Зима над миром

У Доний загорелись глаза. Последние годы она жила слишком спокойно по сравнению со своей прошлой жизнью.

— Пожалуй, — тихо сказала она. — Поговорим после. Они говорили целый месяц. Дония собирала к себе глав семейств со всей округи, даже из родов, которые жили за пределами Хервара. Все внимательно слушали, вдумчиво совещались и соглашались с тем, что интересы Братств и северян здесь совпадают. Касиру тем временем наслаждался щедрым гостеприимством. Ему оказывали внимание одинокие женщины, движимые любопытством, которое вскоре угасло. Однако, при всей учтивости северян, ему ни разу не удалось заглянуть в глубину их душ, и у него так и не появилась надежда, что он сумеет мобилизовать рогавиков. У них даже слова такого не существовало. Все его попытки объяснить не попадали в цель.

Когда Становая освободилась ото льда и в Фульд пришел первый пароход из, Арваннета, Касиру отправился на нем домой. Дония пообещала, что сама приедет расследовать, верны ли его предупреждения. Но прошел год, прежде чем она всерьез занялась этим.

Глава 2

Джоссерек Деррэн, словно торнадо, вырвался из каюты, где сидел под замком, оставив в ней второго помощника Риджела Гэрлоха с разбитым в кровь лицом. Нож помощника сверкал в руке у Джоссерека.

Матросы, работавшие на палубе «Сконнамора», подняли крик, увидев, как несется на них этот великан. Трое попытались остановить его. Он взвился над палубой и правой ногой ударил одного в живот. Тот свалился, ловя ртом воздух. Второго Джоссерек встретил ножом, одновременно вывернув руку третьему. Потом бросился к правому борту, выхватил клин, придерживающий канат на кнехте, и съездил им по черепу четвертого матроса, почти схватившего его. Ещё один прыжок — и Джоссерек оказался за бортом.

Брызги взлетели вверх, и холод пронизал его до костей. Когда он открыл глаза, кругом стоял желтовато-зеленый сумрак. Он едва различал свет, мерцающий на поверхности, и расплывчатый корпус судна. Сунув нож за пояс, он нырнул ещё глубже в холодную, тяжелую массу воды. Надо проплыть под килем… Он оцарапался о наросты на днище, и за ним потянулся кровавый след… Вот борт, а вот стенка причала.

Когда легкие готовы были лопнуть, а в голове колотился мрак, Джоссерек снова всплыл. Он выставил наружу только нос и рот, заставив себя не дышать громко. Воздух был полон портовых запахов — пахло солью, дымом, дегтем, рыбой. Джоссерек слышал топот ног по доскам, сердитые крики, тревожные гудки. Он прятался между причалом и «Сконнамором», в густой тени корабля. Сваи и стайка лодок у стены обеспечивали ему добавочное укрытие. Пока все идет как надо, подумалось.

Он позволил себе немного расслабиться и отдохнуть, держась за носовой фалинь. Переполох наверху прекратился. Никто не рвался преследовать беглого бунтовщика: опасная это охота. Офицеры, должно быть, сожалеют о его бегстве — доставка его обратно в Ичинг на суд и расправу послужила бы примером другим. Но теперь розыск — дело портовой стражи. Если же его не разыщут, так тому и быть. Джоссереку, чужеземцу вне закона, некуда податься, кроме как на самое дно, что не сулит ему ничего доброго. Вероятнее всего, вскоре его с перерезанным горлом найдут в темном переулке или на берегу в час отлива. И если корабль к тому времени не отчалит, команде это послужит ещё более назидательным примером, чем каторга, присужденная беглецу.

А вот бароммцы, может статься, приложат все силы, чтобы схватить его. Как только здешний комендант получит известие о побеге, то сразу разошлет стражников на поиски. А возможно, не ограничится местной береговой стражей и даст в помощь своих солдат. Властям не нравится, когда на их территории скрывается опасный беглец. Кроме того, это будет жест доброй воли: боги видят, как напряжены отношения между Киллимарайхом и Рагидом. Так что, сынок, лучше тебе двигать в Арваннет, да побыстрее.

Джоссерек поглядывал вокруг и размышлял. Когда корабль вошел в Дельфиний залив, тот уже сидел в пустой каюте на корме, привязанный к скобе. В иллюминатор ему едва было видно, как «Сконнамор» пришел в Новый Кип и встал на причал. Это его укрытие было ненамного лучше.

«Сконнамор» загораживал почти весь вид. Корабль был большой, четырехмачтовый, снабженный к тому же паровой машиной и винтом, рассчитанный на долгие месяцы пути. В этот раз он совершил рейс длиннее обычного. Как правило, торговцы, плававшие между Киллимарайхом и Рагидом, просто пересекали Материнский океан и приставали в одном из западных портов Империи. Но Арваннет ещё полтора года назад к Империи не принадлежал. Не рискуя плыть через Проклятый залив, капитан Бахин повел свое судно на юг от Оренстана, затем на запад через Кошачий океан, обогнул Эфлис и, наконец, держа на северо-запад, пришел через Свирепый океан к своей цели. Он привез кожи, шерсть и солонину — на эти товары всегда спрос, особенно после войны. (Почему варвары, заселяющие Северный Андалин, не захватят этот рынок? Путешественники говорят, что там земля дрожит под копытами диких стад.) Однако рейс «Сконнамора», хоть и долгий, не выходил за рамки путешествий, совершаемых Людьми Моря.

Джоссерек посматривал за нос и корму, вправо, влево и назад. Вдоль устья Становой тянулись причалы и склады. У многих стояли суда, ещё больше кораблей толпилось на рейде. «Сконнамор» был здесь единственным океанским судном. Остальные были каботажные шхуны и люгеры, рыболовные посудины, никогда не выходившие из Залива, неуклюжие пароходики, курсировавшие вверх по реке. На берегу вздымались укрепления, стены и башни Нового Кипа. Только взошедшее солнце играло на замшелых камнях, зажигало высокие окна, заставляло сверкать красный с золотом имперский штандарт, реявший высоко в воздухе.

От этаких наблюдений мало проку. Придется положиться на то, что он помнит по картам, книгам и рассказам моряков. Несмотря на название, Новому Кипу больше трех тысяч лет. До этого Арваннет сам был морским портом, но море отступило от него, дельта заилилась, а река стала глубже. Теперь древнейший из древних стоял почти за сто миль от моря.

Теперь? Многие цивилизации отжили свой век, умерли, и из их пепла возникли новые, пока длилось это «теперь».

Джоссерек потряс мокрой головой. Довольно мечтать, пора действовать.

Преследователи сочтут, что он попытается спрятаться в Новом Кипе. Но этот городок, окруженный стенами, мало что мог предложить ему. Иное дело Арваннет, где больше дыр и переходов, чем в источенном червями корабле, и полмиллиона жителей, среди которых легче затеряться. Не говоря уж о… Но это пусть подождет. Сначала надо добраться туда незамеченным, а потом уж думать, как выжить там.

Джоссерек ощутил какую-то нарастающую пульсацию в воде и в воздухе и насторожился. Вот она, удача, подобная которой вряд ли выпадала ему за все его тридцать два бурных года. В его сторону шел буксир, тащивший за собой три баржи. Буксир был колесный и, судя по дыму, валившему из высокой трубы, работал на дровах. Стало быть, он местной постройки. Рагидийцы за недостатком дерева на своих равнинах использовали для своих немногих машин нефть, пока бароммские завоеватели не запретили расходовать это драгоценное топливо где-либо, кроме военной техники и судоходства. Теперь Империя перенимала у Людей Моря спиртовые и метановые двигатели. Баржи были гружены бочками, судя по запаху — с рыбой; и ящиками с разным товаром, выгруженным, должно быть, с кораблей для доставки в столицу.

Джоссерек поплыл наперерез, почти весь оставаясь под водой, почти невидимый среди плавучего сора. Когда буксир подошел поближе, Джоссерек нырнул, пропустил его и выплыл у хвостовой баржи, на противоположном от «Сконнамора» борту. Борт был не выше двух футов. Джоссерек подтянулся, ухватился за какой-то конец с палубы и поплыл за баржой, держась за него. Вода бурлила вокруг — холодная теперь, когда пыл побега остыл. Холодная, как зубы акулы.

Джоссерек отважился чуть высунуть голову. На передней барже сидели в будке двое стражников с копьями, охраняющие груз от бандитов. За корму они не смотрели, и никого, кроме них, на барже не было. Джоссерек перевалился через борт и быстро скользнул на палубу.