Страница 17 из 22
Подойдя к позиции пулемётчика, на которой ещё был оборудован наблюдательный пост, остановились рядом с вечнозелёным деревом, арчой. Этот хвойный древовидный можжевельник из семейства кипарисовых был с уродливо-извилистым стволом, его корни уходили в каменистую почву. Часть корней свисала вниз и своими концами впивались в нижние камни обрыва, всасывая влагу для питания. Такие же редкие хвойные арчовые деревья, которые солдаты прозвали высокогорными ёлочками, были разбросаны на соседних горах среди осыпей в скалах. Ниже были видны поросли кустарников ольхи, акации и барбариса.
– Интересное деревце. Вижу, что вы его используете с пользой для маскировки. Молодцы! – похвалил старший лейтенант Годы-на, зайдя в выложенный из камней рядом с деревом наблюдательный пункт.
– Так точно! Оно ещё служит своеобразной защитой над пропастью. Именно здесь сегодня из укрытия наблюдательного пункта заметил духов рядовой Аксютин. Вчера по возвращении из Кабула он заступил в ночь на боевое дежурство, – доложил старший выносного поста.
Выложенный из каменных плит наблюдательный пункт был так удачно расположен и хорошо замаскирован, что можно было осматривать всю окрестность. Командир роты взял бинокль и стал внимательно вести осмотр местности. Он пристально всматривался в котловину между двумя вершинами гор. С одной стороны вершины была пропасть, с другой детально просматривалась тропа, ведущая к трассе. Там приветливо шумел ветвями большой сад, а дальше, в ущелье, раскинулся небольшой кишлак. Мазанки и дувалы были рассыпаны по всему склону к трассе Кабул – Джелалабад.
– Кстати, товарищ старший лейтенант, а вот с самой верхней точки, левее дерева, местность просматривается со всех сторон. Давайте пройдём туда, – предложил сержант.
Пройдя к месту, предложенному старшим поста, остановились рядом с крутым спуском.
– Люди есть в кишлаке? – спросил командир роты.
– Так точно! Мирные жители выходят к трассе только в установленные часы днём, где их проверяют царандоевцы из народной милиции, – продолжил сержант, – а духи выходили вон с той тропинки за скалой, слева от кишлака, – показал он рукой. – Вот мы их там накрыли из миномёта, гранатомёта АГС-17 и пулемёта Калашникова.
– Вооружены духи чем были? И примерно сколько человек? – спросил командир роты.
– Чётко было видно два гранатомёта РПГ-7, несколько пулемётов, а у остальных – автоматы. Всего двенадцать человек. Больше никого замечено не было, – доложил старший выносного поста.
– Группа небольшая, но из засады смогли бы уничтожить не только небольшую колонну автомобилей с бронетехникой, но и нанести урон большой колонне.
– Мы их практически сразу накрыли, как только они вышли на открытое пространство.
– Молодцы! Быстро сработали. Представлю донесение по команде в полк. Продолжайте наблюдение за той тропой и за кишлаком. А сейчас, товарищ сержант, покажите место вашего отдыха и питания, – распорядился старший лейтенант Годына.
В то время, пока командир роты находился на наблюдательном пункте, слушая доклад старшего поста и осматривая местность, его порученец Безгодков искал своего друга, рядового Аксютина. Тот, после ночного дежурства и боя на рассвете с духами, положив под голову руку, крепко спал, даже не разувшись. Рядом лежал его ручной пулемёт Калашникова. Услышав шорох брезента, Аксютин вздрогнул, проснулся, протёр глаза и удивлённо медленно спросил:
– Рыжий?! Ты… откуда здесь? С неба свалился?
– Андрюха, с неба, – улыбаясь, ответил Безгодков, – ведь выше вас только облака!
Глаза Аксютина радостно заблестели, по лицу скользнула улыбка. Друзья обнялись, пожали крепко друг другу руки и уже через несколько минут весело разговаривали, делились впечатлениями. Служба в учебном подразделении, война в Афганистане, тяжёлые испытания – всё это навсегда связало их крепкой, настоящей мужской дружбой. На их загорелых лицах лежал отпечаток пережитых испытаний, полученных впечатлений, бессонных ночей и глубоких раздумий. Аксютин, весёлый и приколистый парень, рассказывал что-то новое, интересное, и они вдвоём дружно смеялись.
– А знаешь… давай улетим отсюда… на крыльях… Представляешь, как хочется быстрее на Родину, домой, в Россию!
– Ну ты и фантазёр, Андрюха! Крыша что ли едет от такой высоты? – ухмыльнулся Безгодков и направился к краю обрыва отвесной скользкой стены, примыкающей к реке. Заглянув вниз, он сразу отшатнулся.
– Андрюха, вот это пропасть! Река кажется маленьким ручейком. В рейдах, вспомни, какие мы высоты только ни брали, но на такой, рядом с облаками, впервые нахожусь. Правда, я потом больше всего оставался на бронегруппе как наводчик-оператор. А вот сейчас, Андрюха, смотрю вниз и дух захватывает, в груди щекочет, пальцы на ногах щемят. Даже голова кружится!
– Вот-вот! Ты прав! Поэтому мы всех новеньких, кто на смену сюда службу нести приходит, особенно молодых, после учебки, учим, чтобы вниз с обрыва не смотрели, мол, там всё равно ничего интересного нет. Главное для нас – организовать наблюдение за кишлаком и тропами, чтобы духов к трассе не допустить. Особенно обращаем внимание на ту тропу, где вы шли. Кстати, Рыжий, ничего там не заметил?
– В камышах видел помёт горных баранов и слипшиеся какашки диких коз, – ответил наблюдательный Безгодков. Ему не раз в Киргизии приходилось ходить в школе со своим классом в поход по козьим и бараньим тропам. Кроме этого, отдыхая в горном пионерском лагере, он впитывал в себя все премудрости: как дружить с природой, что знать и уметь, чему учили подростков пионервожатые.
– Ладно, сейчас увидишь кое-что интересное, что нам удалось в это утро, – многозначительно, глотая слюну, ответил Аксютин.
– Брось, Рыжий, нашего сегодняшнего героя заговаривать! – раздался за спиной голос командира роты.
Пожав руку рядовому Аксютину и поблагодарив его за службу, старший лейтенант Годына, а за ним сержант Безгодков, повернув головы в сторону пункта питания, принюхались. Оттуда доносился приятный аромат свежеиспечённого мяса.
– Это что за такие ароматные запахи? Что готовите, товарищ сержант? – обернувшись, спросил ротный старшего поста.
Сержант вначале замялся, но потом ответил:
– Да это мы, товарищ старший лейтенант, сегодня на рассвете, когда вели огонь по духам, вспугнули стадо диких коз и горных баранов. Они, видно, были на водопое у реки, услышав рядом разрывы мин и гранат, стремглав побежали к камышам, а оттуда прямо на нас, на вершину. Вот, застрелили двух козочек, а Аксютин убил горного барана-архара.
– Ну, вы даёте! Так у вас тут, как в лучших ресторанах, свежатина! А вы жалуетесь, что одну пшёнку и перловую каши едите? – улыбнулся командир роты.
– Это только второй раз так подфартило, – ответил стоящий рядом с командиром роты старший выносного поста.
– Второй? За месяц что вы здесь? Так это немало, сержант, – вновь улыбнулся старший лейтенант.
– Нам вот ни разу такая лафа не перепадала, хотя издалека тоже видели, – с восхищением, вполголоса произнес Безгодков.
– Зато я слышал, что вам там с водохранилища рыба перепадает, – шепнул тихонько Безгодкову его друг Аксютин.
– Ладно, сержант, пройдём попробуем свежего мяса, а то ещё пару минут этого аромата – все слюной захлебнутся! Вот Рыжий с Аксютиным о чём-то уже шепчутся, видно, чтобы кусок пожирнее ухватить, – поглядывая на них, с юмором, усмехнувшись, сказал ротный.
– Да там всем хватит! С собой ещё возьмёте, – ответил заместитель командира взвода сержант Ибрагимов, – я с утра всё проверил.
– Киргиз, ну, ты даёшь! – толкнул его в плечо сержант Безгод-ков, – почему нам раньше, когда мы наверх поднимались, ничего не сказал?
– Так интереснее, Рыжий, сюрприз, – ответил вполголоса сержант Ибрагимов.