжки врезалась тонкая крепкая веревка, все тело покрывали болезненные рубцы и кровоподтеки. Одежды на нем никакой не оказалось, но, по крайней мере, он был жив. Поймав чужестранца, Священные Воины и жрецы Айокана везли его теперь куда-то, чтобы принести в жертву своему богу.
В течение нескольких часов весла поднимались и опускались все в том же ритме, под ту же мелодию, ни на секунду не сбиваясь и не останавливаясь. Блейду было очень неудобно лежать: между ним и выдолбленным стволом была простелена одна только тонкая шкура, вытертая и влажная. К тому же он проголодался и хотел пить. К этим неудобствам спустя еще несколько часов прибавились новые: пирога стала быстро набирать ход, беспомощного пленника начало швырять от одного борта к другому, так что коллекция синяков и царапин, полученных в ночной схватке, пополнилась новыми, весьма любопытными экземплярами.
Тем временем непроглядность ночи сменилась сумерками, сквозь навес начал просачиваться свет, а вскоре десятки солнечных лучей тонкими иглами пронзили плетеную циновку.
Один из служителей Айокана резким тоном отдал приказ, и гребцы осушили весла. В следующую секунду пирога завибрировала, затряслась, а потом с шуршанием ткнулась в берег. Блейда, не успевшего хоть как-нибудь закрепиться, изрядно протащило вперед, в результате чего в спину ему воткнулось несколько щепок, а ноги вылезли из-под навеса.
Теперь, когда пироги достигли берега, странник стал центром внимания. С лодки сорвали навес, и Блейд невольно зажмурился от яркого солнечного света, ударившего ему в глаза. Полдюжины воинов схватили его, вытащили из судна и бросили на носилки из темно-синей ткани, натянутой между тяжелыми резными деревянными шестами. После этого группа жрецов пробралась сквозь толпу Священных Воинов, сгрудившихся возле Блейда, и окружила носилки. Кто-то отдал приказ, и восемь жрецов, одновременно подняв носилки на плечи, двинулись в путь легкой рысцой.
Руки и ноги разведчика оставались связанными. Носилки сильно трясло, и несколько раз Блейду казалось, что он вот-вот свалится на землю, после чего на теле добавится еще несколько синяков и царапин. Но постепенно жрецы выровняли бег, или, может быть, тропинка стала более ровной. Теперь он мог приподнять голову и осмотреться.
Все девять пирог стояли на усыпанном гравием берегу длинного узкого залива.
«Залива ли?» — подумал странник.
Слева до самого горизонта тянулось синее озеро, справа «залив» уходил в долину, петляя и извиваясь. Он был довольно узким и тянулся будто бы в бесконечность — возможно, здесь брала начало какая-то река. Пироги были выстроены в линию у берега. Воины все еще выпрыгивали из них, собираясь в отдельные группы, каждая возле своей лодки. Жрецы, не участвующие в транспортировке пленника, столпились перед низкими деревянными хижинами синего цвета, украшенными белыми символами. Из отверстия в крыше самой большой хижины поднимался густой оранжевый дым.
Носилки снова сильно затрясло. У жрецов участилось дыхание. Посмотрев вперед, странник увидел, что они поднимаются на широкий конусообразный холм. Он ничем не отличался от других холмов вокруг — та же голубовато-серая земля и камни, но его слишком правильная пирамидальная форма наводила на мысль об искусственном сооружении. Жрецы взбирались по склону все выше, и Блейд поражался размерам холма — у основания конус составлял футов пятьсот в диаметре и поднимался вверх по меньшей мере футов на сто. Вероятно, потребовались усилия многих поколений, чтобы соорудить его — но зачем? Блейд прищурился, ожидая увидеть какое-нибудь огромное святилище, но на вершине стояла лишь маленькая неприглядная хижина из каменных плит, которая, по его мнению, не могла служить приютом даже семье крестьян.
Достигнув вершины холма, жрецы опустили носилки и повалились рядом, с трудом переводя дыхание. Один из них направился к входу в хижину, возле которого на деревянных стойках висели отполированные каменные плиты, примерно три фута длиной и шесть дюймов толщиной. Жрец взял обмотанный кожей молоток и начал выбивать сложный ритм на этих плитах. Вопреки ожиданиям странника, звуки получались не глухими, а раскатистыми и громкими, словно жрец бил в какие-то диковинные колокола.
Завершив свой музыкальный опус серией гулких ударов, жрец с минуту отдыхал, а затем снова начал отбивать ту же мелодию. Во второй раз он не успел дойти и до половины, когда отворилась дверь хижины — тяжелая каменная плита, окованная бронзой, укрепленная на бронзовых же петлях. Из хижины появились двое человек, облаченных в оранжевые туники. В глаза им ударил яркий солнечный свет, они замигали, точно совы, вытащенные из дупла. Вслед за жрецами из хижины вырвался сильнейший порыв горячего воздуха, наполненного жуткой и неприятной смесью запахов: дым, готовящаяся еда, гниющие отходы, грязное человеческое тело и неизвестные Блейду специи. Разведчик сморщил нос и попытался дышать ртом. Жрецам же, похоже, эта газовая атака была нипочем. Восемь человек, поднявшие Блейда вверх, уже успели передохнуть и снова взялись за носилки. Пока они затаскивали пленника в хижину, он успел получше рассмотреть расписанные белой краской резные узоры на стенах. Все они изображали человеческую фигуру с головой и крыльями летучей мыши в различных позах.
«Айокан?» — спросил сам себя Блейд, но додумать не успел — зловонная тьма хижины поглотила его.
* * *
Глаза разведчика с трудом привыкали к темноте. Жрецы спускались вниз по лестнице, раскачивая носилки из стороны в сторону. Спуск шел под таким углом, что Блейд всерьез опасался оказаться внизу значительно раньше носильщиков, переломав по дороге все кости.
К счастью, этого не произошло — они в целости и сохранности достигли нижней ступеньки. К этому времени глаза Блейда привыкли к темноте, и ему удалось разглядеть, что они оказались в длинном сводчатом коридоре, тускло освещенном масляными лампадами, висевшими вдоль стен на бронзовых крюках. Лампы светились уже знакомым бледно-желтым светом, от поднимающегося вверх дыма почернел потолок. Запах дыма несколько перебивал вонь. Вдоль стен, на некотором расстоянии друг от друга, были установлены статуи и барельефы человека — летучей мыши, выкрашенные в белый цвет.
Жрецы бежали по коридору все той же мелкой рысцой. Внезапно они повернули влево, в небольшой проход, и через несколько секунд оказались у дверей, также сделанных из каменной плиты. Без какого-либо сигнала она загрохотала, как только носильщики приблизились, и распахнулась.
Потолок тут был ниже, чем в коридоре, свет горел более тускло, стены почернели от дыма и какого-то странного неприятного грибка. Здесь воняло еще отвратительнее и гораздо сильнее, и от этого смрада у странника к горлу подступила тошнота, но жрецы по-прежнему никак на него не реагировали.
Внезапно Блейд напрягся, уловив неприятно знакомый запах.
Так пах сок кустов, растущих у озера, обладающий какими-то таинственными наркотическими свойствами, — сок, который собирали в металлические бутылочки жрецы Айокана и который представлял для них такую ценность. Где-то в этом подземелье его или хранили, или использовали в больших количествах. Для чего? Религиозные культы часто используют наркотики в самых различных целях. Блейд не знал, зачем сок нужен местным жрецам, но предчувствия у него были самые скверные.