Страница 3 из 8
А ведь растянуть ту тщедушную сумму нужно было аж до конца января!
– Лавли, а ты не думаешь, что… как бы это… слегка переплатила?
Осторожно спросила Кристина, прижимая к себе деревце, тщательно завернутое в упаковочную бумагу.
Они с подругой стояли на пешеходном переходе, ожидая, пока иссякнет поток машин, казавшийся бесконечным из-за всеобщей праздничной суеты.
Дерево было решено донести в квартиру Лавли без чьей-либо помощи, потому что денег на доставку ожидаемо не осталось.
– Кристина, но это же доброе дело. – Уверенно ответила девушка, – представь, сколько тарелок супа и пряников они раздадут людям на эту сумму. Сколько улыбок получит мир! А ведь я всего-то и сделала, что избавилась от нескольких скучных бумажек.
– Я очень рада, что деньги для тебя просто бумажки.
Искренне улыбнулась Кристина, но, подумав, добавила.
– И все же… ты уверена, что они пойдут именно на благое дело? Просто, знаешь… тебе не показалось, что с этими монахинями будто что-то не так?
Лавли добродушно рассмеялась.
– Крис, это с тобой явно что-то не так! Ну, вот скажи? С чего ты такая мрачная?
Подруга игриво ущипнула ее за бок через толстое пальто, а та, фыркнула уворачиваясь, в мгновение растеряв всю свою серьезность.
– Знаешь, я просто обязана докопаться до сути твоей проблемы. Я же будущий психолог, в конце-то концов. Вот, нарядим ель, и ты мне все-все расскажешь о своей семье. Я просто обязана узнать почему ты у меня такая бука и что твоей родне сделало мое любимое Рождество.
– Детский психолог.
Буркнула Кристина себе под нос, подумав о том, что Лавли не из тех, от чьих расспросов можно отшутиться. Ведь девушка при всей своей внешней легкости и непосредственности была еще тем питбулем – вцепится, не отпустит, пока своего не добьется.
Так что рано или поздно настанет день, когда Кристине придется рассказать ей все о себе, как на духу.
– Ну, и что, что я детский психолог. – С притворной обидой проворчала Лавли. – Знаешь, Крис, все взрослые – это на самом деле те же дети. Просто менее беззаботные… и все чаще чем-то больные.
Девушка посмотрела на нее украдкой, почувствовав, что подруга говорит о чем-то своем. О чем-то очень личном и важном именно для нее. Но от того ее слова не стали менее верными.
– Поэтому все и любят Рождество. Это тот самый миг, когда мы можем хоть на минуту вернуться в настоящее детство. Понимаешь? Поверить в чудо, порадоваться подаркам. Да хоть бы и засунуть бесящему тебя соседскому мальчишке снежок за шиворот, и от души посмеяться над этим вместе с ним же!
– Эх, наверно… но все же не все любят Рождество.
Лавли серьёзно посмотрела на Кристину и тут же рассмеялась, приобняв ее и крепко-крепко к себе прижав.
– На самом деле все. А те, кто думает по-другому, еще просто не разобрались что к чему!
***
– Ты просто сумасшедшая…
С восторгом прошептала Кристина, рассматривая просторную квартиру-студию, в которой жила Лавли.
Все здесь, буквально каждый сантиметр площади, был украшен к Рождеству. Фонарики, гирлянды, тематические фигурки, пледы, подушки и даже посуда в прозрачных шкафчиках на кухне была оформлена под Рождественскую тематику.
– Я же сказала тебе, что просто обожаю Рождество? Так вот. Я не шутила!
– Нет, ну это ж надо… Я сейчас словно стою в магазине “все для праздника”. Скажи еще что у тебя трусы с Санта-Клаусом.
Лавли игриво фыркнула и медленно-медленно потянула вверх край своей плиссированной юбочки. Кристина же рассмеялась и смущенно спрятала лицо в ладонях.
– Ох, ну конечно же! Эй, перестань, слышишь?
– О, подружка, ты еще так многого обо мне не знаешь…
Повесив последнюю коробку шаров на ветки деревца, Лавли торжественно включила гирлянду и обе девушки устало плюхнулись на мягкий диван напротив ели.
– Красота… – Выдохнула Кристина, оглядывая комнату.
Несмотря на обилие ярких красок и огоньков, здесь и правда было очень уютно. Пожалуй, Рождество она представляла себе именно таким. Домашним, немного выматывающим в приятном смысле, и конечно же ярким. Теплый вечер в кругу друзей после бурного дня и плотного вкусного ужина – вот, каким оно ощущалось теперь, когда девушка буквально могла коснуться его руками.
– Что, все? – спросила Лавли, – Начинаем праздновать?
– Я за! – Искренне радостно воскликнула девушка.
– Ну вот. Наконец и ты улыбаешься. Значит все не зря.
Гордо, словно о собственной безоговорочной победе, сообщила подруга.
Да наверно это и была она. Ее победа. Ведь Кристина на самом деле очень давно не чувствовала себя так радостно и легко, как в этот самый момент.
– Расскажешь мне?
Девушка грустно улыбнулась подруге, почувствовав, что наверно впервые в жизни не хочет ничего скрывать. Ну, разве что самое-самое странное. То, что Лавли, даже если постарается, все равно не в силах будет понять до конца.
И Кристина открылась ей…
– Так. Стоп.
Спустя минут десять пространных и неловких объяснений Кристины, Лавли почесала голову и сильно сдавила переносицу пальцами, пытаясь привести свои мысли в порядок.
– Значит твоя семья… что-то вроде язычников?
– Ну… – девушка задумчиво отвела взгляд, пытаясь подобрать слова, – смотря что считать язычеством. В общем смысле, мои родители как все. Папа дантист, мама домохозяйка. Просто они верят в вещи, в которые верили очень и очень давно. Это, как если бы христианство почти забыли. Их… хм… религия, была такой же популярной когда-то.
– Ну, то есть они язычники?
Кристина сдалась, закатив глаза.
– Ох, ладно. Да. Мои предки – язычники.
– А ты? – спросила Лавли с живым интересом, придвинувшись к подруге.
– Ну, я… скажем так, соблюдаю некоторые традиции, но скорее по привычке. Это знаешь, как если бы ты всю жизнь прожила у суеверной бабушки и все равно считала себя атеисткой. И тут тебе дорогу перебегает черная кошка. Ты можешь сколько угодно убеждать себя, что согласно теории вероятности, она должна была перебежать тебе дорогу хоть раз за всю твою жизнь, и что вообще все это произошло совершенно случайно… но все равно три раза плюнешь себе через плечо, и пойдешь другой дорогой.
Лавли призадумалась.
– Значит ли это, что тебе нельзя отмечать Рождество?
– Хм… наверно. Мои родители бы этого не одобрили, но ты же им не скажешь? – улыбнулась Кристина, снова перестав быть серьезной. – В конце концов я уже большая девочка и сама могу решать, что мне делать, а что нет. Кроме того, они живут на другом конце страны. Как бы они смогли мне запретить?
– Ага! Так вот в чем был твой хитрый план? Ну, признайся. Ты же сбежала от родителей, чтобы отпраздновать со мной Рождество, да?
– Ой, все. Раскусила. Да, да, все именно так и было!
Подруги расхохотались и крепко обнялись, едва не расплескивая кофе из кружек.
– Ах, иди уже сюда, рождественская сестра. Я же знала! Я всегда знала, что ты на самом деле так же сильно влюблена в Рождество, как и я!
Девушки торжественно чокнулись праздничными кружками с кофе и замолчали, разглядывая огоньки на ели. Каждая, погрузившись в свои мысли.
– Знаешь, на самом деле можно сказать, что мы все же отмечаем этот праздник. Ты же наверняка слышала о том, что само торжество имеет языческие корни, и Иисус Христос мог родиться вовсе не в декабре?
Лавли отрицательно промычала, отпивая из кружки.
– Нет. Расскажи?
– Я в общем-то плохо знаю подробности, но вроде император Константин, который узаконил христианство в Римской Империи, повелел отмечать Рождество Христово в день декабрьских ид, языческого праздника рождения нового года. Специально. Чтобы изжить старую традицию и привить новую.
– Хм… умно! – фыркнула Лавли и высоко подняла кружку.
– Тогда за императора Константина. Именно ему мы все благодарны за имбирных пряничных человечков и маршмеллоу с коричной посыпкой в нашем латте! Чи-ирс!
– Чи-ирс!
Со смехом поддалась Кристина общей минутке легкого пафосного безумия.