Эмиссар

Когда она нашла Молли, и они вдвоем пробирались сквозь очаги пожаров под грохот последних разрывов, Кейко вдруг поняла, что все в ее жизни свелось к двум простым вещам: она любила Майлса, она любила Молли.

После этого открытия все стало простым и удивительно ясным.

Все трое были людьми, простыми смертными, и придет время, когда двое из них потеряют кого-то третьего. Такова реальность земной жизни. И Кейко не могла заставить себя не думать о ней.

Зато она могла создавать состояние внутреннего счастья.

И еще она могла не омрачать приподнятое настроение Майлса и Молли своими бесконечными жалобами на собственную неустроенность.

Когда они с Молли вернулись с Верхней Палубы, испуганные и взвинченные, но живые и невредимые, в свою каюту, она уже не показалась им, как прежде, мрачной и заброшенной. Потом Майлс вернулся с дежурства, и Кейко все рассказала ему. И потом они, счастливые, втроем долго, долго обнимались.

Теперь, наблюдая за тем, как отец играл с дочкой, Кейко надеялась, что ощущение счастья и внутренней умиротворенности сохранится навсегда.

Оказывается, она вела себя глупо. Вместо того, чтобы жаловаться на избыток свободного времени, следовало использовать его с большей пользой. На борту «Энтерпрайза» у нее всегда не хватало времени. И там она чувствовала себя виноватой, что недостаточно внимания уделяла дочери и мужу. Теперь у нее свободного времени хоть отбавляй. Что ж, надо использовать его на чтение ботанических журналов, которые она не успевала просматривать на «Энтерпрайзе». Кроме того, она сможет посещать курсы повышения квалификации, различные симпозиумы.

– Я подумала… – тихо произнесла Кейко, но ее перебил радостный писк дочери.

В это время Майлс как раз посадил Молли себе на грудь и звонко чмокнул в щечку, и девочка радостно запищала. Потом она схватила и крепко зажала в свой пухлый кулачок прядь курчавых рыжих волос отца.

– О-о-о-й, – наигранно закричал отец. – Молли, милочка моя, ты сама не знаешь своей силы. Когда-нибудь ты станешь чемпионом по вольной борьбе.

Затем он повернулась к жене.

– Так о чем ты подумала, дорогая?

– Я подумала, что могла бы начать работу над проектом по ботаническим исследованиям на станции. Все, что мне необходимо, я могу заказывать.

– Особенно теперь, когда сюда будут прибывать многочисленные корабли. Открытие этой космической «дыры» скажется уже в ближайшее время.

Майлс сел и положил дочку себе на колени.

– Конечно, вначале я спрошу разрешения у командора Сиско, – сказала Кейко.

– Не вижу причин для отказа с его стороны, – заметил Майлс.

Кейко выразительно вздохнула.

– Что такое, дорогая? – спросил Майлс.

– Почти ничего, – ответила она. – Мне вспомнилась сегодняшняя встреча с сыном командора. Это произошло на Верхней Палубе. Мальчик выглядит таким одиноким. Мне хочется чем-нибудь помочь ему.

– Не удивительно, – согласиллся Майлс. – Нелегко жить одному мальчику на станции, где нет сверстников. К тому же без матери.

Здесь Майлс посмотрел на дочь и увидел, что она заснула у него на коленях. Девочка приоткрыла влажные губки, а светлые бровки нахмурила так, словно решала какую-то непростую задачку.

– Полюбуйся на нее, – предложил отец.

Мать некоторое время с умилением смотрела на дочурку, затем отнесла ее в «спальню» и уложила на маленькую детскую кроватку, которую они предусмотрительно взяли с «Энтерпрайза». Муж пошел следом за женой, и теперь они стояли рядом и с чувством внутренней умиротворенности смотрели на спящую девочку.

– Когда кардасиане открыли огонь, я так испугался за вас обеих, – прошептал Майлс, положив руку на плечо жены.

– С нами ничего не случилось, – тихо отозвалась Кейко, поворачиваясь к нему лицом.

– И я чувствовал себя невероятно виноватым за то, что привез вас сюда, что заставил вас пройти через все это, – продолжал он, будто не слышал ее слов.

– А разве на «Энтерпрайзе», когда мы воевали с боргами, было лучше? – перебила его жена.

Она сжала его ладонь и замолчала. Он тоже замолчал, вспоминая прошлое.

– Просто чудо, что мы тогда выжили, – заговорил он. – Ведь сколько человек тогда погибло.

– Нам повезло, – просто сказала она. – И сегодня нам тоже повезло. К чему это чувство вины? Нужно быть просто благодарным… Я так счастлива, что мы снова вместе.

– Я тоже, – сказал Майлс и обнял жену. Кейко улыбнулась и обвила руками шею Майлса.

– Идем, – прошептала она. – Пора спать…

Сиско высадился на Бахоре один. По знакомым улицам он сразу же направился к храму, в котором когда-то впервые встретился с Кай Опакой. В руках командор нес какой-то предмет, упакованный таким образом, чтобы он не бросался в глаза прохожим. Проходя по знакомым улицам, Бенджамен видел теперь не только разрушенные здания, вывороченную растительность, истерзанную взрывами землю, но и признаки возрождения жизни. Тут и там бахориане восстанавливали дома, что-то делали, куда-то спешили. На площади рядом с храмом торговцы образовали настоящий базар под открытым небом, и теперь это место оглашалось крикливыми голосами продавцов и покупателей. А вдалеке возвышались горы, все такие же молчаливые и не правдоподобно красивые, как и прежде.

Сиско поймал себя на мысли, что пытается представить себе эту площадь перед храмом после полного восстановления. Пожалуй, здесь будет красиво.

Бенджамен подошел к крыльцу большого каменного храма и немного помедлил: ему не хотелось быстро расставаться с ласковым солнцем и вступать в сумрачные каменные коридоры. Появился монах и поклонился гостю.

– Добро пожаловать, командор, – произнес он.

Сиско улыбнулся и ответил поклоном на поклон. Получилось не совсем изящно, поскольку Бенджамену мешал сверток в руках, увесистый и достаточно внушительный размерами. Монах повернулся и быстро зашагал по каменному коридору в глубину храма. Его шаги отдавались под каменными сводами гулким эхом.

Сиско последовал за ним. Стараясь не отставать от монаха, он тем не менее успевал замечать происшедшие перемены. Теперь он уже не увидел дыр в стенах, мусора на полу, разбитых окон. Всюду царили чистота и порядок. Статуи святых стояли на своих местах, и сейчас монахи занимались иконами.

– Командор Сиско, – прозвучал, как когда-то, женский голос.

Из темноты выступила Кай Опака. Сейчас она выглядела точно такой, какой снилась когда-то Бенджамену. Ссадины на ее лице заметно побледнели, и она опиралась на трость заметно меньше. Вот только улыбка Опаки осталась по-прежнему лучезарной.

– Так, так, вижу, вы принесли нам еще один подарок, – сказала Опака.

Неожиданно для себя Бенджамен рассмеялся. И тут же понял, что причиной смеха является внутреннее ощущение полного счастья, о котором он уже давно забыл.

– Нет, Опака, – улыбаясь, сказал Сиско. – Просто возвращаю вам то, что вы мне дали.

– Идем, – повернувшись, позвала она.

Они прошли к голограмме бассейна, затем спустились в потаенную пещеру-келью.

Там Опака осторожно взяла из рук Бенджамена шкатулку со светящейся дугой и поставила ее на полку в стене.

Сиско счастливо улыбнулся.

– Четырнадцать планет уже попросили нашего разрешения на установление коммерческих контактов с Бахором, – сообщил Сиско.

Опака кивнула.

– Святые щедры, – тихо произнесла она.

Бенджамен подошел к ней. Ему очень хотелось подробно рассказать обо всем том удивительном, что он узнал, увидел и пережил в космической «дыре».

– Мне есть что рассказать о святых, Опака, – произнес он.

Она жестом остановила его.

– Вас удивит, если я скажу, что не хочу слушать? – спросила она.

Сиско растерянно остановился. Сначала он почувствовал разочарование, что Опака не хочет разделить с ним его радость и знания. Но потом он понял провидицу и улыбнулся.

И она облегченно вздохнула.

– Возможно, именно поэтому искать их было суждено неверующему, – произнесла Опака. – Никто не должен встречаться со своими богами.