Страница 83 из 120
Глава 43
Алиса
Это сон?
Я осмотрелась. Метка привычно подарила мне взгляд со стороны зрителя, но в этот раз я оказалась во сне Эшерисса.
Чужие покои, окна, завешанные портьерами. Я не понимала, где оказалась, пока громкий голос Эшерисса не объявил:
— Вставай, — прозвучало сухо, словно и не его голос. А вскоре Эшерисс открыл портьеры, и я увидела девушку в его кровати.
Незнакомка сладко спала и с неохотой открыла глаза, вздохнув и прижав к себе одеяло. Она явно была обнажена. Сомневаться в роде их занятий этой ночью не приходилось.
Я почувствовала обиду и укол ревности, но, внимательно посмотрев на Эшерисса, поняла, что зря. Это было давнее воспоминание. Обнаженное по пояс тело принца было совершенно чистым. А значит, это все произошло до нашего знакомства.
Мне стало немного стыдно, что я оказалась зрителем постельной сцены. Хотя, признаться, был и интерес. Почему я здесь, и что хочет показать мне метка?
— Ну же, — произнес Эш уже грубее.
— Мой принц, я так счастлива…
— Избавь меня от этого, Люсиль, — вздохнул Эшерисс и скривился словно от зубной боли.
— Меня зовут Линда! — возмутилась девушка, смотря на Эша влюбленным взглядом.
— Ой, да плевать, — резко сказал он, — Люсиль, ты слишком долго спишь, а тебе уже пора.
Девушка прижала одеяло сильнее, я видела, что у нее затряслась нижняя губа.
— Ваше величество, я вас чем-то оскорбила? Вы ведь сказали, что любите меня…
В груди все сжалось. Сцена казалась до ужаса знакомой. Вот я стою перед Максом и не знаю, в чем провинилась. Почему он так жесток со мной.
— Вчера любил, — скучающе ответил Эш, — а сегодня мечтаю, чтобы ты уже ушла.
Эш неожиданно достал что-то. Это были каралионы, местная валюта в виде колец, один из них он надел на палец.
— Сколько ты хочешь за свои услуги? – спросил он. — Лучше думай скорее, иначе я могу не быть так щедр и вышвырну тебя без денег и с охраной.
Посмотрела на девушку, она застыла, вглядываясь в зеленые безжалостные глаза.
— Но я была невинна… — девушка всхлипнула, и я почувствовала сухой ком в горле. Ком, который невозможно сглотнуть.
Боль, обида, отчаяние, какие знакомые чувства.
— Ты так утомительна, — сказал Эш и надменно бросил мешок на кровать, где лежала девушка. – Думаю, этого достаточно. Не набивай себе цену.
— Но мне не нужны деньги, я люблю вас, — незнакомка встала с кровати, отчего одеяло спало. Она практически кинулась к ногам Эша. — Не прогоняйте, умоляю, если я сделала что-то не так, я все исправлю! Скажите, прошу, скажите только как.
Эшерисс же, скривившись, сделал шаг назад.
— Не смей прикасаться ко мне! — рявкнул он так громко, что даже у меня уши заложило.
— Но вчера…
— Это было вчера, — зло сказал он и, схватив какую-то тряпку, кинул девушке.
— Прикройся, — сказал Эш, и лицо девушки стало краснее от слез, она начала рыдать, прижимая тряпку к лицу.
— Ваше величество… Ваше величество, я все сделаю… Не прогоняйте… Умоляю…
Дверь неожиданно открылась, и моему взору предстал другой мужчина. Брат Эшерисса, в этом не было никаких сомнений. Я даже узнала его, Башшар показывал портреты.
Передо мной возник Кантарисс, тот самый старший брат, что владел ментальной магией. Увидев картину, он смутился.
— Зачем ты позвал меня? – спросил он, кинув взгляд на скучающего Эша.
— А ты не видишь? – устало спросил он.
— Ваше величество Кантарисс, я люблю его, я все для него сделаю! Прошу, он лишил меня невинности, мы повенчаны перед богами, понимаете?! Отныне я навсегда его, а он мой…
— Сотри уже ей память, слышать не могу этот бред! — рявкнул Эш, даже не дав договорить бедной.
Услышав, какая ждет ее участь, девушка всхлипнула и замерла, а после кинулась к Эшериссу, кинулась целовать его ноги!
— Кантарисс! — рявкнул Эш, и девушка застыла в одно мгновение словно статуя, а после ее тело мягко упало на пол.
Кантарисс подошел ближе. Он взял одеяло и накинул поверх девушки.
— Избавь меня уже от нее, надоела, — сказал Эшерисс.
Кантарисс нахмурился.
— Ты хоть понимаешь, что наделал, Эш, и это накануне того, как тебе должны вручить академию? – жестко спросил он.
— Ради богов, не нагнетай… — устало сказал Эш.
— Она леди знатного рода…
— Она не была невинна, Кантарисс, маленькая хитрая лиса. Она просто хотела удачно выскочить замуж.
— Ты ведь ее соблазнил вчера, использовал яд. Зачем? – жестко спросил он.
Эш хмыкнул.
— Хотел утереть нос Андариссу, — ответил наконец Эш, он устало плюхнулся в кресло и внимательно посмотрел на старшего брата. – Она ему понравилась. Поэтому у меня проснулся интерес.
— Да ему плевать на нее, Эш, как ты не понимаешь? Его мать попросила с ней потанцевать, он просто…
— Да, да, да, — перебил Эш. — Я уж это понял. Спасибо. А теперь сотри ей память, пожалуйста, хочу, чтобы она поскорее исчезла из моих покоев.
— Эшерисс, — теперь голос Кантарисса прозвучал уже намного жестче. Но Эш не отреагировал. – Мне жаль, что вы с Андариссом в очередной раз не нашли общий язык. Он бывает весьма упрям и настойчив. Но играть чужими судьбами…
— Я же говорю тебе, она не была невинна, — перебил Эш, — посмотри сам.
— Думаешь, это что-то исправит? Ты обманом затащил ее в койку, Эш, а теперь вышвыриваешь как игрушку.
Эш вздохнул, словно эта беседа его утомила.
— А может, не стоит ей стирать память? Она расскажет обо всем отцу, и тот вынудит тебя жениться. Может, тогда ты хоть немного поумнеешь.
Эш вскинул бровь. Такой чужой, жестокий и грубый. Каждое его слово вызывало отвращение и злость.
— И что это изменит, Тар? Хочешь, чтобы девушка всю жизнь промучилась в качестве моей нелюбимой жены?
Кантарисс застыл, Эш тоже.
— Твой яд сказался на тебе больше, чем на остальных, Эш, — неожиданно спокойно сказал он. — Ты забыл, что женщины под его влиянием и без него — это разные люди. Ты привык уже к похотливому вниманию и тому, что они ведут себя как полоумные самки. Но мне хотелось бы, чтобы ты понял: если отделить твой яд и их мысли, то женщины намного глубже.
— Какая увлекательная лекция, жаль, но, в отличие от тебя, я не могу видеть их мысли. Только то, как они поднимают свои юбки, — Эш усмехнулся, мне стало тошно от его усмешки.
— Я сотру ей память, Эш, — устало сказал Кантарисс.
— Передумал меня женить? – спросил Эш с улыбкой. — Пожалел бедную?
— Тебя пожалел, — вздохнул он. — Уверен, что однажды ты многое поймешь.