Страница 16 из 41
— Жопа! На вкус! Ой, я не могу! — ржёт она до слёз из глаз. — Такой симпатичный мальчик и такой грубиян!
Я терпеливо жду.
— Ладно, — говорит она, нахохотавшись. — Я знаю, что вам нужно. Отличное местечко, недалеко. До Средки доплюнуть можно, и никто чужой не сунется. И всё как любят городские неженки: вода, свет, сеть, кондей. Но это будет тебе стоить, мелкий прем.
— Называй сумму, Костлявая.
— Не сумму, прем. Процент! Клан хочет долю в бизнесе!
— А если это будет доля от нифига?
— Эй, пацанчик! Я в тебя верю! Так что, семьдесят на тридцать?
— Двадцать на восемьдесят.
— Ты такой щедрый?
— В нашу пользу.
— Ты такой наглый?
— Это я наглый? Ты на себя посмотри! За что вам семьдесят? — я махнул рукой официантке, раскатывающей между столиками на моноколесе. Похоже, пока мы закончим, у меня не раз пересохнет в горле.
Моноколесо оказалось не транспортным средством, а частью официантки. Деталью шасси, которое у неё вместо ног.
***
— А где наш дом? — спросила Нагма, недоуменно оглядываясь.
Переживая, что Дмитрий давно не выходит на связь, решил проведать наш особняк.
Любоваться нечем. Кондоминиум, который не то выкупил, не то просто присвоил цифровым способом Дмитрий, перестроив внутри в роскошное жильё, отсутствует. Огрызки стен, груда строительного мусора. Всё это бодро разбирают и грузят на беспилотные самосвалы могучие арендные разнорабочие, квадратные от силовых имплантов, и автономная стройтехника. Похоже, кто-то устал ждать, пока Димка вылезет из своей норы, и обрушил вход.
— Как же они теперь? — спрашивает Нагма.
— Хотел бы я знать…
Что происходит, если уничтожить локальную привязку кросс-локуса? Ту дверь, на которую он завязан? Слон считал, что проход закрывается навсегда. Но Слон просто пользователь, он далёк от теории.
— Они живы, братик?
— Почти наверняка. Но они в ловушке.
— Мы их вытащим же, да?
— Очень постараемся, — ответил я, понятия не имея, с чего начать.
Даже если некий проводник смог бы восстановить кросс-локус, где взять проводника? Как бы не пришлось Димке осваивать акушерство на практике.
***
— Серьёзно, Сегоний? Ты притащил Лолю? — шёпотом ругаюсь я, отозвав своего потенциального «заместителя в верхах» от скромной группы кандидатов.
Девушка стоит чуть в стороне с лицом безмятежным и самоуглублённым. Скорее всего, уже чем-то вмазалась с утра. Судя по тому, что о ней рассказывают, может и сортирного антисептика нахлебаться. Единственное, что не переваривает её могучий организм — это трезвости.
— А что было делать? — виновато шепчет парень. — Она сказала, что всех сдаст, если мы её не возьмём!
Сказал бы я, что в таких случаях делают в настоящем криминале, но это порушит хрупкую ментальную девственность наших новых рекрутов. Не стоит их так сразу тыкать мордочкой в реальность.
— Привет, Лоля, — подошёл я к девушке.
— А… Это… — с видимым усилием сфокусировала зрение она. — Привет, прем. Я теперь с вами, ты в курсе?
— Только если я так решу, Лоля.
— А мне деваться некуда, прем, — сонно улыбнулась толстуха. — Я назад не вернусь.
— Не понял.
— Я ушла. С концами. Сожгла все свои вещи в ванной, нассала родителям на кровать, спёрла отцовскую карточку с токами и свалила.
— Сурово, — оценил я.
— Да не. Я ващета хотела насрать, но выпила флакон освежителя дыхания, а у меня от него запор.
— Ничего, твой месседж и так поймут, я думаю.
— Они сказали, что отправят меня на лечение. Запрут и не будут давать штырева, пока я не вылечусь. Но я не вылечусь, а пизданусь окончательно, прем. Мне нельзя быть трезвой, я сразу тону в текстурах.
— И ты решила, что это должно стать моей проблемой, Лоля?
— Да как хочешь, прем. У меня есть карточка с токами, там немного, но можно один раз упороться наглухо.
— И что дальше?
— Какое «дальше», прем? — она посмотрела на меня чистыми прозрачными голубыми глазами и счастливо улыбнулась. — Я же сказала, наглухо! А если не хватит, шагну со Средки. Всегда хотела проверить, пролечу ли землю насквозь.
Лоля, высказавшись, потеряла ко мне интерес и отвернулась, с рассеянной улыбкой разглядывая рекламу вокруг. Легальная наркота мелькает чуть ли ни на каждой первой, так что она полна предвкушения своего счастливого, хотя и короткого, будущего.
— Спасибо за роскошный подгон, Сегоний-Младший, — сказал я, вернувшись к парню. — Именно такого ценного кадра нам в корпе и не хватало.
— Извини, прем, — вздыхает он, — я как-то растерялся. Она хоть и без башки совсем, но я её с детства знаю. Жалко дуру. Она же, правда, скинется, она может. Нам только этого не хватало к… Ну, ты знаешь, к чему.
К счастью, остальные кандидаты в корпу оказались более вменяемыми. Трое ребят, одна девушка, все довольно взрослые — восемнадцать-девятнадцать лет. В верхах детьми считаются до двадцати двух, и золотой молодёжи Средка не светит. Но им очень хочется. Сегоний, за исключением прокола с Лолей, оказался неплохим кадровиком — молодые люди неглупые и целеустремленные. Хорошо замотивированы возможностью заработать токи и тратить их вне родительского контроля. Суммы, которые я им готов отчислять с наших доходов, по меркам верхов небольшие. Уверен, их карманные деньги больше. Но те счета под контролем, а эти — нет. Можно позволить себе запретного.
Их задача — находить таких же, как они, и приводить к нам. На Средке будем работать мы и немножко, на подхвате, клановые Костлявой. Из тех, кто поумнее и выглядит не слишком стрёмно. Поскольку башни для нас теперь закрыты, без посредников не обойтись. Может быть, если «верхние Шуздры» покажут себя хорошо, кому-то из них доверим работать с клиентами. Но вряд ли — это нам не выгодно. Знание Средки — наш капитал, и распылять его на новых акционеров нет смысла. Так и монополию утратить недолго.
Поэтому стращаю новичков по полной. Рассказываю, как опасна Средка, предупреждаю, что инициатива тут до добра не доводит, «кто на улицу попал — заблудился и пропал» и прочее «не ходи за ворота́». Слухи про Тамэя всё равно ползут, так что они легко верят. И, в общем, правильно делают. Вляпаться тут можно запросто. Пытаюсь донести до них мысль, что их работа — в верхах, а на Средке они такие же клиенты, как прочие.
— Не надо искать на жопу приключений, — вещаю я, — потому что найдёте и не обрадуетесь. Захотели оттянуться — обращайтесь к нам, мы поможем, подскажем, присмотрим, а если что — вытащим и прикроем.
Когда мотивирующий брифинг окончен, обязанности расписаны, цели поставлены, обещания розданы и приняты, все расходятся. Они — в башню, искать клиентов. Мы — осваиваться по новому месту жительства. И только Лоля стоит одна с глупой улыбкой.
Я смотрю на неё и очень хочу поступить рационально. Предоставить её собственной судьбе. Зачем нам сумасшедшая наркоманка? Пусть закончит свою жизнь быстро и красиво, как хотела. Мы ей ничем не обязаны. Лишняя суета вокруг её суицида вряд ли что-то изменит — в отличие от Тамэя, она никого не удивит. Все знают, что девушка сильно не в себе. Опознают размазанный по низам труп, сообщат родителям: «Ваша дочь упоролась и убилась, наши соболезнования». И тем кончится. Я бы так и поступил, но не слишком ли много рационального стало в моей жизни? Каннибализм, к слову, — весьма рациональная практика, экономящая социуму много ресурсов. Но стоит его легализовать хоть на полшишечки, и вы удивитесь последствиям. Поэтому я вздохнул, сказал себе: «Ты об этом пожалеешь», ― и взял толстуху за пухлое запястье.
— Пойдём, Лоля.
— А там есть, чем вмазаться?
— Что-нибудь придумаем.
***
— Обживайтесь, детишки! — Костлявая широким жестом распахнула дверь.
Я чихнул.
— Подзапылилось, — кивнула она. Лет десять тут никого не было. Но коммуникации подключены, а раздербанить руки не дошли. Это наша территория, сюда никто не сунется. А что пыльно — уберётесь, у нищих слуг нет.