Содержанка

Алекс захватывает в рот сосок и обводит языком. Новая вспышка будто током простреливает. Он делает что-то такое дикое и приятное, от чего я начинаю тихо постанывать. Ведет рукой вниз и через белье накрывает промежность.

Низ живота становится чувствительным, каждое случайное прикосновение рождает дрожь. Алекс водит там, одновременно ласкает грудь. Острота зашкаливает. Мы всё больше возбуждаемся. Дальше физика: желания, близость, поцелуи. Удовольствие по нарастающей. Кажется, этим можно вечно заниматься: дышать его запахом, расслабляться в руках. Ласкать и позволять себя трогать.

Его рука движется все настойчивее. По-прежнему нежно, но и решительно. Я не останавливаю. Позволяю ощущениям усиливаться. Подчинять себе. Дыхание становится громче, а запахи сильнее.

В следующее мгновение делаю вдох и зажмуриваюсь. Разряды тока, которые раньше простреливали тело и к которым я пристрастилась, вдруг собираются в мощную молнию и ударяют в промежность. Бросает в пот, наслаждение болезненным жаром пронзает тело. Чтобы через секунду обрушиться теплыми волнами, накрыть, утянуть за собой, разнежить. Снова и снова. От каждого движения руки, от каждого поцелуя.

На несколько мгновений я полностью теряюсь в ощущениях, а потом, когда вновь начинаю мыслить, понимаю, как крепко обнимаю Алекса, как нуждаюсь в его ласке. А еще — что его сотовый вновь трезвонит над ухом.

Алекс отрывается от моей груди. Касается языком соска — бегло, игриво. Целует меня в шею. Щеку. Убирает руку от промежности.

— Это был оргазм? — спрашиваю я, запыхавшись.

Он слегка улыбается:

— Не знаю, тебе виднее. Понравилось?

Щеки так и горят. Отшучиваюсь:

— Добывать дофамин?

Алекс улыбается шире:

— Да.

Я впиваюсь глазами в его губы, думая о том, что хочу еще поцелуев. Везде. И там, внизу, тоже. Они невероятно сексуальные. Порочные. Обалдеть, какие у него губы.

— Очень сильные ощущения. Очень, — шепчу сбивчиво.

Он бросает взгляд на экран сотового, я делаю так же — «Олеська».

— Отвечу быстро, и продолжим.

Алекс берет мобильный той же рукой, которой только что трогал меня. Тянет на измену, не правда ли? Он проводит по экрану.

— Да?.. Собеседования провел... Нет, не забыл. — Усмехается: — А как же! Глянь анкеты два и три, черкни мне, что думаешь... Вечером буду отдыхать... Сам, да. До связи.

Он откладывает телефон. Я к тому времени прихожу в себя окончательно. Отрезвляющий душ «Олеська» заставил замерзнуть. Платье упало с дивана, поэтому тянусь к майке Алекса, прикрываюсь.

— Вы тесно дружите, да? Помимо работы. Я отметила неформальное общение, — произношу быстро.

До него не сразу доходит, что мы теперь разговариваем. Он предпринимает попытки целоваться, но я не отвечаю. Алекс отстраняется.

— Что?

— Я про Олесю спросила. Вы довольно близки. Как познакомились?

Он слегка напрягается.

— С Олесей? Эм. Мы давно друг друга знаем, еще в школе учились вместе. Так что да, иногда нарушаем субординацию, наверное. Но стараемся придерживаться. Всякое бывало, конечно. Иногда она борзеет. Иногда я.

— Алекс, у вас что-то было?

Он смотрит в глаза.

— В смысле?

Неловкость зашкаливает. Он пять раз упомянул, что Олеся — помощница, а я вроде как появилась неделю назад и уже закатываю сцены. Но... в каком плане «борзеет»?

Подтягиваюсь на диване, чтобы сесть. Натягиваю футболку Алекса, благо она длинная, всё прикрывает.

— Мне показалось, Олеся чувствует себя здесь хозяйкой. Ну и... будто ревнует тебя. Стало некомфортно.

— Ревнует? — Алекс улыбается. — Нет, вряд ли, у нее есть парень.

— Вы спали?

Мы опять смотрим друг на друга в упор, меня лихорадит. Хоть бы нет, хоть бы нет!

— Ива, я не сплю со своими помощницами. Это осложнило бы работу. У меня ее много.

Смущение холодит лопатки. Футболка приятно пахнет дезодорантом и чуть-чуть Алексом.

— Ежедневник, помню. Олеся должна быть в курсе и свиданий тоже. Плотное расписание.

— Конечно. Всё в порядке?

— Да. Я просто так спросила, чтобы... понимать ситуацию. И как себя вести с твоей помощницей.

Н-да. Целоваться у нас по-прежнему выходит лучше, чем разговаривать.

— Я о другом. Ты внезапно приехала. Что-то случилось? Нужна помощь, деньги?

Алекс произносит эти слова запросто, без стеснения. Я же взрываюсь паникой. Краска ударяет в лицо. Я никогда ничего не просила. Даже у отца давным-давно. Сама зарабатывала. Быстро отвожу глаза, сцепляю пальцы.

— Нет, я просто так.

По взгляду вижу, что не верит. Становится не по себе, и я продолжаю:

— Мне было фигово. Это не лучшая черта, согласна, но я, кажется, тону в зависти, Алекс. И да, маленькая грудь не единственный мой недостаток.

— Расскажи. — Он откидывается на спинку дивана и расслабляется. — Зависть — двигатель прогресса, если ты, конечно, не делаешь объекту гадости. Иначе выходит хрень.

Его взгляд вновь ясный, пьяное возбуждение ушло, хотя оргазма у Алекса не было. Он будто правда готов поговорить со мной. Каждый раз, когда я хочу с ним порвать, он делает что-то такое, из-за чего не получается.

Он подкупает своей во мне заинтересованностью.

Глава 13

— Я никому не делаю гадости. Напротив, стараюсь поддержать. Но... — Вдох-выдох. Тяжело! — Сложно об этом рассказывать. Даже тренеру и маме. С мамы вообще хватит, она и так слишком много для меня сделала. Но исповедоваться хочется.

— Валяй.

Зажмуриваюсь и произношу:

— Кажется, я завидую подругам.

Вопреки опасениям ничего страшного не происходит. Небо не падает, земля не трескается. На лице Алекса — ни паники, ни брезгливости. Лишь ожидание. Поэтому продолжаю эмоционально нагнетать:

— Очень сильно. От этого еще хуже, потому что я не хочу завидовать! Я люблю своих девочек. Безумно желаю им успеха! Они как никто достойны. Но искренне радоваться будто не получается. Меня тошнит от самой себя. Я отвратительна.

Рассказываю про «Линкс», Лизу, Лену. Про горечь от понимания, как быстро и легко меня заменили. Всегда знала, что десятки, нет, даже сотни талантливых девчонок стоят за спиной и дышат в затылок. В любой момент готовые занять мое место. Но, когда это произошло в действительности, сердце отказалось мириться.

Алекс сосредоточенно слушает, после чего дает совет:

— Попробуй на некоторое время ограничить общение. Максимально.

— Но они мои близкие люди.

— Как триггеры притупятся, продолжишь. А пока вычеркни подруг из жизни. Ива, тебе не обязательно заставлять себя сталкиваться с болью снова и снова. За это никто не похвалит.

Алекс смотрит крайне внимательно. Его глаза — темные, а тепло, что разливается в моей груди, — уютное. Оно от благодарности просто за то, что не осуждает. Принимает неидеальной. С хрупкими костями. Ревностью.

Касаюсь его разгоряченной груди, шеи. Нежно поглаживаю и тяну к себе. Алекс наклоняется, и я увереннее обнимаю, откидываясь на подушку.

— Когда эти триггеры притупятся? — спрашиваю. — Как ты думаешь, когда эта боль пройдет? Когда мне перестанут сниться выступления?

— Когда найдешь новую цель.

— У меня ее нет.

— Могу предложить пока свою. Спасение мира — как тебе? Звучит достаточно внушительно?

Улыбаюсь.

Наши губы соединяются в сухом, но приятном поцелуе. Я продолжаю гладить твердые плечи, отмечая скрытое напряжение.

— Ива, мы еще не говорили о деньгах, — произносит Алекс спокойно. Смотрит на мой подбородок, не в глаза. — Не обсуждали суммы. Я держу в голове, что у тебя ипотека. Но есть еще расходы на еду, одежду.

Прижимаю руку к его рту.

— Давай потом? Не хочу о деньгах.

Он слегка прищуривается, словно ища подвох. Стреляет в глаза, затем возвращается к подбородку. Наверное, решил, что я приехала просить комиссионные.

Ладонью чувствую поцелуй. Еще один. Отчего-то дрожу. Убираю руку, чтобы увидеть губы.

— Мне нужно настоять? — Алекс слегка улыбается. — Не очень понимаю, как быть.