Страница 8 из 10
– Но мне ничего этого не нужно, – пытаюсь объяснить я. – Я вообще не хочу носить корону!
Он чуть склоняет голову, как будто наконец-то начинает понимать. Замечает беспокойство в моих глазах.
– Джек, пожалуйста! – вмешивается мэр. – Ты уже и без того потратил время на свадебное путешествие! Мы просто не можем сейчас спорить о ткани для платьев.
– Да-да, – поспешно отвечает Джек, а потом снова поворачивается ко мне и берёт мои руки в свои. – Мы всё обсудим сегодня вечером, – обещает он и подмигивает мне. – Для меня главное, чтобы ты была счастлива.
Он говорит это тихо, чтобы слышала только я, а затем очень нежно целует мои ладони. Но тут же отворачивается и продолжает обсуждать с мэром то, сколько фонарей из тыкв нужно вырезать и сколько свечей из жучиного воска поставить в каждую.
У меня внутри всё нарастает беспокойство, но мне ничего не остаётся, кроме как выйти из библиотеки, чтобы не мешать им готовиться к празднику.
В этот момент ведьмы и князь Вампир, отчаявшись дождаться меня в спальне, как раз спускаются по лестнице.
– Тыквенная королева! – громко зовут они. – Позвольте показать, какие мы подобрали вам туфли из рыбьей кожи. Каблук очень высокий и ужасно неудобный! Мы уверены, что вам понравится!
Я не жду, когда они доберутся до меня.
И не спорю с ними.
Вместо этого я быстро иду по коридору и распахиваю входную дверь, чтобы поскорее выйти на тусклый вечерний свет.
Я должна выбраться из города Хеллоуина.
Убежать от всех.
Мой ум буквально кипит от переполняющих его мыслей, как бурлящее зелье, которое слишком надолго оставили над огнём. Я ведь сама хотела этого, не так ли? Выйти замуж за Джека.
Но я никогда по-настоящему не хотела быть королевой. Я была счастлива в роли тряпичной куклы – неидеальная, со множеством заплаток и кривых швов, слишком прямыми волосами, сухими как кость. Девушка без притязаний.
Но это тоже неправда. До встречи с Джеком я никогда не была довольна своей жизнью. Я ненавидела заточение в обсерватории доктора Финкельштейна. Мне было неприятно осознавать, что я создана, сшита безумным учёным в холодной сырой лаборатории тёмной промозглой ночью.
Я хотела чего-то другого, чего-то большего, чем судьба, которая была мне уготована.
Но теперь я стала королевой, и мне кажется, что между двумя частями моей жизни не хватает важного лоскута, так что швы просто не сходятся друг с другом. Как будто сама ткань моей судьбы измята и перекручена.
Хотя здесь даже мне сложно себя понять.
Ночь опускается на город Хеллоуина, а я всё бреду по лабиринту мрачных улиц, пока не оказываюсь на кладбище. Из маленькой конуры, отмеченной старым надгробием, выглядывает Зеро, его глаза чернее ночи, уши торчком. Через мгновение он уже молнией летит за мной – нос светится в темноте золотисто-оранжевым светом, – и мы вместе переходим узкий каменный мост, оставляя город позади, и углубляемся в непроглядный мрак леса.
Мне необходима его тишина. Под сенью скрученных деревьев меня обволакивает ночной воздух, и в нём, как в коконе, делается тихо и спокойно, как будто я становлюсь незаметной для других. Всего лишь тряпичная кукла, не более того.
Мне страшно осознавать, что я готова отказаться от титула, ради которого другие могут переступить через себя, даже убить. Мне кажется, что тем самым я отрекусь и от Джека, хотя это совсем не так. Но я никогда не могла и представить, что жизнь королевы – это жизнь в клетке. Да, меня не сажают в сырую темницу без окон, но моя тюрьма всегда со мной – её возводят вокруг меня, камень за камнем, куда бы я ни пошла. Она состоит из корон и корсетов, которые не зашнуровать без посторонней помощи, неудобных туфель и бестолковых церемоний.
Доктор Финкельштейн называл меня глупой мечтательницей. Он говорил, что я слишком много времени провожу в саду или смотрю на ночные звёзды. Девушка, которая живёт в своих грёзах.
Я знала, что моя жизнь изменится, когда я выйду замуж за Джека. Это не могло стать банальной сказкой о принцессе-эльфе и её принце-лягушке. Но я не представляла себе этого. Я наконец-то освободилась от доктора Финкельштейна, но так и не принадлежу себе. Девушка, чья жизнь была предрешена заранее, становится королевой и обнаруживает себя в другой, но такой же мрачной тюрьме. Неужели другие королевы, принцессы и герцогини чувствовали то же самое? В других королевствах, в другие времена? Они тоже смотрели на свои отражения в пруду, тёплой ванне или волшебном зеркале и задавались вопросом, как они стали такими? Куда делись те девочки, которыми они когда-то были? Ощущали себя марионетками, которых дёргают за ниточки то в одну, то в другую сторону, разрывая на части? Может, даже Руби Валентино время от времени не узнаёт женщину, которая смотрит на неё из стеклянных витрин?
– Зеро, ты же не видишь во мне перемен, правда? Для тебя я всё та же? – спрашиваю я, пока мы бредём по лесу под покровом звёздного света и покачивающихся голых ветвей.
В ответ Зеро только ярче светит мне своим носом, и я провожу рукой по его призрачной спине. Он одновременно плотный и сотканный из прохладного зимнего воздуха, и иногда я чувствую его уши под своей ладонью, а иногда мои пальцы проходят насквозь. Он и здесь, и не здесь. Живой и нет. И сейчас он кажется мне единственным другом – только Зеро видит меня прежней. Созданной из той же ткани и наспех сделанных стежков.
А вот все остальные в городе Хеллоуина считают, что я непременно должна измениться, стать настоящей королевой с шелковистыми, как паутина, волосами, осанкой прямой, как крышка гроба, и короной из перьев мёртвой птицы на голове. Но я не такая.
И никогда не хотела быть такой.
Среди мрачных теней, которые отбрасывают на землю голые ветви деревьев, я срываю чёрный шифон, приколотый к моему лоскутному платью, и бросаю кучей позади себя. Затем срываю корону и швыряю в куст терновника. Она цепляется за ветку и висит там, как мишура на ёлке. Зеро мчится рядом со мной, когда я перехожу на бег, чтобы всеми своими швами и стежками ощутить холодный ночной ветер. Я хочу оказаться как можно дальше от города.
Небо испещрено игольными проколами звёздного света, и хотя луна скрыта за низким слоем облаков, я легко нахожу дорогу среди деревьев. Сначала спускаюсь в глубокий овраг, затем поднимаюсь по противоположному склону, где ветви деревьев свисают до самой земли, как паутина после дождя. Ещё немного, и я оказываюсь в роще Семи деревьев, откуда мы с Джеком перенеслись в город Дня всех влюблённых.
Как будто ноги сами привели меня сюда.
Зеро беспокойно поскуливает, оглядываясь на тропинку, по которой мы пришли. Ему не нравится здесь, так далеко от города.
Я иду в центр рощи, провожу ладонью по стволу каждого дерева, ощущаю их шершавую кору и гладкость символов, вырезанных на ней. Зелёный четырёхлистный клевер, яйцо в розово-голубую полоску, разноцветный фейерверк… Я останавливаюсь перед розовым сердцем. Можно открыть дверь и вернуться в этот удивительный мир. Сбежать туда на день или два, попытаться стать кем-то ещё.
Может быть, если я скажу Руби Валентино, что не уверена, хочу ли быть королевой, и понятия не имею, как ей стать, она даст совет, который поможет избавиться от неутихающей боли в сердце – изматывающего чувства, что я живу не своей жизнью.
А что, если мне нет места нигде? Если оба мира, которые я могу назвать своими, мне не подходят? Если я и не служанка Финкельштейна, и не королева города Хеллоуина?
Я дотрагиваюсь до поблёскивающей золотом дверной ручки, уже ощущая приторно-сладкий запах карамели и розовых лепестков, когда вдруг Зеро отрывисто гавкает, будто зовёт меня.
Я резко опускаю руку и поворачиваюсь к Зеро.
Но его нигде не видно.
Только ветер гуляет в ветвях. Но тут я снова слышу лай где-то вдали. Дальше в лесу. Я иду на звук, пересекаю высохший ручей, пробираясь сквозь заросли, окончательно потеряв тропинку, в ту часть леса, где я никогда раньше не была.