Страница 3 из 4
Огороды многих крестьянских хозяйств выходят непосредственно на берег реки. Там сооружены нехитрые мостки, а у некоторых на огороде поставлены бани.
Что может сравниться с таким блаженством, когда напарившись, прямо с полок выскакиваешь и бросаешься в реку? Или после трудового дня просто окунаешься в неё и выходишь, словно сбросив десяток лет. А порой – как заново родившийся!
Берега обеих рек заросли кустами краснотала, ильмы, камышом и прочей зеленью, а берега Урюма, на курбашском отрезке, – нависшими над водой плакучими ивами. При регулируемом уровне река течёт медленно и от неё веет уютом и покоем. Несчастны те, у кого на малой родине не было такой реки, вдвое несчастны те, кто потерял сказочную красоту из-за своих небрежения и лени!
За Курбашами, где под углом градусов в 60 сходятся Урюм с Кубнёй, на небольшом треугольнике, поток воды при моей молодости крутил жернова двух мельниц, когтистые барабаны шерстобитки. А плотина на Кубне, кроме того, поднимая уровень подпочвенных вод, питала пойменные луга влагой. Зелёной массы, произрастающей на них летом, хватало на ночное пастбищное содержание конепоголовья, а накошенное здесь сено на зиму – для всего скота обоих Курбашей. Под Чирмеш-горой русло реки петляет чрезвычайно капризно. Заросли её берегов со стороны смотрелись как сплошное мелколесье. В зелени утопал и Конский остров. Чтобы согнать оттуда стаи гусей, не желающих добровольно возвращаться в деревню, пасущим их мальчишкам вечером приходилось до него добираться вплавь. А если кое-какие и оставались, они были в безопасности – хищники не рисковали соваться туда.
Ещё не так давно, в 70-е гг., воды Кубни использовались для поливного луговодства. Увы, хорошая идея, как и всё внедряемое сверху, не прижилась. Плотина ныне не восстанавливается, легкосплавные трубы поливной системы растащили. Используемые в качестве водосборных желобов, распиленные половинки и сегодня можно увидеть под кровлей крестьянских домов.
Итог обращения с водным богатством края последних лет печален. Прибрежная зелень обглодана скотом, выведенным на летнее содержание, берега вытоптаны. Конский остров ныне так утоптан, что на нём хоть горох молоти. И гусей, увы, не спасёт от хищников – обмелевшую реку они запросто перескочат. Лишённые растительного крова родники оскудели, полноводной Кубни не стало.
А полноводная река являлась благом не только человеку. Здесь водилась разнообразная болотно-речная дичь, рыбаки из Кубни в половодье таскали полуметровые щуки. Достоверно известно, что на курбашском отрезке Урюма были выловлены 30-килограммовые сомы. Семьи Штейкиных, Иляковых и Нестеровых, увлекающихся рыбалкой, в любое время года имели на столе рыбные блюда. Благодаря рекам в деревнях выращивали водоплавающую птицу. В знойные дни крупный рогатый скот находил в ней приют от надоедливых слепней, да мало ли кому ещё служила река…
В ней мы купали коней. Распряжёшь, бывало, в обед их от молотильного привода, вскочишь на полюбившегося – и галопом к Кара Тамаку. Там, под вековой ветлой, корнями удерживающей берег при ледоходах, был глубокий котлован. Глубина его ежегодно поддерживалась бурлящими потоками, образующимися на крутом повороте реки ледяными заторами. Здесь-то, уцепившись за гриву, бывало, и плывёшь рядом со стонущим от напряжения и удовольствия конём. Ещё не известно, кому это нравилось больше: им, полдня крутившим барабан молотилки, или нам, их погонщикам?
Куда всё это подевалось?..
На протяжении всего курбашского отрезка реки нынче, захочешь, утопиться негде! Летом, закатав штанины, можно перейти её на любом отрезке. Больно видеть, как там, где купали коней, не плывут – а бродят! – гусиные выводки.
При прогнозах высокой воды для спасения моста и для разрушения мест возможных заторов льда приглашались подрывники. Нынче это не практикуется. А результат таков. Половина родной Заречной улицы смыта, ибо она превратилась в весеннее русло реки. Оставленный на произвол судьбы участок берега у Кара Тамака размыт. Хлынув через него на луга и пашни, Урюм почти проделал себе второе русло, изъяв из хозяйственного оборота не один гектар плодородных земель.
И в довершение бывшую красоту села сами курбашцы превратили в свалку: в русло реки выбрасывают проржавевшие посуду, тазы, велосипеды, тряпьё и полиэтиленовый хлам. Но укора совести, похоже, никто не испытывает. А местная власть делает вид, что ничего не происходит.
Порой так и хочется крикнуть: «Очнитесь! Это же наша земля, земля наших предков!» Закрываю глаза и вижу реки полноводными, с заросшими кустарниками по берегам, по-прежнему одаривающими людей благодатью и здоровьем. Действительность – увы! – драматична…
Обидно за малую родину, за Урюм, за Кубню.
Неужели восстановление и разумное использование водного богатства края остались за пределами возможного? Надеюсь, что это не так. Болезнь зашла далеко, но необратимых процессов ещё нет. И чтобы надёжно излечить её, необходим безошибочный диагноз.
Прежде всего, изложенные выше напасти присуще всем малым рекам. Они отчасти продукт технического прогресса и даже шире – цивилизации. Добавим: когда их достижениями пользуются бездумно, в чём всегда были сильны наши соотечественники…
Рассмотрим историю этой болезни на примере двух наших рек.
Оседлая жизнь на их берегах существует, похоже, не менее полтысячи лет. И столько же раз прошумело на них половодий при существовании водохозяйственных сооружений. Были годы с уровнем воды так себе, а в памяти и такие, что начисто сметало плотины не раз и не два.
Не очень сведущие в законах гидротехники, но трудолюбивые предки с упорством муравьёв возводили её снова и снова. И однажды, рассказывала мама, восстанавливая плотину после очередного прорыва, суеверные предки закопали в неё бродячую попрошайку с суровым наказом: «Держи!»
Как долго удерживала несчастная плотину – неизвестно, но предки чётко понимали: для нормального существования деревни плотина нужна! И боролись за сохранение её любой ценой.
Нынче потеря плотины не смертельна. Во всяком случае, не сулит стольких бед, как прежде. А представитель местной власти, носитель современных идей, когда я заговорил о восстановлении плотины, кажется, даже удивился:
– Зачем? Жернова мельниц можно крутить электромотором, на худой конец – двигателем внутреннего сгорания. Питьевая вода подаётся водоводом из функционирующих пока (!) родников. А для купаний и плавания – это уже блажь!
За этой блажью нынче надо специально собираться и прогуляться за деревню к ишбашскому лесу. Там в широком овраге, вымытом вешними лесными водами, колхоз соорудил пруд. Праздные горожане, отдыхающие в Курбашах, сюда, бывает, наведываются. А местным, утомлённым за день праведным трудом, ходить за два километра за этой «блажью» хочется не очень. Это вам не с огородного мостика плюхнуться, что называется, без отрыва от производства…
Но представителю власти, имеющему в личном пользовании автомобиль, казалось это мелочью, не заслуживающей внимания.
– Для восстановления реки, – воскликнул он, – представляете, сколько надо труда?..
Я представил. Надо укрепить берега. В двух-трёх местах, где Урюм делает крутые повороты, поставить прочный заслон из железобетона, на худой конец – из бутобетона. Да и саму плотину в нынешних условиях не мешало бы соорудить из него. Надо почистить дно от нанесённого ила. Надо нанять и содержать ответственного за водное хозяйство села. Надо…
Много чего ещё надо. А прежде всего – денег.
Вот почему в сегодняшней экономической ситуации лечение больных рек кажется нереальным. Но речь и не идёт о сиюминутном решении проблемы. Хотя и сегодня можно сделать немало.
А в дальнем плане дело это не такое уж безнадёжное. Хотя бы уже потому, что бедствие это – общенациональное. Рано или поздно проблему придётся решать, пусть даже с участием государственных структур.
Очистка русла, безусловно, потребует определённых средств. Край наш, слава богу, ещё остался экологически (относительно) чистым и речной ил (или сапропель) является неплохим удобрением. С известным допуском затраты на очистку русел – вручную или специализированной техникой можно ведь рассматривать как добычу удобрений. В любом случае оптимизация уровня рек – это восстановление уровня подпочвенных вод, повышение урожайности лугов, пастбищ и пашен. А увеличение зеркала воды повысит уровень противопожарной безопасности, благотворно отразится на микроклимате сёл, росте рыбных богатств, прибрежной дичи. И, наконец, той же красоте ландшафта.