Повелитель Ифритов

— Он самый, — пожал я плечами, — почему интересуетесь? Заказчик не я, а госпожа Корнеева, — я указал на Нину.

— Нам рассказывали о вас и вашем разрушенном доме, — опустил темные глаза мужчина. Он нервно поправил галстук, пригладил полы делового костюма, — хочу вам сказать, что все, что говорят о КрасМ — ложь. Взрыв произошел не по нашей вине.

— Я знаю, — холодно сказал я.

Машина КрасМ приехала в два часа дня. К вечеру они обещали привести несколько комнат первого этажа в порядок. Также, заделать на время окна второго.

— Работы тут на три-четыре дня, господин, — проговорил старый морщинистый рабочий. У него были белесые выцветшие глаза и седые вислые усы, — если вам будет угодно, можете поехать на время куда-нибудь? Тут будет шумновато. Дайте нам часа три-четыре. Потом вернетесь и сможете поселиться на первом этаже. А вторым мы займемся завтра.

— Это и так входило в наши планы, — добродушно проговорил я, — работайте спокойно, а мы поедем.

Когда я, Нина, Катя и Элла Александровна собрались в кухне, Нина предложила поехать в большой торговый комплекс, что стоял почти в центре Краса.

— Я несколько раз водила туда Катю, — улыбнулась девушка, — ей нравилось. Особенно огромный зал игровых автоматов. Как он там назывался? — она задумалась, — я забыла.

— Лазерштурм, — внезапно для всех пискнула девочка.

— Ты заговорила! Заговорила, сладкая! — Нина бросилась к ней, сидящей за высоким барным стулом, обняла. Катя в ответ прижалась к ней, положила маленькие ручки на плечи, улыбнулась.

Я не сказал ни слова, просто приблизился к ним и обнял обеих. Приятное, вновь приобретенное чувство семейного тепла стало мало-помалу греть мою душу. Душу скитальца.

— Помнишь, — я погладил Катю по голове, — я говорил тебе о силе? О том, что ты можешь плакать, если хочешь? О том, что у меня хватит силы на всех вас.

— Помню, Рома, — девочка подняла на меня большие глаза.

— С тобой, — я опустил руку ей на плечо, — и с тобой, — тронул предплечье Нины, — и даже с вами, Элла Александровна, — я смешливо повысил голос. Женщина улыбнулась в ответ, — силы у меня в избытке. Вы — мой силовой генератор, — засмеялся я.

Огромный торговый центр под названием “Жемчужина Юга” располагался в центре города. Напоминающий большой стеклянный зиккурат, увешанный рекламой, он высился над офисными зданиями КрасМ, синей стеклянной башней СМО “Зосимова” и прочими бетонными коробками, которые занимали большие и маленькие торгово-логистические предприятия, а также компании в сфере услуг.

Осеннее солнце плыло по ясному синему небу. Дул прохладный ветер. Я поднял воротник своего пальто. В воскресный полдень тут была уйма народу. Большая забитая до отказа парковка для простолюдинов, шумела двигателями, сигналами гудков и недовольным гомоном водителей.

Мы же припарковали машину в подземной. Той, которая предназначалась только для дворянства. Когда поднялись на внутреннем лифте на первый надземный этаж, тут же попали в настоящий праздник.

Яркие вывески, прогуливающиеся там и тут люди, большая часть из которых простолюдины. Приятная музыка. Рай шопоголика. Я знал, что первые три этажа комплекса, мог посетить любой покупатель. Последние три разрешались к посещению только знатными. Именно там были самые дорогие магазины и самые шикарные заведения в комплексе.

— На какой вам этаж? — я взглянул на Катю. Девочка смешно крутила в руках темно-русую косичку, посматривала вокруг округлившимися глазами.

— Давно не бывала тут, да? — с улыбкой проговорил я.

— Вообще, давно нигде не была, — девочка подняла на меня глаза, взяла ручкой за палец, — спасибочки, что мы приехали сюда, Рома.

— Не за что, — я улыбнулся.

— Только я совсем не помню, какой этаж, — пискнула Катя.

— Второй, — проговорила Нина, заглянув мне в глаза. Ее милая улыбка прокатилась чем-то теплым по нутру. Не сознательно, но я ответил улыбкой, и даже сам удивился этому. Не так часто, я делаю такие вещи не сознательно.

— Ну тогда пойдемте, — сказал я, — не отставайте, Элла Александровна!

— Да вы идите-идите, — а я пойду на пятый. Шубы посмотреть.

Через пару часов, когда Катя с Ниной пошли на первый этаж, за мороженым, а Элла Александровна затерялась где-то на верхних этажах центра, я сидел на лавке второго этажа, и внимательно смотрел на горшок с пальмой.

Мне было очень интересно, как Ифрит Тяги к Отмщению оказался внутри. Нет, действительно, самые неожиданные ифриты могут рождаться в самых неожиданных местах. Но в цветочном горшке? И это было еще не все.

Большой горшок, в котором росла миниатюрная пальма, расположился за витриной магазина с какими-то забавными, домашними штуками, вроде декоративных каминов и комнатных качелей. Явно рассчитанный на простолюдинов, он, тем не менее, был большим.

Ифрит, хоть и не крупный, да и не слишком сильный, тянулся к пожирателю. Его кляксообразное тело вытянулось вверх, стало бесформенным “столбиком”. Я сжал губы. Время уходило.

— Да как так то? Тогда давайте я разорву контракт!

— Можете. Но тогда должны заплатить нам отступные. Вот, тут написано, пункт семь. Восемь тысяч в твердой сумме.

— Да это грабеж! Вы же ничего не сделали!

Я обернулся на звук. Справа от меня, прямо между магазином одежды со странным названием “Лимурия”, и павильоном с пошлой, кислотной надписью “Ночные Кальяны”, разместилось небольшое риелторское агентство. “Домашний Очаг”, гласила вычурная надпись на вывеске.

— Мы и не можем ничего сделать, пока вы не выведете из своего подвала ту жуткую одержимость!

— А как?! Как выведу-то?!

— Позовите чистильщиков.

— Да звал-звал. Не помогает. Может еще цену сбросить?

— Дело не в цене, а в одержимости! Подождите господина Пружина. Он готов купить. И вот-вот прибудет.

— У господина Пружина, при всем к нему уважении, совершенно неподходящие для меня условия!

— Но одержимость…

— И слышать ничего не хочу!

Заинтересовавшийся, я встал, направился к ругающимся у стойки ресепшена людям. Я вошел в небольшой минималистичный отдел. Стены были безвкусно покрашены в синий цвет. Из мебели — лишь пара кресел, журнальный столик, да стойка-ресепшен.

Спорщики тут же уставились на меня. Невысокий пожилой мужчина в деловом костюме, явно не очень дорогом, удивленно поднял седые пушистые брови. Его белые, густые волосы были зачесаны назад, сильно набриолиненны. Немного рыхлое лицо выделялось глубокими оспинами на носу. В петлице его пиджака я увидел серебряный, немного потемневший дворянский орден. Мужчина был из детей боярских