Страница 6 из 15
Гораздо надёжнее иметь у себя в подчинении выходцев из народа, чести в них куда больше, чем в обедневших дворянах, а злобы меньше. Рыцари, как правило, ненавидели весь белый свет. Во время походов лютовали безмерно, насиловали женщин, убивали даже тогда, когда в этом не было никакого смысла, звери в людском обличии.
— Что у тебя, Дэрак? — Спросил барон, когда воин зашёл в кабинет.
— Человека поймали, — заявил воин. — В Ваших землях рыбу ловил.
— И зачем ты мне об этом говоришь? — Нахмурился аристократ. — Думаешь, что мне больше делать нечего, кроме того, как с браконьерами разбираться. Что, так много рыбы поймал?
— Нет, не много.
— Так плетей бы ему дали да вышвырнули за пределы моих земель.
— Так и хотели сделать, господин, только странный этот парень какой-то, — ответил Дэрак.
— И в чём заключается эта странность?
— Одет как лазутчик, но точно не воин, да и опыта передвижения по лесу нет, это сразу видно. Опять же, ведёт себя крайне странно, большинство лазутчиков стараются слиться с толпой, меньше к себе внимания привлекать, а этот наоборот.
— Может, хитрит?
— Не похоже, я даже подумал вначале, что он идиот. Перед нами вёл себя независимо, кольцо десятника его вообще не смутило, даже голову не склонил. Хотя во всех землях простолюдины спину гнут перед начальством, иногда и простым воинам кланяются, а этому хоть бы что.
— Может из рыцарей он?
— Нет, вообще не воин, хотя оружие при нём было из очень хорошей стали.
Воин протянул барону охотничий нож, который забрали у парня. Лодий внимательно осмотрел переданное ему оружие и даже присвистнул. Да, сталь на самом деле была хороша, в этом он разбирался. Смущали непонятные надписи на лезвии, неизвестный язык. Ножны простые, кожаные, такие и у него в баронстве запросто сделают.
— А сам этот ваш «лазутчик» что говорит?
— Тут ещё одна странность, он совсем не понимает наш язык, причём на каком-то бодро лопочет, но никто из нас никогда подобного языка не слышал, какой-то грубый.
— Может варвар с юга?
— Нет, их язык я знаю. Ваш травник тоже пытался беседовать с этим парнем, он же несколько языков знает, но тоже без толку.
— Может дурачка из себя изображает? — Предположил барон. — В пыточную его не посылал?
— Нет, не посылал, — покачал головой воин.
— Кстати, а травник у этого парня что забыл, он же в темнице сидит?
— Да, в темнице. Травник его лечил, стражники помяли немного.
— За что?
— Драться кинулся, одному нос сломал, вот и получил.
— Во время драки ругался на том же неизвестном языке, ни разу не сказал ничего на нашем. Будь он лазутчиком, во время избиения явно бы проговорился.
— Значит он простолюдин, у него клейма раба нет?
— Нет, господин барон, мы его осмотрели, руки у этого парня вроде бы к труду привыкшие, но не сказать, что трудился с утра до ночи, слишком нежный. Рыбу ловил удочкой, только она какая-то сложная, непонятно из какого материала сделана и крючки необычные. У наших крестьян тоже подобные имеются, но они намного хуже качеством и их если имеют в семье хотя бы пару, то уже радуются, а у этого пришлого вот, посмотрите сами.
Воин полез в карман и протянул барону коробочку с крючками.
— Такая у него не одна, несколько штук. Крючки металлические, а сама коробочка непонятно из чего сделана. Не дерево и не кожа, думали, что просто покрашенная, но нет, полностью из такого вот синего материала, даже удивительно, что я подобного за всю свою жизнь не встречал. Опять же, зачем нужно было кузнецу так много крючков делать, это сколько труда-то? Наши крестьяне ловят на нитку, а тут тоже непонятно что, причём имеются целые мотки этой странной нити.
— Принесите мне эти удочки, — приказал барон.
Минут через десять у него в кабинете лежал рюкзак, в котором он копался и удивлялся. Он, конечно, был далёк от крестьянской жизни, но ему было известно, сколько сил должен потратить кузнец, чтобы сделать подобное. Непонятно зачем изготавливать такие сложные удочки, можно же просто сломать ветку, привязать к ней верёвку и вперёд, а тут, вероятно, мастер трудился не один год. Конечно, можно сделать и такое, но тогда сколько всё это будет стоить? Проще за эти деньги себе рыбу покупать, а не самому время тратить и ловить её.
— Если сам рыбу ловит, значит, простолюдин, — заявил барон.
— Да, господин, только он, похоже, пришёл издалека.
— А ко мне ты зачем пришёл?
— Так без Вашего дозволения не могу человека в пыточную отправить, да вроде бы и не за что. За браконьерство или вешают или плетью наказывают, опять же Ваше решение нужно. Да, ещё у него золотая цепочка на шее, — вспомнил воин. — А на ней какой-то амулет висит.
— Что за амулет? — Насторожился барон.
— Не знаю, изображён распятый человек, первый раз такой вижу. — Мы снимать его не стали, боязно.
— Может он маг?
— Не похоже, маг бы давно на нас напал за оскорбления. Мы же его били, причём не только кулаками, но и плетью как крестьянина.
— Очень интересно, — пробормотал аристократ. — Откуда у простолюдина золото? Да и почему он такую ценную вещь не спрятал?
На самом деле, в королевстве мало кто мог похвастаться золотыми изделиями или деньгами, пожалуй, что только дворяне. Простолюдины за всю жизнь золото могли не увидеть ни разу, только серебро или медь.
— Отпустим его сейчас, а он окажется лазутчиком, только странным каким-то, — пробормотал воин. — Хотя не верю я в это, может, тут его оставим, глядишь, полезным окажется.
— И какая от него польза может быть? — Усмехнулся Лодий. — Рыбу нам ловить будет? Вы его хоть кормите?
— Конечно, — позволил себе возмутиться Дэрак, — как и всех.
— Ладно, — махнул рукой барон. — Через три дня этого пришлого высечь плетьми на площади, закон для всех един. Позже отпустите его, пусть идёт куда захочет, вещи верните.
— Хорошо, господин, — поклонился воин. — Всё будет так, как Вы прикажете.
— Кстати, он же штраф может выплатить, у него деньги не нашли? — Вспомнил дворянин.
— Были, — вздохнул воин. — Только они тоже какие-то странные, из какого-то металла, но это не золото, не серебро и не медь, что-то другое. Причём у него были не только металлические, но и бумажные деньги.