Страница 12 из 22
Прыгнув в бассейн, командир роты почувствовал, как приятно сжалось тело от ледяной воды. Она была прозрачной и отливала голубизной, на поверхности играли блики солнца.
Искупавшись, старший лейтенант направился к месту приёма пищи, где за огромной шелковицей, дающей тень и защищающей пост от прямых солнечных лучей постоянно палящего солнца, была оборудована небольшая кухонька, место приёма пищи для бойцов. Обязанности повара на кухне исполнял прибывший в роту молодой, невысокого роста, пухленький, с крепкими мозолистыми руками солдат, родом из глубинки. Увидев ротного, тот бросил в кастрюлю половник, заправился и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, каша и чай готовы!
Посмотрев на внешний вид бойца, на его чистый, выстиранный фартук, Годына подумал про себя, что парень аккуратный, не лентяй, толк от него будет. Усевшись за столом у шелковицы, он спросил бойца:
– А другой каши, кроме перловой, нет?
– Никак нет, вот ждём, что товарищ старшина привезёт из полка, – ответил боец.
– Ладно. Надеюсь, вкусная каша, Митёк? – спросил ротный, назвав бойца так, как звали его солдаты поста.
Каша, действительно, получилась вкусной. Утреннее купание бодрило и возбуждало аппетит. Густые ветви шелковицы укрывали стол от солнечных лучей, которые уже прожаривали землю и камни.
Боевые позиции поста, на котором располагался командный пункт командира роты, находились на двух уровнях. Внизу, рядом с трассой, были оборудованы капониры для боевой техники, складское помещение для хранения имущества, помещения командира роты и личного состава. В горах, недалеко от господствующей в данной окрестности скале, был оборудован выносной пост, старшим которого был сержант Филимонов, а внизу старшим являлся сержант Нигаметьянов.
После завтрака командир роты вместе с сержантом Нигаметьяновым направился по расположению поста. Вначале старший лейтенант Годына проверил порядок в таком же, как и у него, только больших размеров, выложенном из камней строении, где находилось спальное помещение солдат, затем прошёл на склад, оборудованный у скалы, где хранились боеприпасы, имущество и продовольствие.
– Равкат, – спросил сержанта ротный, – как ты считаешь, стоит ли вместо одеял и плащ-палаток на входах в помещение поставить двери? Их можно сделать из ящиков, где хранились снаряды. Вот сколько их свободных стоят.
– Пока не стоит, товарищ старший лейтенант, вон какая жара! А так хоть какой-то ветерок и проветривание помещений. Удобнее без дверей. Может, ящики разрешите на дрова пустить?
– Нет, пока не разрешаю, – ответил ротный.
– Тогда разрешите за дровами махнуть? Дрова на кухне заканчиваются.
– Ладно. Проверим технику в капонирах, и я поднимусь на выносной пост, а ты давай за дровами. Кто с тобой поедет?
– Как всегда, товарищ старший лейтенант, возьму танк с экипажем и БМП-2. Разрешите ещё Рыжего взять?
– А Рыжий-то зачем?
– Сержант Безгодков у нас спец в этом деле! Очень ловко у него получается цеплять деревья.
– Ну, раз так, пусть едет, хотя я думал его на выносной пост взять с собой, – улыбаясь, произнес командир роты.
Подойдя к капонирам, старший лейтенант Годына и сержант Нигометьянов увидели, как в командирской БМП с двигателем возился рядовой Файзуло Тахтамурадов, а Рыжий, сидя на башне, драил поднятую вверх пушку и пулемёт, о чем-то беседуя с механиком-водителем. На танке, прямо на броне, подстелив плащ-палатку, дремал командир танка сержант Далинчук, а его механик-водитель с наводчиком занимались техническим обслуживанием. При виде ротного все вскочили, поприветствовав своего командира, только командир танка продолжал дрыхнуть на броне.
– Он после ночного дежурства, – упредив вопрос ротного, заявил наводчик орудия.
– Я так и понял, – ответил Годына, затем, повернувшись к сержанту Нигометьянову, отдал ему распоряжение:
– Поезжайте за дровами, только будьте внимательны! Хоть это и рядом, но бдительность необходима всегда. Смотрите, не нарвитесь на противопехотные мины. С техники не слезать, в реке не купаться!
– Есть! Не первый раз, – ответил сержант.
После ухода ротного сержант Нигометьянов разбудил командира танка:
– Петя, давай командуй своими, за дровами едем!
Затем бросил взгляд на механика водителя танка и крикнул ему:
– Чего смотришь, заводи машину!
Отдав распоряжение экипажу танка, сержант направился к своей боевой машине пехоты, где он являлся командиром. Вместо своего наводчика-оператора, который отдыхал после дежурства, пригласил сержанта Безгодкова.
Напротив, по другую сторону реки Кабул, находился густой сад тутовника, а вокруг него, чтобы из реки вброд не могли подойти внезапно душманы, силами сапёров, приданных батальону, были поставлены противопехотные мины. Для бойцов это никакой преграды не представляло. Всё было отработано по элементам. Так было и в этот раз.
БМП-2 с танком подъехали к реке.
– Заряжай! – приказал наводчику орудия командир танка.
Наводчик навёл орудие под корень дерева и доложил своему командиру:
– К бою готов!
Командир танка, прикинув взглядом расстояние до дерева, словно это танк или укрепление противника, скомандовал:
– Огонь!
Раздался выстрел, и дерево завалилось набок. И тут уже боевая машина пехоты с сержантами Нигометьяновым и Безгодковым на броне вброд пересекла реку.
При подъёме на берег Безгодков заметил метрах в десяти от боевой машины варана, за ним ещё одного. Видно, выстрел и грохот застали их на охоте.
Безгодков вскинул автомат, намереваясь выстрелить, но Нигаметьянов его одёрнул:
– Не надо, Рыжий, пусть живут!
Безгодков опустил автомат, и, когда боевая машина подошла к дереву, соскочил на его ствол, ловко перекинул верёвку, сделав морской узел на дереве, затем прикрепил другой конец верёвки к боевой машине пехоты. После этого вскочил обратно на БМП-2, и боевая машина потащила дерево через брод в сторону поста.
На небольшой площадке перед постом опять за работу взялся командир танка, командуя своей боевой машиной. Проехавшись гусеницами несколько раз по дереву, он вновь даёт команду наводчику:
– Огонь!
Тот делает короткие очереди из крупнокалиберного пулемёта по дереву. После всей этой процедуры начинается нелёгкая работа топором, как как тутовник был очень крепким деревом. По окончании всей работы, ставя машины в капониры, Безгодков сказал Файзуле, который сидел у командирской машины и напевал какую-то свою таджикскую песенку:
– Слушай, Файзуло, а я чуть сегодня варана не застрелил, но Равкат не дал.
Файзуло встрепенулся и воскликнул:
– Правильно сделал! Нельзя убивать варанов!
– Почему же? – спросил, услышав их разговор, подошедший командир танка сержант Далинчук. – Я слышал, у них кожа очень крепкая и её люди давно используют для украшений, различных сумочек, портмоне…
– Вот-вот, поэтому у нас в Средней Азии они охраняются законом, – ответил Файзуло. Его чёрные, прищуренные глаза впивались в стоящих рядом с ним боевых товарищей.
– Вараны – это почитаемые ящеры, хотя о них и разные легенды рассказывают. Они охотятся на грызунов, даже на ядовитых насекомых. Часто их добычей являются ядовитые змеи: очковые кобры, гюрзы. За это местные жители, особенно пастухи, относятся к ним с уважением. Для них убить варана – значит навлечь на себя кару Всевышнего.
– А как же укусы этих змей, не вредят варану? Ведь они тоже защищаются и нападают? – спросил Безгодков.
– На этих серо-жёлтых варанов укусы ядовитых змей никакого воздействия не имеют, – ответил Файзуло.
– А как они размножаются, могут ли напасть и укусить человека? – задал вопрос механик-водитель танка с прозвищем «Тральщик».
– Они откладывают грязновато-белые яйца, величиной с гусиные, в расщелинах скал, в песчаных норах, где живут. Напасть первыми они могут лишь тогда, когда их территории угрожает опасность, – ответил Файзуло.